— Вы о чем?
Лара заглянула мне в лицо. Зрачки вроде нормальные, так что, может, она и не под кайфом, но это не делает ее более предсказуемой.
— Вам меня не провести.
Я попыталась рассмеяться, но от ее настойчивости мне стало как-то не по себе. Вдруг она сама хочет меня провести? Что, если ей известно больше, чем она говорит? Возможно, Лара сняла сцену убийства, а в таком случае она соучастница. Она так нависла надо мной, что внезапно я испытала приступ клаустрофобии. Чтобы встать, я попыталась оттолкнуть ее ноги, но едва я ее коснулась, как она вздрогнула и резко отскочила. Я даже испугалась, но, по крайней мере, смогла подняться с дивана.
— Это ты, — в ужасе прошептала она. — Это ты сделала.
— Что сделала? — возмущенно спросила я. Одно дело прийти к ней, думая, что ее бой-френд — убийца, и совсем другое — самой оказаться в роли подозреваемой в убийстве. Или в чем-то еще. Я хотя бы долго обдумывала свою версию, а она обвинила меня ни с того ни с сего.
— Это из-за тебя Джейк ушел.
— Ничуть не бывало. Я не видела его со вчерашнего дня. Если бы он ушел из-за меня, чего ради мне искать его здесь? А куда он ушел?
— Убирайся. Я больше не стану с тобой разговаривать. — Лара с неожиданной силой толкнула меня к двери.
— Куда он ушел, Лара? Он сказал, куда идет?
— А я-то считала тебя другом.
— И не ты одна. Мне нужно поговорить с Джейком, Лара. Это очень важно. Вопрос жизни и смерти.
— Вон! Убирайся!
Босоножки от Занотти оказались поразительно устойчивыми, еще один резкий толчок — и я очутилась в коридоре. Мало того что пострадало мое чувство собственного достоинства, я так ничего и не узнала. И напрасно потратилась на диск. Теперь мне предстояло ответить на вопрос: каким образом, по мнению Лары, я заставила Джейка уйти из дома? Ясно, что, если Джейк убил Лисбет, ему понадобилось спрятаться, но почему только сейчас? Неужели я перестаралась и спугнула его? И что такого Джейк наговорил Ларе, из-за чего она так на меня взъелась? Может, он просто бросил ее, вот она и бесится?
А главное — как мне его найти? Теперь, когда Лара отказалась иметь со мной дело, единственный наш общий с Джейком знакомый — Дэвид Винсент. Пусть Лара меня и выставила, но Трисии, даже если она до сих пор злится, не удастся спрятать Дэвида. С Джейком и Дэвидом надо поговорить в первую очередь. От Дэвида я должна узнать, что случилось с Вероникой и где искать Джейка. Только придется быть начеку, чтобы Трисия снова не приписала мне грязные намерения и все прочие пороки.
И я позвонила Кэссиди. Держа телефон возле уха, я чувствовала себя страшно старомодной, но до сих пор я не встречала наушников, в которых мне бы не чудилось, что я собираюсь выступать на разогреве у Джанет Джексон. В Нью-Йорке сейчас наушников хоть пруд пруди. Иной раз трудно отличить банкиров от сумасшедших: и те и другие несутся по улицам сломя голову, громко браня невидимых недругов.
— Я знаю, у тебя сегодня другие дела, — начала я, направляясь к Шестой авеню, чтобы поймать такси.
— Твое самое важное.
— Ты настоящий друг.
— Береги меня. Что случилось?
— Мне нужно поговорить с Дэвидом.
— О чем?
— Ты спрашиваешь как адвокат или как друг?
— Как заинтересованная сторона. Точнее, как сторона, заинтересованная в том, чтобы ущерб для всех сторон оказался минимальным.
— Хочу услышать его версию истории о сексе с Вероникой.
— Это было бы интересно.
— Значит, ты тоже пока его об этом не спрашивала?
— Я его не видела. Только поговорила с Трисией. Родители, очевидно, держат Дэвида взаперти «по совету врачей». Так выражаются на Парк-авеню, когда ребенка запирают в его комнате, причем не важно, сколько ему лет.
— Помоги мне туда пробраться.
— В комнату Дэвида?
— Мне бы подошел и коврик у двери, лишь бы докричаться до него.
— И ты предлагаешь, чтобы я выработала план, который позволил бы тебе под выдуманным предлогом проникнуть в резиденцию Винсентов и допросить их сына о тайном половом акте, который он совершил или не совершал непосредственно перед убийством, которое он совершил или не совершал.
— В общем, да.
— Самое отвратительное, что я готова тебе помочь.
— Я знаю. Потому и звоню.
— Но не раньше вечера. Перед ужином. Иначе получится слишком явно и навязчиво.
— Боже сохрани.
— Я просто хочу сказать, что так ничего не добьешься.
Верно. И все же я задумалась. Не хотелось так долго ждать. С другой стороны, как еще мне раздобыть нужные сведения? Я пожевала губу и согласилась:
— Ты права.
— Конечно. Трисия, бедняжка, весь день торчит дома с родными. Я скажу ей, что мы к ней приедем. В шесть тридцать. Ты будь паинькой, быстро и спокойно задавай свои вопросы. А потом мы куда-нибудь завалимся и наведем мосты между тобой и Трисией.
— Недурной план. Спасибо.
— Только будь осторожна, хорошо?
— Договорились.
Дав отбой, я остановила такси. Когда я садилась, снова зазвонил телефон. Машинально я уже хотела ответить, решив, что Кэссиди что-то забыла, но в последний момент взглянула на номер. Звонили с работы, и я переключила звонок на голосовую почту. Пусть Эйлин разрядится.
Я не стала убирать телефон и позвонила Кайлу. Почему-то он сам мне не позвонил — то ли был занят новым делом, то ли не смог ничего узнать о полученной мной угрозе. Конечно, нельзя исключать вероятность, что помогать мне ему просто надоело. Или это я ему надоела. Нельзя исключать никакую вероятность, если ты подозрительная, усталая и встревоженная одинокая женщина на Манхэттене. Город всегда полон мужчин, которые готовы тебя прикончить — тем или иным способом.
Он ответил быстро, что уже было хорошим знаком, а в его голосе сквозила тревога, и это внушило мне надежду.
— Эй, ты в порядке?
— Да. А ты?
— Более-менее. Что нового?
— У тебя есть минутка?
— Пожалуй, даже две.
— Ладно. Забудь, что я говорила тебе о Веронике.
Повисло тяжелое молчание. Я даже слышала в трубке его дыхание. У меня заныла челюсть, и только тогда я поняла, что изо всех сил стиснула зубы в ожидании его ответа. Но ответ оказался на удивление сдержанным и спокойным:
— Почему?
— Новые сведения, которые я получила, навели меня на другой след. — Я пыталась казаться невозмутимой.
Но это не помогло.
— Прекрати.
