Так веха древности послужила важным основанием для развития нового подхода к научным исследованиям, к научной подвижности. „Нужно то, что индусы так сердечно и знаменательно называют „ашрам“. Это ? средоточие. Но умственное питание „ашрама“ добывается в разных местах. Приходят совсем неожиданные путники, каждый со своими накоплениями. Но и сотрудники „ашрама“ тоже не сидят на месте. При каждой новой возможности они идут в разные стороны и пополняют свои внутренние запасы. Недаром давно сказано, как один настоятель монастыря, когда братия уходила в странствия, говорил: „Наша обитель опять расширяется“[59]..
В эпохи, когда исторический процесс вновь набирал свою энергетику, когда возникло осознание духовных ценностей и культура становилась критерием жизни, происходили изменения к лучшему, начиналось возрождение и побеждали силы созидания. Волна материи достигала своей высшей точки, на какое-то время задерживалась в ней и вновь начинала скользить вниз, чтобы потом вновь взлететь пенным гребнем. В этой высшей точке и шло эволюционное творчество, возникали возможности объединения и динамичного духовного продвижения. „После разрушений и отрицаний во всей истории человечества создались целые периоды созидания. В эти созидательные часы все созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу“[60]. Рерих обладал удивительной способностью единой фразой обозначить сложнейший процесс ? „..созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу“. Иными словами, вновь активизировались все предыдущие культурные накопления, которые до времени казались погребенными под толстым слоем пыли упадка и забвения. Он пристально следил за этим движением истории и видел, как странная и загадочная закономерность определяет даже открытия и нахождения, которые выносила на поверхность земля, как бы давая понять, что наступил срок определения того, что необходимо людям для эволюционного продвижения по пути из прошлого в будущее. С этой точки зрения, необычной и неожиданной для нас, Рерих рассматривал даже археологию. Он ощущал единый и целостный процесс движения материи человеческой истории, как никто другой. Он родился историком, как рождаются музыкантами, художниками, поэтами. В нем с самого начала жила историческая интуиция, историческое предвидение, подкрепленное позже философией его Учителей.
„В истории человечества, ? писал Рерих, ? поучительно наблюдать знаменательные волны открытий. Нельзя сказать, чтобы они зависели лишь от случайно возбужденного интереса. Вне человеческих случайностей точно бы самые недра земли, в какие-то сужденные сроки открывают тайники свои. Как бы случайно, а в сущности, может быть, логически предуказано, точно бы океанские волны, выбрасывают целые гряды знаменательно одноподобных находок. Так и теперь, после Венгрии, после Кавказа и Сибири появились прекрасные находки Луристана, среди Азиатских пространств, а теперь и Алашани и Ордоса и, вероятно, среди многих других, как бы предназначенных местностей.
Знаки великих путников выступают не случайно, и потому особое внимание к ним тоже далеко от случайности. Словно бы недра земли раскрываются и поучают, когда нужно, богатствами, накопленными ушедшими племенами.
Великие путники оставляют знаменательные знаки[61]. Это «вне человеческих случайностей» свидетельствовало о том, что Рерих достаточно хорошо себе представлял объективные силы, действовавшие в океане человеческой истории. Он писал о высшей справедливости истории, которая вопреки стараниям людей объективно оценивает события и судьбы и запечатлевает эти оценки в материи человеческого духа.
«Сама история уже начинала выдвигать оценку неоспоримую, и условное невежественное суждение современников стыдливо стиралось, уступая место более приличным наименованиям.
Во всех проявлениях жизни постоянно видим мы эту кристаллизацию ценностей, произведенную уже космическим сознанием. Одни знаки и символы почему-то стираются, а другие даже все потрясения и бури проходят невредимо и остаются поучительно»[62].
Введение в историю категории космического сознания, которое кристаллизует ценности, отбирает то, что помогает двигаться по ступеням космической эволюции и предает забвению факторы, мешающие, разрушающие или незначительные, является совершенно новым подходом к философии истории. Космические законы пронизывают всю структуру одухотворенного Космоса, и ни один процесс, происходящий в человеческом социуме, а тем более история не может существовать вне их.
«Но законы жизни, ? писал Рерих, ? куют непреложную эволюцию. Величайшее счастье видеть, как вопреки всем предрассудкам и суевериям, жизнь складывает свои ступени и выявляет смысл творческого труда»[63].
И сам человек, и сам народ являются носителями космических законов, которые складывают судьбу индивидуума и судьбу целой нации. В этой судьбе есть та предопределенность, которая обуславливается Великим Законом Кармы или Космическим законом причинно-следственных связей. Карма выбирает тех, кто является субъектом истории, влияет на нее и двигает ее. «Жанна д'Арк, ? размышляет Рерих, ? могла остаться сельской провидицей, могла пророчествовать и исцелять. Могла окончить работу почитаемой аббатисой, а не то и уважаемой гражданкой. Ко всему были пути. Но великий Закон должен был в ней найти еще одно светлое свидетельство Истины. Пламень ее сердца, пламень костра — венец пламенный, все это далеко поверх обычных законов. Даже поверх обычного воображения человечества»[64].
Вот эти «светлые свидетельства Истины», проявляющиеся в творческих личностях, и есть те «светлые вехи Нового мира»[65], по которым движется история человечества, составляющая временно-пространственную основу его эволюции.
Рерих увязывал в одно целое движение космических энергий, изменение коры планеты и перемещения человечества, вызванные рядом крупнейших событий XX века. Все перечисленное взаимодействовало друг с другом в одном океане материи.
«С 1914 г. человечество пришло в космическое беспокойство… Все поднялось. Все поехало»[66]. Ощущая это «космическое беспокойство», Рерих хорошо понимал, что судьбы народов приведены в движение таинственными энергетическими изменениями, произошедшими в самом Космосе. «Космическое беспокойство» предвещало не только долгую Великую войну, но и качественные эволюционные изменения. На его пророческих полотнах возникали сюжеты, которые получили свое реальное истолкование много позже. «Решительно, во всем чувствуется поворот рычага эволюции». Или предстоит быстрое одичание и разрушение или возможно чудесное преображение жизни. Космический Закон свободной воли представлял человечеству выбор: или разрушение, или преображение. История всего XX века явилась полем борьбы этих двух основных эволюционных тенденций. Разрушение означало хаос, преображение ? победу Космоса. XX век готовил человечество к переходу на новый эволюционный виток. И от самого человечества, от его осознания происходящего зависело, сорвется ли оно с прямой, ведущей вверх к новому витку, или преодолеет эту высоту и выйдет на более высокую космическую орбиту. Рерих видел те эволюционные изменения, которые уже происходили в земной жизни и которые он называл знаками. «Знаки новой эволюции стучатся во все двери. Чудесные энергии, могущественные лучи, бесчисленные открытия стирают условные границы и изливаются в трудах великих ученых. Древность выдает нам свои тайны, и будущее протягивает свою мощную руку восхождения»[67].
Научный взрыв 20-х годов был знаком эволюции. Поворот крупнейших ученых к древним философским системам Востока также был знаком эволюции. Этих знаков с начала века уже накопилось довольно много. С годами их число росло. В эти знаки вписывались работы Вернадского, Циолковского, Чижевского, Нильса Бора, Тейяра де Шардена. Наука сама становилась эволюционным знаком, предвещая небывалые в этом отношении изменения. Однако сама суть XX века несла в себе альтернативную неустойчивость, борьбу противоположений и возрастающее на этом фоне взаимодействие космических сил с судьбами земных народов. Все это безмерно увеличивало ответственность человечества за свое будущее
