Никакого! – заявил Фима.
– Это почему же еще? – возмутилась я.
Насчет Маринки можно было еще поспорить, но насчет меня он ошибался категорически.
– Ни одна из вас даже ни разу не попыталась меня прикарманить, – обосновал Фима свое заявление, – а между прочим, такие, как я…
– Все, все, поняла!
Я бесцеремонно прервала его речь на самом взлете.
– Что делать будем? – я поймала себя на мысли, что почему-то уверена в Фимином участии в моем опасном и непонятном деле.
Фима помолчал и уже серьезно спросил у меня:
– Ты хочешь продолжать рыть землю носом и найти убийцу Инги?
– Вряд ли я его найду, – резонно заметила я, – но мне нужно набрать столько материала, чтобы Маринка оказалась не единственной подозреваемой в этом деле. А найти можно много чего, я же тебе рассказывала.
Фима почесал кончик носа, посмотрел по сторонам и весело покосился на меня:
– Одно не могу никак понять, мне-то зачем весь этот почечуй нужен? Почечуй – это геморрой по-русски, если ты не знаешь.
Он помолчал, подумал и разразился:
– Ты только не воображай, пожалуй-ста, что я собираюсь впрягаться в это тухлое дело ради твоих прекрасных глаз, в которые, кстати, ты даже не даешь мне посмотреть как следует. И вообще… Мне это не надо. Ясно, да?
Я промолчала.
Фима засопел, негодуя на невнимательность аудитории, и продолжил:
– Единственное, что я могу сделать, так это находиться рядом с тобой, имея две цели. Или три? – спросил он сам себя, потом сам себе же ответил: – Пока две. Первое: я буду стараться на основании своего богатого опыта и багажа ценных знаний не допускать тебя до откровенных глупостей. Второе: когда я не услежу, и ты эти глупости сделаешь, и тебя вполне обоснованно хапнут менты за одно красивое место, я брошусь им честно рассказывать, что ты добрая, наивная дурочка и сама не ведала, что творила, что ты больше не будешь и простите ее, дяденьки… Вот так, девушка, и будет! Вопросы у вас есть?
– Есть, – сказала я, – что подсказывает твой ценный багажный опыт о моих последующих действиях?
– Ты не знаешь, что делать? – изумился Фима. – Это же элементарно, Ватсон! Только слежка! Я имею в виду, что ты, как и любой гражданин нашей страны, не ограничена в своих передвижениях. Короче говоря: у тебя есть адрес этого безутешного супруга?
– У него сегодня похоронные дела! – я хлопнула себя ладонью по лбу. – Сегодня он будет занят, это уж точно.
– Скорее всего, – согласился Фима, – на похоронах жены присутствие мужа было бы желательным.
Мы опять помолчали. Мне ничего что-то не придумывалось.
– Послушай, – задумчиво сказал Фима, – я не совсем понимаю роль твой знакомой официантки…
– Лены? – спросила я.
– Ну да, – он нажатием кнопки полностью опустил стекло дверцы со своей стороны, – она же помогла Инге взять заем у авторитета…
– У Матроса, – подхватила я тему, – он ее бывший муж.
– Меня это вообще не интересует, – отмахнулся Фима, – кто кому муж или не муж. Я знаю, кто у меня жена, и мне этого во как хватает, – не сдержался он и затронул свою любимую тему, – твоя Лена знает больше, чем сказала тебе. Деньги просто так не даются, Инга должна была объяснить, для чего они ей нужны и как она собирается их возвращать. Если Лена сработала посредником, то она знает все эти подробности. Матрос бы и слушать ничего не стал, если бы она пришла без объяснений.
– Но она же его бывшая жена… – попыталась я сформулировать свою точку зрения.
– Теперь я слушать не стану! – Фима демонстративно сплюнул на дорогу. – Деньги – это такая вещь, которая посерьезней личностных сю-сю. И не спорь, пожалуй-ста.
– Не буду. Наверное, Лена просто не решилась рассказать все первой встречной, – предположила я.
– Согласен, – кивнул Фима, – а раз так, то эта Лена нам и интересна. Предлагаю тебе купить торт и нагрянуть к ней в гости. Если ты ничего не перепутала, то она должна быть сегодня выходная.
Возражений у меня не было. Фима завел машину, и мы поехали искать торт. На это ушел почти час. Если бы я ходила пешком, то давно бы плюнула на поиски и обошлась бы пирожными.
Итак, через час с небольшим мы подъезжали к дому Лены. Между прочим, один раз мне показалось, что я заметила знакомую мне серую иномарку. Я дернулась ее рассмотреть получше, но она уже свернула. Возможно, что я просто сама себе жуть нагоняла: мало ли похожих машин по городу катается!
Фима остановился приблизительно за квартал до нужного мне места, и мы договорились, что он будет ждать меня здесь до победного конца.
– Смотри чаю не перепей, – напутствовал он меня на дорожку и, откинувшись на сиденье, раскрыл толстенный том Рекса Стаута. Фима очень любил читать детективную литературу. Как, впрочем, и я…
Неся торт в правой руке, я пошла по направлению к двухэтажному дому, где жила Лена. Этот дом своим единственным подъездом выходил на проезжую часть. Вчера я здесь не заметила ни одной машины, а сегодня стояли две. Одна из них была «жигуленком» с надписью на боку: «милиция».
Странно, что я не испытала никакой настороженности. Время было обеденное, и я подумала, что, возможно, шофер этой машины просто живет где-то рядом и сейчас он приехал на обед. Я вошла в подъезд и позвонила в дверь знакомой мне квартиры.
Дверь открылась почти сразу. За ней стоял Смирнов.
Я сперва и не узнала его, до того это было неожиданно, а когда вгляделась, то чуть коробку не уронила на пол.
– Опять вы? – заулыбался мне симпатичный следователь и сделал приглашающий жест рукой.
– Здравствуйте, еще раз, – недоуменно ответила я и вошла, – Лена дома, надеюсь, или вы тут тоже… живете?
Я постаралась скрыть удивление за шуткой, но, честно говоря, мне эта встреча не понравилась. Было ясно, что поговорить с Леной нормально вряд ли удастся.
– Нет-нет, я живу совсем не здесь, – любезным тоном ответил мне Смирнов.
Из комнаты послышались негромкие мужские голоса. Смирнов закрыл за мной входную дверь, я оглянулась на него, сняла сумку и положила ее на знакомую полочку.
– Лену пригласите, пожалуйста, – попросила я, подозревая самое худшее. Помня простое отношение Лены к разным жизненным вопросам, я заподозрила, что здесь, возможно, намечается какая-то пьянка-гулянка. А что? Смирнов – молодой человек и, между прочим, без кольца на пальце. Хотя многие женатики предпочитают не носить кольца. Тот же Кумарцев, кстати.
– Я вижу, вы пришли с тортом… – сказал Смирнов, совершенно непонятно глядя на меня. Он не позвал Лену и вообще не сделал ни одного движения для этого.
Тут уж я обозлилась. Да что же происходит, в конце концов?!
– Как вы догадались, что я с тортом? – стервозно поинтересовалась я. – Вам кто-то подсказал или вы просто часто фильмы смотрите про Шерлока Холмса? Лену позовите, пожалуйста!
Я решила, что отдам Лене торт, договорюсь о встрече в какой-нибудь другой день и уйду.
Смирнов откашлялся, снова посмотрел на меня и вполголоса сказал:
– Ну, может быть… – И предложил: – Зайдите в комнату, пожалуйста.
Обойдя Смирнова, я прошла в комнату. В ней находились еще трое мужчин. На первый взгляд все они занимались какими-то непонятными делами: лазили по тумбочкам, перекладывали бумаги на столе. Один из них присел на пол невдалеке от стола и…
Посередине комнаты на полу лежала Лена. Она лежала на спине, раскинувшись, как будто упала от внезапного удара. На ней были только трусики и бюстгальтер. На левом запястье Лены виднелась глубокая рана, и весь пол под ее левой рукой был залит кровью.
Торт я все-таки уронила. Может быть, и наступила на него, может, и вскрикнула что-то… Не помню. Помню, что перед глазами у меня все поплыло. Стены закачались, потолок стал быстро улетать вверх…
Потом я осознала, что вижу перед собою лицо Смирнова, и слишком близко почему-то. Я несколько раз открыла и закрыла глаза. Это должно было помочь сообразить, в чем же дело. Я почувствовала руки Смирнова, крепко сжимающие мне плечи.
– Вам уже лучше? – спросил он.
Я осмотрелась. Согласна, что видок у меня был, наверное, не самый сексапильный. Однако у меня хватило характера передернуть плечами.
– Отпустите меня, пожалуйста, – сказала я и удивилась тому, как слабо прозвучал мой голос.
– Пока не отпущу, вы можете упасть, – дружелюбно произнес Смирнов и, взяв меня под руку, повел из комнаты на кухню.
На кухне я тяжело опустилась на табурет, и тут-то меня прорвало. Я разрыдалась.
Смирнов суетился вокруг со стаканом воды, с каким-то несвежим полотенцем. Я попросила сигарету и, слизывая слезы, стекающие со щек, еле-еле прикурила ее. Руки у меня не дрожали, а просто тряслись. Про тушь я вспомнила, только когда вытерла слезы и на пальце заметила черную полосу от нее. Я положила сигарету в блюдце, стоящее на столе. Нельзя так распускаться, Оля.
Короче говоря, я оказалась внезапно не в форме. Между прочим, было от чего.
Когда я немного успокоилась, Смирнов, присев передо мною на корточки, приступил к своей работе.
– Вы договаривались на встречу сегодня с Еленой? – спросил он.
Я отрицательно покачала головой.
– Просто так пришли? – уточнил он.
Я кивнула.
– Давно ли вы были знакомы с ней? – спросил наконец Смирнов, и слезы снова потекли у меня из глаз.
– В-в-вчера-а, – сумела еле слышно выдавить я.
– Познакомились только вчера, – констатировал Смирнов.
Я опять замотала головой. Что интересно: и слезы текли, не спрашивая моего разрешения, и голова неожиданно включилась и заработала. Я подумала, что если скажу, что познакомилась только вчера, то придется еще объяснять и подробности. А это было бы нежелательно.
