такого человека. Но, как мудро выразился тренер Липягин, – в чужую душу не влезешь.
В редакцию я вернулась, полная сомнений. Было похоже на то, что мы просто теряем время и никакой загадки на самом деле не существует. В этом были убеждены, кажется, все, кроме Чижовой. Но она, как выразились бы законники, была лицом заинтересованным.
Все наши оказались на местах, в том числе и Кряжимский, который выглядел очень недовольным. На мой вопрос, что нового он узнал в милиции, Сергей Иванович только махнул рукой.
– Полное безобразие! – в сердцах произнес он. – Поверите ли, Ольга Юрьевна, мне было очень стыдно выслушивать этот лепет, но, видимо, отказ в возбуждении уголовного дела становится обычной практикой! Меня долго футболили туда-сюда, пока наконец какой-то капитан не соблаговолил все-таки меня выслушать. Он был очень осторожен и уклончив, но в конце концов вынужден был признать, что случай разбойного нападения на Кутузовской имел место. Однако, как многозначительно сообщил он мне, уголовное дело по этому случаю не возбуждалось, так как потерпевшие сами отозвали свое заявление. Мало того, что юридически это звучит вопиюще неграмотно, так это еще, мягко говоря, неправда! Никакого документального подтверждения этот капитан не представил, сославшись на служебную тайну… Что вы на это скажете?
– Конечно, это безобразие, – заметила я. – Но все-таки это немного другая история. Нас интересует только тот момент, что нападение действительно имело место, а не является вымыслом. Хотя, признаться, я в этом и не сомневалась… Увы, ничего нового мы не узнали!
– Но вы все-таки общались с Чижовой? – спросил Кряжимский. – Какие-то соображения у вас появились?
– Самое ужасное, что никаких! – ответила я. – Чижовы живут очень бедно, квартиру занимают самую заурядную, в «хрущевке», на пятом этаже. В то же время на входной двери определяются следы взлома. По словам Чижовой, из квартиры ничего не пропало. Она же сказала, что новый замок ей вставил сосед из квартиры напротив. Этот факт можно проверить, но скорее всего он подтвердится. Кто-то действительно проникал в квартиру. Боюсь, однако, что это все-таки совпадение. Сын Чижовой убежден, что на его мать напал случайный человек, наркоман. Того же мнения придерживается и тренер сына, кстати, по-моему, положительный человек. Он же убеждал меня, что Игорь Чижов ни в чем предосудительном не замешан. В общем, получается полная чепуха. Конечно, назвать Чижову маньячкой нельзя, но та цепочка, которую она выстроила в своем воображении, скорее всего является фантазией…
На лице Ромки отразилось глубочайшее разочарование – подобно великому Шерлоку Холмсу, он находил жизнь без загадочных преступлений невыносимо пресной. Виктор воспринял мое заявление с философским спокойствием, а Марина – с видимым облегчением. Как девушка рассудительная, она совершенно справедливо полагала, что преступления только мешают наслаждаться жизнью.
Однако у Кряжимского было особое мнение.
– Давайте не будем спешить с выводами, Ольга Юрьевна, – строго начал он. – Лично я не уверен, что эта несомненно сильная женщина склонна к фантазиям. Наоборот, она вполне реально смотрит на вещи. Она не слишком обеспокоилась, когда некий уголовный тип обратил на нее пристальное внимание в трамвае. Даже когда этот мерзавец напал на нее и ранил сына, она не ударилась в панику. И лишь когда следом кто-то проник в ее квартиру, она всерьез обеспокоилась. А как бы вы поступили на ее месте? Посчитали бы все эти факты простым совпадением? Сомневаюсь. Из этого я делаю вывод, что успокаиваться рано.
– Но что же делать? – спросила я. – Во всем этом нет никакой логики!
– Наверное, логика есть, – задумчиво произнес Кряжимский. – Просто мы ее не видим. Я думаю, стоит еще раз побеседовать с Чижовой. Выяснить, что произошло накануне известных событий. Пусть расскажет подробно, что случилось с ней в те дни. Возможно, сама того не ведая, она как-то ввязалась в чужую игру… Ну, я не знаю, может быть, услышала что-то, может быть, оказалась нежелательным свидетелем… Или причины могут скрываться, наоборот, в далеком прошлом, о котором она уже сама забыла. Что мы знаем о ее прошлом?
– Да почти ничего, – сказала я. – Она приехала в Тарасов из Нижнего Новгорода, расставшись с мужем. По слухам и косвенным намекам самой Чижовой, это был драматический момент, но о подробностях она не распространяется.
– Нужно попробовать разговорить ее, – заметил Кряжимский.
– Карты! – неожиданно сказал Виктор.
Все головы повернулись в его сторону, а Маринка недоуменно спросила:
– При чем тут карты?
– То есть ты считаешь, что ее могли проиграть в карты? – уточнила я. – И она, естественно, ничего об этом не знает. А почему именно ее? Кажется, мы выяснили, что она не водит знакомств с уголовниками. Что же, просто ткнули наугад пальцем?
– Во-первых, толком мы ничего еще не выяснили, – заметил Сергей Иванович. – А во-вторых, ничего хитрого – именно ткнули наугад пальцем! Может быть, увидели из окна соседнего дома. Может быть, условие было – прикончить первого встречного, а первой встречной оказалась именно Чижова…
– Виктор, ты меня пугаешь! – сказала я. – Получается, что у нас нет никакой надежды вычислить этих подонков?
Ответ Виктора был вполне в его стиле – он молча пожал плечами.
– А что, может, есть смысл покрутиться в окрестных дворах. Не исключено, что эта темная компания отирается где-то поблизости, – предложила я.
– Я же предлагал это с самого начала! – не утерпев, воскликнул Ромка, обводя нас умоляющим взглядом.
– Сможешь взять это на себя? – спросила я Виктора, который утвердительно кивнул в ответ. – Тогда сегодня же вечером отправляйся в тот район, поговори с местными алкашами. Жалко, у нас нет хотя бы словесного портрета… Знаем только, по словам Чижовой, что этот человек выглядел неряшливым и грязным и взгляд у него был тяжелый и отталкивающий.
– Под это описание попадет половина мужиков в городе, – скептически заметила Маринка. – Это просто ужас, сколько в транспорте попадается неряшливых типов! Про взгляды я уже не говорю.
– Будем действовать от противного, – решила я. – У нас есть пленка для ночной съемки. Виктор, попробуй поснимать в том районе. Возможно, Чижова кого-то узнает.
– Это рискованно, – заметила Маринка. – Неряшливым типам это может не понравиться.
– Я буду осторожен, – пообещал Виктор.
– Ну что же, на том и порешим, – заключила я. – Виктор занимается настоящим, а я прошлым – недавним и совсем далеким. Завтра с утра меня не ждите – навещу Чижову прямо на работе. Заодно побеседую с коллегами. Если понадоблюсь – звоните в детский дом.
Глава 4
Однако позвонили мне гораздо раньше. Кажется, будильник показывал половину третьего, и, естественно, я спала сладким сном. Звонок прогремел над ухом, как выстрел. Я подскочила на своей одинокой постели и, не сразу поняв, на каком я свете, инстинктивно нащупала кнопку выключателя.
Мягкий свет торшера привел меня в чувство. Мельком посмотрев на часы, я с недоверием протянула руку к телефонной трубке. Жизнь моя очень часто бывает чересчур беспокойной, но по ночам я привыкла все-таки спать. Поэтому неожиданный звонок вызвал у меня суеверный страх.
Тем не менее я поднесла трубку к уху и, стараясь говорить твердо, сообщила, что вот она я, и услышала… абсолютно бодрый голос Виктора.
У меня немного отлегло от сердца.
В присущем ему топорно-лапидарном стиле наш фотограф-телохранитель сообщил, что сумел сделать фотографию какого-то типа, который присматривался к дому Чижовой и даже заходил в подъезд. Получилось у него не очень, но вообще-то под описание подходит – рожа еще та!.. Вот он и подумал, что мне стоит показать эту фотографию Чижовой, когда я завтра, точнее, уже сегодня, с ней встречусь. Поэтому он, умничка, сразу отправился домой, проявил пленку и напечатал несколько снимков, которые прямо сейчас и доставит мне. Прогуляется пешочком, пока транспорт не ходит, – все равно, мол, уже нет смысла ложиться.
Виктор живет на другом конце города, но ходит он быстро, и потому это сообщение ввергло меня в уныние: получалось, что мне тоже уже нет смысла ложиться. Но моего коллегу это, кажется, волновало в последнюю очередь – он был в восторге от своей удачи и хотел поделиться этими чувствами со мной. Не в моих правилах гасить инициативу сотрудников, поэтому я сказала в трубку, что буду ждать.
– Впрочем, можешь не торопиться, – не без яда в голосе заметила я. – Ночные прогулки весьма полезны.
Положив трубку, я, чертыхаясь, отправилась в ванную. Сна как не бывало. В доме царила невероятная, оглушающая тишина. Я ощущала себя посторонней, без спроса вторгшейся в сонное царство. Любой шум, любое неловкое движение казалось сейчас святотатством. Нет, ночь все-таки не мое время.
Я привела себя в порядок, переоделась и пошла на кухню, чтобы согреть воду для кофе. За окном неподвижные силуэты спящих домов четко вырисовывались на фоне жемчужно светящегося неба.
Стараясь делать все как можно медленнее, я сварила кофе и поджарила тосты. Потом устроила себе скромный завтрак, хотя есть мне совершенно не хотелось. Как я ни старалась, времени у меня оставалось еще вагон, и, чтобы отвлечься, я принялась размышлять о нашем деле и о гражданке Чижовой, которая сейчас ночевала на жестком казенном диване, одинокая и отчаявшаяся. Может быть, ей тоже не спалось, и она думала о сыне, о его больной руке и молилась, чтобы все было в порядке. Или гадала о том, что ждет ее завтра и откуда ждать предательского удара.
Я вспомнила гипотезу, выдвинутую Виктором, и невольно поежилась. Эта идея, несмотря на всю свою дикую сущность, вовсе не казалась
