Дильмурад приоткрыл дверцу и, прощаясь с водителем, спросил:
— Вы с какой автобазы?
— Сто двадцать седьмая у нас, сынок…
— Она находится на Карасарайской?
— Да, там…
— Ау вас есть возможность дома поставить машину?
— Да, конечно…
— Тогда знаете что… Вы поезжайте домой, уже поздно, да еще, смотрите, как холодно. Вы же совсем промокли. А я позвоню в диспетчерскую и объясню, что в дороге с вами стряслось. А потом, — Дильмурад слегка запнулся, — у меня к вам просьба — не надо сыновей обижать. Вы их не ругайте, а сначала выслушайте внимательно. Может быть, у них есть свои доводы. А уж потом делайте выводы.
Хаким улыбнулся и сказал мягко:
— Спасибо тебе большое, сынок.
— А я сейчас же позвоню, — продолжал Дильмурад. — Вы не волнуйтесь, у меня есть дома телефон, я непременно дозвонюсь до диспетчерской и все объясню.
Дильмурад захлопнул дверцу и побежал к троллейбусной остановке. Хаким долго сидел в машине и смотрел вслед уходящему троллейбусу.
«Оказывается, мудрость не зависит от возраста», — подумал он, покачав головой.
Развернул машину и поехал к дому. А дождь лил как из ведра, хлестал по стеклам машины и ручьями стекал по капоту. Хаким, задумавшись, вспоминал уже послевоенные годы. О том, как часто он говорил своей жене: «Трудную я прожил жизнь, трудную. И не хочу, чтобы мои дети видели эти трудности, пусть лучше учатся». Годы прошли быстро, незаметно подросли дети. Старший Омон, младший Ахмад… Два сына, два высоких красивых парня, которых он женил торжественно, под звуки карная и сурная, собрав всех родных и близких. Вроде бы этому счастью не было конца. А потом пришли раздумья. Отчего так произошло, что его дети и внуки редко стали бывать у него. Это особенно ощущалось, когда он был болен, когда раны не давали покоя, когда неделями лежал в постели. Хаким постарался отвлечься, закурил, но мысли не давали покоя.
«Да, — думал он, — права жена, которая сколько раз говорила: ты их отец, зачем кричать на парней. Ты их выслушай, дай им совет. А ты их все бездельниками и дармоедами обзываешь». Хакиму вдруг до боли захотелось увидеть сыновей.
Машина подъехала к родной улице, к дому, где он жил, у ворот остановилась. Хаким вышел, захлопнул дверцу. А дождь все шел и шел…
Калитка отворилась, и он услышал голос жены:
— Хаким, это ты?
— Да, Гульнора, это я. Ты не волнуйся, открой ворота, я машину поставлю.
В прихожей сидела собака. Ласковая, добрая, которую он звал «Динго». Беленькая, пушистая, с черными ушками, она всегда встречала его радостным лаем, а сегодня, как будто увидев настроение хозяина, молча подбежала и прижалась к ногам.
— Ну что ты, иди на место, — сказал Хаким, отворил дверь и зашел в дом.
В комнатах было тепло и уютно. Хаким умылся, молча походил по комнате, потом сел к столу.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила жена.
— Да ничего… Я просто задумался, хорошо ли мы с тобой живем?
— Что ты, слава богу, — всплеснула руками жена. — И жизнь у нас хорошая, и Соседи хорошие, и родственники нас не забывают.
— Знаешь, Гульнора, пригласи завтра на ужин детей. Пусть будут и невестки, и внуки, — запинаясь, сказал Хаким.
— Так они только вчера были, — удивилась жена.
— Вчера меня не было. Ты понимаешь, родная, меня не было. И вообще, я с ними давно по- настоящему не разговаривал. Ты согласна со мной, Гульнора? — спросил он.
Жена молчала. Но когда он поднял глаза, то увидел, что лицо ее осветила улыбка радости, по которой он так соскучился.
Садовник
Было за городом бросовое поле. И каждый день везли сюда и сваливали городской мусор. Пока не навалили столько, что уже некуда было сыпать. Так и лежало поле никому не нужное, только иногда слеталась сюда черная стая ворон да пробежит от случая к случаю мимо ватага детворы. И вот однажды на поле появился старик с кетменем. Надоело ему, видно, без дела сидеть. Он размеренно, не торопясь, стал выравнивать и вскапывать поле. Закончив эту работу, старик принялся выкапывать лунки, потом носил ведрами с другого поля землю и с речки воду. И в эти лунки он посадил маленькие веточки. Каждое утро старик носил воду, поливал их, пока веточки не принялись. А с приходом зимы каждое дерево он укутал в тёплую одежду. На другое лето бросовое ноле нельзя было узнать: оно зеленело, радовало глаз. Через два года по весне здесь уже расцвел настоящий сад и к концу лета он дал первый урожай. Абрикосы, яблоки, груши — чего здесь только не было! Вот как хорошо кончается наша сказка. Ан нет! Тут-то все только и началось…
Оказывается, сад надо было зарегистрировать и оградить. Нужно его сдать под охрану. Надо, чтобы в этом саду был грамотный, современный руководитель и, конечно же, талантливые кадры по вопросам экономики, строительства, снабжения, сбыта и так далее.
Через несколько дней после назначения шестнадцать человек вселились в неожиданно быстро построенный корпус, где они разместились сами и разместили необходимую мебель. Расселись прочно и, кажется, надолго. Старик думал-думал и никак не мог понять, зачем нужны эти люди и что они делают целый день у себя в кабинетах. Пока он думал и работал на поле, там в административном порядке решили рассмотреть вопрос о старике. Уволить нельзя, иначе некому будет работать. Но делать же что-то с ним надо…
Пригласили, посадили на стул. Сами расселись за большим столом и спрашивают:
— Старик, зачем тебе нужен такой большой сад? Хочешь быть капиталистом?
— Да не знаю я, что такое капиталист. А сад посадил для люден. Пусть радуются и пользуются его плодами.
— Странный ты, старик, — сказали заседавшие. — А план у тебя есть?
— Какой план? — пожав плечами, спросил старик.
— Сколько ты должен собрать урожая в год с каждого дерева, со всего сада…
— Не знаю, — засмущался старик. — Про план я не подумал…
— Так вот, старик, с сегодняшнего дня это уже не твой сад. Здесь будет институт плодоносящих деревьев. А ты у нас будешь на должности младшего научного сотрудника.
Старик уже не сидел на стуле: поднявшись, он махнул рукой и вышел.
— Вы куда? — спросил вдогонку председательствующий.
Старик ничего не ответил и захлопнул дверь.
— Уволить, немедленно уволить! — крикнул председательствующий.
— Но он не числится в наших штатах, — шепотом сказал один из заседавших.
Старик, так и не поняв, что это за люди и что за непонятные слова говорили они ему, слег. И через несколько дней помер.
На следующий год сад зачах. И никто не мог понять, что случилось с садом. Большие насосы подавали воду из реки, специальные машины опрыскивали плодовые деревья разными растворами, спасая их от вредителей, но ничего не помогло… Тогда на месте сада было построено большое стеклянное здание, на котором повесили вывеску «Лаборатория института плодоносящих деревьев по проблемам сохранения садов».
А вокруг, как и прежде, снова расстилалось бросовое поле…
