бьешь метко. Поглядел я давеча на твою лису — заряд угодил куда следует. Молодой, да ранний — настоящий охотник!..
А невдалеке, по косогору, в синеватых морозных сумерках зажигались яркие электрические огоньки. Это была Ветлянка.
Я и мой приятель Сергеич рыбачили на поплавочные удочки в пойме правого берега Волги. Было это в начале мая, в самое половодье. Погода стояла теплая, солнечная. По ерикам из Волги вода заходила в луга, затопляла низины, до краев наполняла чаши озер. А вместе с полой водой шла косяками на нерест рыба: лещ, язь, сазан, окунь, плотва. В это время на мелких заливных местах с травянистым дном особенно хорошо берет плотва, язь, а иногда линь. Мы с приятелем сидели на берегу озера Зелененького, забрасывали удочки между затопленных по пояс таловых кустов. Места? выбрали на редкость хорошие, но клев был неважный. Мы уже устали смотреть на неподвижно торчавшие кукишами поплавки и никак не могли понять, почему же клев совершенно прекратился. В моем садке плескались всего лишь три небольшие плотвицы и подъязик, не больше было и у Сергеича. Приятель сладко зевнул, прищурясь взглянул на солнце и сказал:
— Возможно, к вечеру будет хороший клев.
Сидим, любуемся природой. Деревья еще голые, но уже пробуждались к жизни, бродили соками. Набухшие почки начинали лопаться, воздух напоен тонкими запахами разнолесья. На солнечных припеках зеленела низкая изумрудная трава, желтели звездочки гусиного лука. Слышался птичий гомон, пробовали свои голоса дрозды, пеночки-теньковки. Высоко над тихими разливами планировал коршун, а над самой водой с криком проносились кулики. Я говорю приятелю:
— Пойду поищу новое место.
— Сходи поищи, — равнодушно отозвался Сергеич.
Недалеко от наших мест было второе озеро — Песчаное. Оно так же, как и Зелененькое, вышло из берегов. Пошел я без удочек. Шел по гриве, заросшей вербовником и вязами. Пройдя метров сорок по диагонали, я вдруг остановился: в метре от меня с шумом вылетела кряковая утка. Она летела низко и села неподалеку, в разливе Песчаного озера. Я подошел к высокому, с множеством отростков, вербовому кусту и увидел гнездо кряквы. Оно было на самой земле, тонко устланное сухими листьями. В гнезде лежало семь зеленоватых яиц.
К гнезду уже подступала вода. Что делать? Оставить его на месте — через день-два оно очутится под водой, а взять яйца — это значит разорить гнездо, совершить недостойный поступок. Но что же, в конце концов, оставалось делать с гнездом? После некоторого раздумья я решил приподнять гнездо на метр выше. Нарезал ивовых прутьев и сплел в развилке вербового куста нечто вроде корзины. Затем набрал охапку сухих листьев, устелил ими «корзину», бережно перенес с земли гнездо, положил в него яйца и ушел.
Приятель встретил меня недоуменным вопросом:
— Где ты ходишь так долго? Клев стал такой, что поспевай только вытаскивать.
Я все рассказал Сергеичу. Он покрутил головой и усмехнулся:
— Чудак-рыбак!.. Так тебе кряква и найдет твое гнездо, дожидайся. Где-нибудь другую кладку сделает.
Я ничего не мог возразить приятелю, потому что и сам не знал, найдет кряква сделанное мною гнездо или не найдет. Но про себя решил, что непременно приду сюда и проверю.
На второй же день, вечером, я специально поехал туда, где было гнездо кряквы. Я был озабочен, торопился. Меня пугала мысль о том — неужели кряква не догадается подняться на один метр выше и не обнаружит гнездо? Мне казалось, что я иду очень долго, и все прибавлял шагу.
Но вот и знакомая грива. Останавливаюсь. Смотрю вдаль, ищу глазами вербовый куст. Затаив дыхание, тихо крадусь к гнезду. Под ногами, как на грех, звонко хрустнула сухая ветка. И почти одновременно испуганно выпорхнула из гнезда вчерашняя утка.
— Отлично! — радостно воскликнул я. — Нашла все-таки, умница.
Заглядываю в гнездо, считаю яйца: их стало восемь. Значит, все в порядке. Уходя домой, я заметил, что на место, где кряква смастерила себе гнездо, уже просачивалась вода. Ну а к новому гнезду, я был твердо уверен, полая вода не доберется. Выйдя из-за кустов на чистый берег разлива, я увидел: кряква плавала неподалеку. Она кружилась на одном месте и, видимо, тревожилась за судьбу своего гнезда. Кряква увидела меня, но не улетела, а только юркнула в заросли. Я помахал рукой и проговорил:
— Не бойся, серенькая! Желаю тебе полного выводка. До свидания!
…Во второй половине июня мы действительно встретились. Кряква мирно плавала со своим выводком возле камышей сказочно красивого озера. Затаившись в кустах, я любовался резвыми пушистыми утятами. Их было десять, и все они как один похожи друг на друга — темные, с желтинкой, с маленькими черными носиками, которые то и дело окунали в воду. Я смотрел на эти крошечные пушистые комочки, на их заботливую, бдительную мамашу и радовался.
Людям издавна хорошо знакомы домашние голуби, а также почтовые и особенно полудомашние сизые, которых, кстати сказать, развелось сейчас в городах и селах великое множество. Зимой и летом они живут на элеваторах, мельницах и просто на крышах домов, ютятся на выступах и карнизах зданий, чердаках, наличниках, а деревьев избегают. Сидят и терпеливо ждут, когда их кто-нибудь покормит.
Но есть в нашем крае голуби лесные, дикие, которых мало кто видел и еще меньше о них знает. Это — сизари, горлицы, вяхири и клинтухи. Встречаются бурые голуби, степные и египетские горлицы, но очень редко.
Лесные голуби, в общем, похожи на наших полудомашних, только дикие гораздо энергичнее, бдительнее, стройнее. И воркуют они особенно, немного жалобно. Мне с юных лет знакомо это воркование. Бывало, пойдешь в лес по ягоды, и вдруг с вершины высокого дуба или березы послышатся эти чудесные звуки, западающие в душу.
Лесные голуби — птицы перелетные. Питаются они зернами культурных и диких растений, а также молодыми побегами. Живут парами. Вместе высиживают и вскармливают птенцов. Как правило, откладывают не более двух яиц, из которых через семнадцать суток выходят голые, слепые и беспомощные голубята. Вскармливаются птенцы точно так же, как и домашние и полудомашние, — особым «молочком» (творожистая масса), отрыгиваемым родителями из зоба. За лето голуби делают два-три выводка.
Мясо лесных голубей очень вкусно, особенно в конце лета, когда они откармливаются на хлебных полях. Однако никогда на лесных голубей специально не охотились.
Виды лесных голубей отличаются друг от друга некоторыми особенностями в повадках, в оперении. Клинтух, например, больше похож на домашнего голубя — сизаря, но чуть поменьше его и не имеет белого подхвостка. Гнездится в дуплах деревьев. Прилетает к нам в первой половине апреля, а улетает в теплые края в сентябре. Вяхирь, или, по-другому, витютень, — самый крупный из всех голубей. Оперение его отличается от других белыми пятнами на боках, шее и более светлой серо-голубой окраской. На лету вяхиря легко можно узнать по светлым краям крыльев. Гнездо устраивает на ветвях деревьев, а прилетает в наши леса несколько позднее клинтуха.
Меньше, но стройнее других диких голубей горлицы обыкновенные, или, по-другому, горлинки. Удивительно красивы, изящны. Шея и голова у горлицы сизые, спина и крылья рыжевато-бурые. Грудь нежно-розовая, брюшко беловатое, по бокам шеи — темные пятна, вокруг глаза — красное кольцо. Прилетают к нам горлицы в мае.
