— Ты тут мне не дыши! — всполошился Гусляр. — Знаю я тебя, воздушного колдуна, ты мне сейчас порчу на гусли наведешь, так, чтобы они за вашего Гукина пели. Иди отсюда. Коли сила есть, одолейте меня. А коли кишка тонка, так сразу и скажите, что сдаетесь. У меня заказов много, я в соседнюю область поеду за тамошнего кандидата петь.
Большерук вздохнул еще глубже.
— Не сметь! — крикнул Дима и схватился за гусли. — Один колдун на другого порчу наводить не имеет права. Я Чудодею пожалуюсь.
Тут Чудодей выдохнул, да с такой силой, что все струны на Диминых гуслях полопались, на окнах вздыбились занавески, а со стола вихрем скинуло все бумаги. Разлетелись, бланки, договоры, листы нот и фотографии. Одна так и нырнула Большеруку под ноги. Данила поднял. На фото было озеро Круглое в окружении древнего леса.
— Ну ты и сволочь, — сказал Большерук. — Гляди, не подавись.
— Дурни вы все, мужики! — подвела итог на очередном заседании Совета Синклита Аглая Всевидящая. — Чего бошки-то ломать? Подошлем к Гусляру Тамару Успокоительницу, она к нему в койку заберется, все тайны выведает. Да еще научится, как на гуслях его играть. Да еще гусли выманит… И нам за Гукина сбацает.
— А если не сумеет? — осторожно предположил Большерук.
— Это Тамара-то в койку забраться не сумеет? — возмутилась Аглая. — Лучше скажите, к кому она еще не забралась?
Присутствующие скромно промолчали.
— Во! А вы сомневаетесь, — обвела торжествующим взглядом присутствующих Аглая.
— Что, и к Чудодею тоже… — изумленно спросил Слаевич. — А я и не знал.
— Нет, я не в том смысле сомневаюсь, — опять подал голос Большерук. — В койку она к Гусляру заберется. Но что, если все остальное не сделает?
— Тамара-то? Да она еще роман об этом напишет. Или повестушку. Не хуже, чем у Сорокина выйдет.
— А вы, Михаил Евгеньевич, что по этому поводу думаете? — повернулся Большерук к главе Темногорского Синклита.
Тот лишь вздохнул тяжело и ничего не ответил.
На другое утро Тамара отправилась к Гусляру в гости и пробыла у заезжего колдуна в гостях до вечера. А вечером был концерт. И на сцену вышел Дима Гусляр. А следом… Тамара Успокоительница с балалаечкой. И дуэтом спели они за Сафатина. Тамара, правда, сильно фальшивила, так что каждый третий из присутствующих после этого решил вообще на выборы не идти.
— За что я вам деньги плачу?! — орал Гукин, обводя колдунов налитыми кровью глазами. — А?
— За работу, — обреченно отвечал Гавриил Черный.
— И где ваша хваленая работа? Дерьмо одно! Дерьмо!
— Ну почему же дерьмо? — пожал плечами Роман. — Дерьмо мы все в речку Темную спустили. И водопровод работает. Уже два месяца. Вы сказали, что за месяц ремонт успеете сделать. А ремонт, между прочим, еще не начинали.
— Ты что, вздумал меня учить? — рявкнул Гукин. — Сколько надо, столько и буду ремонтировать.
— А я слышал, что трубы еще не завезли, — глядя в потолок, продолжал водный колдун. — Потому как теми деньгами давным-давно за постройку дачи заплачено.
— Вы забыли про отопление. Это при том, что на ТЭЦ вторую неделю нет мазута! — приосанился Огневик.
— А больница? — напомнил Большерук и гневно изогнул бровь. — Вон на той неделе Роман Вернон парню сломанную ногу срастил. Открытый перелом между прочим был. И кости раскрошены. Хирург ампутировать предлагал… Да вы… — Большерук задохнулся от гнева. И всем в гостиной сразу стало не хватать воздуха.
— Да плевать мне на ваши переломы закрытые и открытые! — орал в ответ Гукин. — И на отопление плевать! И на водопровод! У меня рейтинг два процента. А у Сафатина сорок пять! Дармоеды!
— Попрошу на меня не кричать! — дрожа от ярости, поднялся Гавриил Черный. — Я, к вашему сведению, повелитель Темных сил. И могу на город, вверенный вашему попечению, наслать чуму, землетрясение и массовое безумие — и все одновременно.
— А я на вас Пашу Сухорукого нашлю! — парировал Гукин. — Это похуже землетрясение будет.
— Не выйдет, — усмехнулся Роман Вернон, не потрудившись даже подняться с кресла. — Паша Сухорукий не дурак, он в драку с Синклитом не полезет. — Роман улыбнулся. — Потому как помнит, почему его сухоруким кличут. Есть такое простенькое заклинание: изгнание воды называется. Может, слышали?
— Я вас всех лицензии лишу! — пригрозил Гукин, но тон немного сбавил. И на всякий случай подальше от Романа Вернона встал. — Налоговку на вас натравлю, жулики!
— А мы за Сафатина агитировать начнем, — хохотнул Огневик и дерзко подмигнул собратьям.
— Или за Марью Дятлову, — предложил Роман. — Кажется, в списке такая фамилия имеется.
— Да она коровница! — возмутился Гукин.
— Фермерша, — уточнил Роман.
Ситуация выходила патовая. Гукин, кажется, это тоже наконец осознал.
— Надо расторгнуть договор, — предложил Гукин.
— А как же водопровод? — спросил Роман Вернон.
— А никак… Всем теперь плевать, есть у них вода или нет. Главное, что Дима Гусляр поет.
Гукин вышел и хлопнул дверью.
— Не видать нам каменных палат на Круглом озере, — вздохнул Гавриил Черный. — Димины это будут палаты.
— Да как он смел орать на нас! — обиделся Данила Большерук.
— Не согласились бы на него работать, не орал бы… — меланхолически заметил Чудодей.
— А почему, собственно, мы не можем вмешиваться в дела Темногорска?! — разозлился вдруг Роман Вернон. — Или нас в Темногорске нет вовсе? Или надо, чтобы нас вообще не замечали?
— А может и хорошо это, когда не замечают, — задумчиво проговорил Чудодей.
— Ой ли? — Роман наконец поднялся и прошелся по комнате. — Ой ли? Ведь мы все время других испытываем, сладят они с нами или нет? Вызов им бросаем… Не можем мы тихо жить, Михаил Евгеньевич, не то племя.
— Меня вот что интересует… — почесал кончик носа Гавриил Черный. — Роман, Гукин тебя порчу не просил снять?
— Нет.
— А тебя, Аглая?
— Нет… А что?
— А кого просил?
Все молчали.
— Может быть, он к кому-нибудь другому обратился? Ну, того… Кто в Совет не входит? — осторожно предположил Слаевич.
— Ну и кто же мог мою порчу снять? — надменно спросил Роман Вернон.
— Если она у тебя получилась… — фыркнула Аглая.
