Имя — Дмитрий. — Я потянулась за своей сумочкой, лежащей рядом, решив показать сделанные Виктором фотографии, но вовремя остановилась. Вероятно, Александру Петровичу будет не очень приятно видеть то, что произошло с его падчерицей, тем более что снимки были сделаны из салона автомобиля, а это не сходилось с моим рассказом. Да и что он там мог рассмотреть, кроме темного удаляющегося силуэта? Одного этого слишком мало, чтобы опознать человека.
— Даже не знаю, кого вы имеете в виду, — смущенно ответил хозяин квартиры. — Лера — девочка очень скрытная, она практически никогда и ничем не делится с нами.
Да, не так-то просто выведать у человека то, чего он не знает. Ясно было одно: Александр Петрович, может быть, и был прекрасным отчимом, но жизнью падчерицы не интересовался.
— А вы не подскажете, где мать Валерии? — полюбопытствовала я, взглядом скользя по скромной обстановке квартиры.
— Анастасия Павловна сейчас как раз в больнице, — охотно ответил муж. — Нам сообщили о трагедии с час назад, и она сразу же поехала к Лере. Я не поехал с ней, потому что с минуты на минуту жду приезда нашей родственницы из деревни, — добавил Александр Петрович, вроде бы оправдываясь передо мной.
— А не могли бы вы нам дать адрес этой подруги, Татьяны? — спросила я. — Может, она знает больше вас о личной жизни Валерии. Девчонки ведь всегда делятся друг с другом всякими секретами.
— Таня снимает квартиру, так как приехала сюда из области учиться. А номера квартиры ее я не знаю, но могу объяснить, как найти. — Александр Петрович любезно согласился нам помочь. — Вы зайдете в соседний подъезд, следующий от нас, поднимитесь на седьмой этаж, ее квартира будет прямо перед вами.
— Спасибо большое. А можно взглянуть на комнату Валерии? — напоследок спросила я.
— Конечно, только там кровать неубрана. Мы думали, что Лера сегодня придет ночевать, она же осталась у Татьяны, — объяснил Александр Петрович.
Вероятность того, что Татьяна знает больше о Валерии, становилась реальностью, если Лера должна была провести эту ночь у нее. Значит, родители иногда отпускают дочь ночевать к подруге и до сообщения из больницы, наверное, совершенно ни о чем и не подозревали. Под видом ночевки у Татьяны Лера разгуливала по ночному городу со своим молодым человеком. Выглядело это не очень прилично.
Я встала с дивана одновременно с Маринкой, не вставившей в наш разговор ни одного слова. Подруга явно сдает свои позиции. Молчание вообще не свойственно подруге, тем более в течение длительного времени. Я посмотрела на нее, и она, как будто прочитав мои мысли, сказала, обращаясь к хозяину дома:
— У вас очень уютно!
— Да, благодаря трудолюбивым рукам Анастасии Павловны, — с гордостью отметил Александр Петрович. — Мы уже год как на пенсии, поэтому и занимаемся квартирой.
Комната Леры была небольшой, но обставлена она была намного лучше, чем гостиная. Сразу было видно, что родители отдают своему чаду все самое хорошее. Вплотную к стене стоял шкаф-купе с зеркальными дверцами. Напротив широкой кровати — небольшой трельяж, уставленный косметикой и разными девичьими мелочами. Комната, вероятно, убиралась теми же трудолюбивыми руками, что и вся квартира, потому что всюду была идеальная чистота. Ничего примечательного в комнате я не нашла, поэтому даже и заходить не стала за порог.
Что ж! Общение с отчимом Валерии оказалось не столь плодотворным, как я ожидала, поэтому все свои надежды я связывала с подругой Татьяной. На всякий случай оставив Александру Петровичу номер своего сотового телефона — если произойдет что-то необычное, например, в гости нагрянет тот самый Дмитрий, которого мы разыскиваем, — я попросила, чтобы он звонил мне немедленно, если что-то прояснится о кавалере Валерии.
Мы с Маринкой довольно быстро оделись, попрощались и перескочили из этого в соседний подъезд, где жила Татьяна. Кнопка лифта, середина которой была выжжена и втянулась внутрь, как я ни старалась, не хотела функционировать.
— Оль, поднимемся на второй этаж, — сообразила Маринка. — Знаю я такие подъезды, где так измываются над лифтом, что уехать можно только со второго этажа.
Подруга оказалась права. Она была более осведомлена о жилищных условиях жителей нашего города. На седьмом этаже двери лифта распахнулись, и мы оказались в темном коридоре. Если бы сейчас наступил вечер, мы с большим трудом отыскали бы не только звонок, но и саму дверь. Но и в этот дневной час дверь квартиры была в полутьме, так как вместо выбитого стекла заботливые жильцы вставили в рамы картон.
Выйдя из лифта, я нащупала звонок и нажала на него. В квартире раздался мелодичный длинный звон, но, к сожалению, на него никто не ответил. Я нажала еще раз и оглянулась, потому что лифт дернулся и поехал вниз, будто я вызвала именно его, а не позвонила в дверь.
— Татьяны нет дома, — сообщала я Маринке. — Может быть, спросить у соседей?
Не дождавшись ответа от подруги, я подошла к соседней двери и позвонила еще и туда. Соседей, наверное, тоже не было дома. Мы уже собирались уходить, ожидая, пока кнопка лифта погаснет, как неожиданно перед нами распахнулись его створки, и перед нами предстала девушка в старенькой искусственной дубленке, капюшон которой служил одновременно и головным убором. На вид ей было не более двадцати лет, только вот бесформенная дубленка не позволяла хорошенько ее рассмотреть. На плече у девушки висела молодежная сумочка, из которой торчали тетради, а в руках она держала пластиковый пакет с продуктами. Вероятно, это и была Татьяна, возвращавшаяся, судя по ее возрасту, с занятий.
Девушка обошла нас с Маринкой и стала копаться в сумочке, выискивая ключи. Остановилась она около той квартиры, в которую мы уже неоднократно звонили.
— Извините, вас, кажется, зовут Татьяна? — поинтересовалась я у нее, едва она вставила ключ в замок. От неожиданности девушка выронила из рук пластиковый пакет, но тут же подняла его.
— Да, — немного волнуясь, ответила незнакомка и сняла капюшон. — А что случилось?
— Здравствуйте, — поприветствовала я ее. — Мы с вами незнакомы, но я немного знаю вашу подругу Валерию. Я бы хотела с вами поговорить именно о ней.
— О Лерке? — явно удивилась Татьяна. — Тогда проходите, пожалуйста.
Хозяйка пригласила нас в дом, широко распахнув двери. Татьяна разделась одновременно с нами и прошла на кухню, пока я поправляла прическу около небольшого зеркала в прихожей, а Маринка, как всегда, не могла оторваться от зеркала, путаясь у меня под ногами.
— Хотите чаю? — громко спросила она.
— Да, если можно. — Я уселась на одну из стареньких табуреток около кухонного стола, Маринка присела на другую, поэтому Татьяна принесла из комнаты еще и стул.
— Я не могу с утра ничего есть, поэтому завтракаю уже ближе к обеду, — сообщила девушка. — Не могу себя приучить к нормальному режиму питания, поэтому и приходится уходить с лекций. Но и не только поэтому: я ужасная лентяйка, и учеба у меня идет сложновато.
Пока она подробно рассказывала о себе, я ее осматривала. Татьяну нельзя было назвать красавицей. Типичная девушка, приехавшая из деревни: с прыщиками и прической, сделанной заботливыми руками матери. У нее были большие голубые глаза, полноватые губки и широкие брови, которые любая модница непременно выщипывала бы в тоненькую полосочку. Но лень Татьяны отражалась и на ее внешнем виде. Фигурка складная, хотя девушка была расположена к полноте — округлившиеся щечки, пухлые ладошки и полное отсутствие талии. Таня не следила не только за собой, но и за своей квартирой. Пол, нуждающийся в уборке влажной тряпкой, вероятно, с той же периодичностью подметался, причем весь мусор скапливался кучкой у двери. На кухонном столе оставались с вечерней трапезы крошки хлеба, и я молча смела их рукой в кулак, чтобы не смущать хозяйку. Но Татьяна нисколько и не смутилась по поводу собственной неаккуратности, оправдывая все ленью.
Она нарезала толстыми ломтями колбасу, купленную, вероятно, этим утром в магазине, достала из холодильника вазочку с вареньем и масло. Чайник тихонько присвистнул, и хозяйка сняла его с плиты, налив кипятка в чашки. Чай оказался очень крепким, но не ароматным — наверное, дешевенький, поэтому и заварка придавала напитку только цвет, но не запах и тем более не вкус.
— Видите ли, Татьяна, — начала я свой рассказ, — я стала случайным свидетелем несчастного
