и будущее Планеты. Но очень немногие осознавали это. Люди продолжали жить своей обычной жизнью, которая, как казалось им, не имела никакого отношения ни к Космосу, ни к новым научным теориям, ни к идеям Живой Этики, ни к призывам и тревоге, звучащим в рериховских очерках и полотнах. Или… или ? перед человечеством стоял выбор.
XX век как бы повторял середину I тысячелетия до нашей эры, когда возникла и формировалась новая общность людей, энергетически определяемая как пятая раса, или скорее пятый вид человечества. «Примерно за две с половиной тысячи лет назад, ? писал по этому поводу В.И. Вернадский, ? „одновременно“ (в порядке веков) произошло глубокое движение мысли в области религиозной, художественной и философской в разных культурных центрах: в Иране, в Китае, в арийской Индии, в эллинском Средиземноморье (теперешней Италии). Появились творцы религиозных систем ? Зороастр, Пифагор, Конфуций, Будда, Лао-Цзы, Махавира, которые охватили своим влиянием, живым до сих пор, миллионы людей»[68].
XX век, который, как и его далекий предшественник VI в. до н. э., вплотную подошел к эволюционным и историческим изменениям и дал Планете целую плеяду гениальных ученых, совершивших известный нам научный «взрыв» и создавших новую картину Вселенной. Этот процесс сопровождался появлением философов и религиозных мыслителей, вышедших из глубин русского Серебряного века. Именно через энергетику таких личностей человечество на границе новой эпохи реализует духовно-культурные задачи эволюции и исторического процесса. «Творчество космическое, ? сказано в одной из книг Живой Этики, ? собирает гармонические энергии. Этот принцип настолько непреложен, что он является качеством, которое называют необходимостью. Эта необходимость, конечно, утверждается принципом Иерархии»[69]. Иными словами, в такие моменты в историческом процессе на земле участвуют и воплотившиеся космические Иерархи, которые сами собой знаменуют эту космическую необходимость и ее практическое действие.
4
ЗАКОЛДОВАННЫЙ ДУХ
«История естественного процесса природы, космогонического образования природы, отражается и повторяется в человеческом сознании, в человеческом духе на первоначальных стадиях человеческого сознания в форме мифологии, поэтому мифологическое сознание полно космическими мифами, в них раскрывается человек, как природное существо, связанное с духами природы, раскрывается связь его с тем первоначальным процессом миротворения и образования мира, который лежит глубже самого отвердения материи, того отвердения материи, с которого научное сознание начинает рассматривать процесс эволюции мира».
«Как велика земля и как громадна! Как тяжек груз! Как путь мой долог!»
Долгое время наличие мифологической части в древних исторических хрониках, особенно восточных, не находило никакого объяснения, так же, как и сами мифы. Со временем данная проблема была разрешена все тем же избитым в истории человечества путем: то и другое есть плод воображения и фантазии самого человека. Однако вопрос о том, как зародился такой странный плод и как он вызревал, перед наукой не возникал. И только в XX веке, когда появился в научных кругах интерес к культуре и философии Востока, многие историки, хотя и не признавали мифологическую часть исторических хроник, но уже перестали отрицать ее как объект для исследования. Со временем взгляды на мир стали меняться, что постепенно привело к определению места мифологии в историческом процессе. «Связь исторического начала с мифологическим, ? справедливо отмечается в энциклопедическом справочнике, ? истории и мифологии несомненна уже для космологических текстов. Ряд их особенностей оказал существенное влияние на структуру и содержание раннеисторических текстов»[70].
Если мы посмотрим на проблему глубже, с точки зрения космической эволюции, то обнаружим в мифе не только связь с ранней историей человечества, но и увидим в нем исток всей последующей. Однако качество истока было совсем иным, нежели то, что потом из него вышло. Исток содержал, как позже выяснилось, информацию, заключенную в образах, настолько полную и многообразную, что она продолжает и сейчас влиять на нашу культуру и мышление. «Религии, философские системы, искусство, общественные формы бытия примитивного и современного человека, первые научные и технические открытия, даже мучительные сновидения ? все это вытекает из единого мифологического источника»[71].
Где же собственно те ручейки, которые сформировали мифологию, ставшую источником для всей духовно-культурной деятельности человечества? Где находилось их время и пространство? Как складывались и кем бессмертные и точные образы богов, космогонических действий, человеческого творчества, характеров и поведения? Следы начального процесса такого «творения» мифа пока не обнаружены. В наш исторический период мы имеем дело с уже сложившимися и завершенными мифическими образами, рассыпанными по огромным пространствам земли. Несмотря на некоторые различия этих образов и явлений, их принципиальная культурно-философская и космогоническая основа оказывается одинаковой для самых отдаленных друг от друга территорий. Возникает ощущение, что мифологическая информация появилась как-то сразу и напоминала скорее какой-то грандиозный одновременный «посев», нежели процесс, связанный с формированием определенных философско- художественных представлений.
Если сам исторический процесс, история, как таковая, были по земному реальны, то мифология несла в себе как бы иную реальность. Там существовало иное время, иные пространства, а участники сакральных и космогонических действий обладали неземными возможностями. Герои мифов могли менять свои тела, превращаться в животных, легко переходили из одной сферы в другую. «В языке мифа, ? писал мексиканский ученый Ф.Д. Инфанте, ? нет определенных времен: прошлое переходит в настоящее, будущее сливается с прошлым; образы выступают в роли многокрасочных масок, меняющихся под воздействием сложных механизмов отрицания и забвения»[72]. Из этой иной сакральной реальности выросло не только своеобразное осмысление ранней истории человечества, но и его культовая практика.
«…религиозная правда всех преданий и мифов, ? отмечал Н.Бердяев, ? заключается вовсе не в том, что они дают какие бы то ни было естественно-научные или исторические познания, которые могут конкурировать с современной историей, геологией, биологией и т. д., а в том, что они символически раскрывают какие-то глубочайшие процессы, совершавшиеся за гранями, отделяющими время нашего эона от другой вечной действительности»[73]. Русский философ был одним из первых, кто созвучно творцам Живой Этики отнес миф к реальности «другой действительности». «Миф же есть не вымысел, а реальность, но реальность иного порядка, чем реальность так называемой объективной эмпирической данности»[74].
Решить загадку происхождения и сути мифа можно, лишь принимая во внимание взаимодействие духа и материи, ту их двойственность, которая свойственна и самому человеку.
«Человек был и на протяжении всей истории остается двойственным существом, сопричастным двум мирам ? высшему Божьему миру, который он в себе отображает, миру свободному и миру природно- естественному, в который человек погружен, судьбы которого он разделяет и который многими путями действует на человека и связывает его по рукам и ногам настолько, что сознание его затемняется, забывается высшее происхождение его, сопричастность его высшей духовной действительности»[75].
Идея двойственности проходит красной нитью через мифологию и ранние исторические писания.
