папку с кнопочкой. В таких носят документы. Маринка не ошиблась. Передо мной было лицо официальное.
— Здравствуйте, Ольга Юрьевна! — сказало лицо, быстрым, но внимательным взглядом окидывая кабинет. — Вы разрешите?
— Уже разрешила, — ответила я. — Присаживайтесь. С кем имею честь?
Мужчина уселся напротив меня, расположившись обстоятельно, словно кабинет он делил со мной на равных условиях, положил на стол свою папочку, отодвинул в сторону телефон и, порывшись в кармане, протянул мне красную книжечку.
— Оперуполномоченный Чудин Алексей Алексеевич, — отрекомендовался он также в устной форме.
— Очень приятно, — не слишком уверенно сказала я. — И чем обязана?
Чудин неторопливо убрал книжечку и, пронзительно посмотрев мне в глаза, произнес:
— Ольга Юрьевна, давайте откровенно!
Я пробормотала, что всегда приветствую в людях откровенность и сама стараюсь держаться на уровне.
— Отлично! — сказал опер. — Тогда признавайтесь, что вы опять затеваете?
— Опять? — переспросила я, лихорадочно соображая, что может быть этому человеку известно. На мой взгляд, время милиции еще не пришло.
— Опять, опять! — подтвердил Чудин. — Я немного знаком с вашей профессиональной деятельностью и в курсе, что вы всегда что-то затеваете. Не знаю, может быть, именно так и делается газета, но, на мой взгляд, вы играете с огнем. Рано или поздно эти ваши самодеятельные расследования кончатся очень плохо!
Так, он определенно что-то знает, сообразила я, а вслух сказала:
— В каждой профессии есть определенный риск, Алексей Алексеевич! Просто мы по мере сил стараемся помогать правоохранительным органам. Впрочем, кажется, нам уже давно не подворачивалось ничего интересного…
— Не скромничайте, Ольга Юрьевна! — поморщился Чудин. — Зачем бы я стал терять с вами время, спрашивается? Вы же обещали быть откровенной. Знаете, что значит сокрытие от следствия фактов, которые…
— Я скрыла какие-то факты? — удивилась я. — По-моему, ни о каких фактах речь еще не шла.
— Хорошо, поговорим о фактах, — спокойно сказал Чудин. — Вчера мне позвонили из криминалистической лаборатории… Кто-то из ваших по личным, так сказать, каналам представил на экспертизу выкидной нож и видеозапись, на которой запечатлен некий гражданин… Было дело?
— Да-да, припоминаю! — радостно сказала я. — Действительно, нам в руки попались эти самые нож и запись, и нам захотелось узнать, не имеют ли они отношения к преступлению…
— Вот так вот попали, — иронически заметил опер. — И вам вот так просто захотелось узнать — от нечего делать, да?
— Да, потому что, согласитесь, нож — это настораживает, — сказала я.
— Еще бы! — усмехнулся Чудин. — В лаборатории тоже насторожились, как только познакомились с вашим подарочком поближе. Поэтому позвонили они не вам, а мне. Не ожидали? Корпоративная солидарность для нас важнее личных отношений, Ольга Юрьевна!
— По-видимому, эксперты просто нашли что-то особенное? — сказала я.
— Конечно, нашли. Иначе бы я к вам не пришел, — ответил Чудин. — Поэтому выкладывайте как на духу — откуда у вас этот нож и при каких обстоятельствах сделана видеозапись?
Небрежно откинувшись на спинку кресла, я как ни в чем не бывало спросила заботливым тоном:
— Может быть, чашечку кофе, Алексей Алексеевич? Такого кофе, как у нас, вы нигде не попробуете!
Чудин заерзал на месте и с досадой сказал:
— Не заставляйте меня нервничать, Ольга Юрьевна! Отвечайте на конкретно поставленный вопрос!
Я улыбнулась.
— Не понимаю, у нас беседа или допрос? Если хотите, чтобы все было официально, будьте добры вызвать меня повесткой к себе в кабинет, оформите протокол и так далее…
— Мне говорили, что вы трудный человек, — мрачно сообщил Чудин. — Недаром у вас в органах такая слава, теперь я в этом сам убедился. Разумеется, я могу вызвать вас на допрос, но не лучше ли выяснить все прямо сейчас?
— Да я, в принципе, не возражаю, — сказала я. — Но с одним условием — вы скажете сначала, что же такое нашли ваши криминалисты. Любезность за любезность, как говорится. В конце концов, мы имеем право знать.
— Вы имеете право помогать следствию! — сердито возразил Чудин. — И даже обязаны! А вы торгуетесь… Ну хорошо, я вам скажу. Однако учтите — за публикацию этих сведений в газете без разрешения вы будете отвечать по закону! Преступник в розыске, и всякое разглашение может затруднить его поимку.
— А вдруг как раз наоборот? — возразила я. — Вдруг мы поможем вам задержать его в самое ближайшее время? Это вам в голову не приходило?
— Откровенно говоря, нет, — признался Чудин. — Но если бы такое случилось… — он улыбнулся. — Я бы вам лично купил букет роз! Вы любите розы?
— Кто же их не любит? — сказала я. — Значит, ловлю вас на слове!
На лицо опера набежала легкая тень. Кажется, он прикидывал в уме, во что ему обойдется букет роз. При его зарплате лучше думать о цветах попроще. Но, в конце концов, я его за язык не тянула.
— Итак, что же насчет преступника? — напомнила я.
Чудин, совсем расстроенный подсчетами, хмуро кивнул и неохотно сказал:
— Отпечатки пальцев на ноже, который вы представили на экспертизу, а также личность, зафиксированная на видеозаписи, принадлежат одному человеку…
Я едва удержалась от ехидного замечания насчет блестящей работы экспертов, но Чудин так строго посмотрел на меня, что слова застряли у меня в горле. А он обстоятельно расстегнул кнопочку на своей папке, достал оттуда какой-то листок и со значением повторил:
— Принадлежат одному человеку… А именно: гражданину Панкратову Семену Владимировичу, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, уроженцу города Набережные Челны. В уголовном мире известен под кличкой Панкрат. По профессии слесарь очень высокой квалификации. Между прочим, работал на заводе, где изготовляли дверные замки. Знает это дело, как «Отче наш». Видимо, решил использовать эти знания с большим для себя эффектом, потому что с начала девяностых годов бросил работу и занялся преступным промыслом — конкретно, грабежом квартир. Действовал хладнокровно, нагло и очень расчетливо. На его счету было около двадцати удачных ограблений, когда наконец его взяли. Помогла случайность. Получил семь лет, но через год сумел бежать и с тех пор находится в розыске. Есть подозрения, что он опять взялся за старое, но пока ему удается выходить сухим из воды. Если откровенно, мне не удается напасть на его след, хотя ищу я его уже давно. Ваши материалы — первая зацепка за последние годы. Теперь понимаете, насколько все серьезно?
— Теперь понимаю, — сказала я. — Значит, вы хотите воспользоваться нашими успехами, чтобы взять опасного преступника и приписать себе все заслуги? А нам даже не разрешаете писать об этом?
— Пишите на здоровье, — устало произнес Чудин. — Вот помогите нам поймать Панкратова — и пишите.
— Договорились, — кивнула я. — Только мне неизвестно, где находится Панкрат. Он все время меняет укрытие.
— Ну вот, опять все сначала! — укоризненно протянул Чудин. — Тогда говорите, что вам известно! Не испытывайте мое терпение!
— Давайте сделаем так, — предложила я. — Пока у нас нет ничего конкретного. Но в самое ближайшее время может представиться возможность с Панкратом встретиться. Мы приготовили ему ловушку…
