— С вечеринки?
По дороге из Хэмптонса я рассказывала Кайлу, с кем познакомилась в пятницу вечером, но скорее для того, чтобы поддержать беседу, а не в поисках подозреваемых. Теперь же сплетни превращались в грязные следы, ведущие в определенном направлении.
— Больше некому. Что скажешь, Кэссиди?
Кэссиди покачала головой:
— Врагов у тебя хватает, но, думаю, большинство из них на такое не способны.
Я кивнула, соглашаясь с ней.
— Вообще-то я подумала, что это детектив Кук, но, пожалуй, она проявила бы больше изобретательности. Например, привязала бы меня к бревну на пляже во время отлива. Чтобы растянуть удовольствие.
Кайл помолчал, демонстрируя, что выдержка у него гораздо лучше, чем у меня.
— Сейчас не время для шуток.
— В моем положении остается либо шутить, либо плакать, вот я и подумала, что шутить как-то веселее.
Кайл нахмурился:
— Ради разнообразия попробуй поплакать.
Кэссиди снова покачала головой:
— Поверь, лучше тебе этого не видеть. Она ревет как корова.
— Давай я расскажу тебе о Веронике, — предложила я неестественно громким голосом, чтобы пресечь эту щекотливую тему в зародыше. И поведала Кайлу о романтическом прошлом Вероники и Дэвида, о том, как в пятницу их застукали, о звонке Лисбет Эбби, о нашем визите в театр и о бутылке шампанского. Пока я говорила громко, все звучало связно. Убедительно. Даже логично.
Он внимательно слушал, сфокусировав на мне взгляд, точно объектив камеры, стараясь не пропустить ни слова. Когда я запнулась, описывая фальшивые рыдания Вероники над бутылкой шампанского, он моргнул. Медленно. Я уже достаточно изучила Кайла, чтобы догадаться, что это значит. Он сдерживал раздражение.
— Я собиралась тебе рассказать, — поспешно заверила я его.
— Когда?
— Ну… когда у меня было бы побольше доказательств.
— Например, очередная дырка в плече?
— Вообще-то надеялась добиться признания, — запинаясь, призналась я и посмотрела на Кэссиди, ища поддержки. Она нахмурилась, встревоженная тоном Кайла: если он так беспокоится, то угроза куда серьезней, чем мы считали.
— Припомни хорошенько. Что ты наговорила Веронике Иннз, чтобы она догадалась о твоих подозрениях?
— Да ничего. Я вообще не знала, что подозреваю ее, пока не увидела бутылку.
Кайл вопросительно взглянул на Кэссиди, но, вместо того чтобы что-то добавить, она пояснила:
— Я как раз вышла… собирала информацию у другого источника.
— Как интересно, — пробормотал Кайл.
— Что у них есть против Дэвида? — спросила я.
Вместо ответа Кайл протянул Кэссиди телефон:
— Проверь сообщения на своем автоответчике.
Кэссиди неуверенно взяла у него трубку:
— Думаешь, мне тоже такое оставили?
— Сейчас узнаем.
— Ты у меня ноль-два в быстром наборе, — подсказала я, чувствуя необходимость чем-то заняться, чтобы заглушить панику.
— А первый кто? — спросила Кэссиди, набирая номер и бросая взгляд на Кайла.
— Мои родители. Спасибо, что напомнила.
Когда сработал автоответчик, Кэссиди, удовлетворенная моим ответом, стала нажимать на кнопки. Слушая сообщения, она раз или два закатывала глаза, но признаков потрясения я не заметила. Затем она нажала на сброс и вернула телефон Кайлу.
— Ничего более страшного, чем повторные приглашения на свидание от парней, не понимающих с первого раза.
Кайл положил телефон на место и взял ее сумочку — маленькую зеленую «Дольче Габана» на длинном ремешке. Ей это не понравилось.
— Не знаю, что ты там надеешься найти — жвачку или пистолет, — ни того ни другого я сегодня не захватила.
Кайл не стал открывать сумку, а просто протянул ее Кэссиди.
— Никому ни слова. Даже Трисии. Молли позвонит тебе утром.
Кэссиди не взяла у него сумку.
— Почему ты решил, что я ухожу?
— Догадался.
Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь из них уходил. Я даже подумывала обзвонить знакомых и закатить вечеринку на всю ночь — все равно мне сегодня не заснуть. Но Кэссиди кивнула и взяла сумку. Это меня напугало еще сильнее. Значит, она согласна с Кайлом, что у нас серьезные трудности.
Кэссиди обняла меня и прошептала на ухо:
— Веди себя хорошо.
— Позвони мне, когда придешь домой, — попросила я.
Она приподняла брови:
— А если ты не поднимешь трубку, как я узнаю почему? — Подмигнув мне, она порхнула к двери. — Вы отвечаете за нее передо мной, детектив Эдвардс.
После ухода Кэссиди настала тишина. Не уютная умиротворенная тишина, а густая и удушливая.
— Что нам теперь делать? — спросила я наконец.
Кайл задумчиво пощипал себя за нижнюю губу, уставившись в пол. Я почувствовала, что готова нести любую чушь, лишь бы нарушить молчание. Шумно сглотнув, я попыталась взять себя в руки. Кайл подошел ко мне, приподнял мое лицо и поцеловал так нежно, что я едва не расплакалась.
— Вот то, что я собирался сделать.
— Неужели кто-то правда хочет меня убить?
— Ты вызываешь у людей сильные чувства. — Он медленно провел большим пальцем по моей скуле. — Завтра я отнесу твой автоответчик приятелю. Но пока самое главное — убедить звонившего, что угроза подействовала и ты испугалась.
— Ему это вполне удалось, — признала я.
— Значит, ты намерена отступить.
Пауза наступила прежде, чем я успела сообразить, чем ее заполнить. По правде говоря, я не была готова дать немедленный ответ. Хотя неизвестному удалось меня напугать, сам звонок означал, что я на верном пути.
— Молли, — только и сумел выговорить Кайл, отходя от меня. Но в моей квартирке, не выходя за дверь, он мог уйти не дальше дивана. Однако Кайл взял с него свой пиджак и теперь держал его в руке. Неужели он уходит? — Ты должна отнестись к этому серьезно.
— Знаю. — Я нервно потрогала шрам на плече.
— Так же серьезно, как я. Иначе как мне участвовать во всем этом.
Подождите-ка. Что значит «во всем этом»? Речь идет только об угрозе на моем автоответчике или мы без предупреждения перестроились в левый скоростной ряд? Имеет ли это отношение к нашей воскресной стычке? И тут я сообразила, что и к расследованию, и к нашим отношениям он относится очень серьезно.
Он снова положил пиджак на диван и обернулся ко мне. От адреналина, а может, от паники у меня
