хозяйкой положения. Вот наивная!
Пока мы с комфортом не расположились в гостиной, я молчала. И лишь когда Анисья уселась на диван и получила свою чашку чая, строго спросила:
— Зачем ты дала братьям мой адрес?
— Ну, как же? — заволновалась она. — Я думала… В общем, они не хотели.
— Чего не хотели?
— Они э-э-э… — Она выразительным взглядом обвела гостиную.
— Ты думаешь, что здесь…
— Т-с-с… — Она прижала палец к губам.
Неужели Иван Иваныч нанял частного детектива? А детектив велел ему поставить здесь «жучка». Неужели меня заподозрили в организации похищения Анжелы?!
— А ты уверена?..
Анисья молча пожала плечами.
— Гм-м-м… — Я задумалась. Во всяком случае, осторожность не помешает. Поручение Иван Иваныча я могу озвучить, поскольку оно исходит от него самого, и никакого криминала здесь нет. — Позвони Эрику и скажи, что с Анжелой все в порядке.
— Эрику? Какому Эрику? — оторопела она.
— То есть не так. Я не так выразилась. Ты должна сказать ему голосом Анжелы, что все в порядке.
— Зачем?
— Затем, что Иван Иваныч волнуется. Боится, что брат будет ее искать и это ей повредит. Да, вот деньги.
Я отложила в сторонку книгу и пододвинула к ней пачку купюр, которая лежала на журнальном столике.
— Здесь ровно пятьдесят тысяч. Бери.
— Деньги? — еще больше удивилась она.
— Плата за звонок.
— А-а-а…
— Что же ты? Бери!
— А вы уверены, Зинаида Андреевна?
— В том, что тебе надо звонить? Конечно! Это ведь и в моих интересах тоже. Я хочу сказать, что переживаю за Анжелу. Ее брат ни в коем случае не должен э-э-э… — Я обвела взглядом гостиную. Черт возьми, неужто муж и в самом деле ведет двойную игру?! — Повредить своей сестре.
— Понятно. — Анисья взяла наконец деньги. — А с какого телефона я должна ему звонить?
— И в самом деле. А сделаем-ка мы вот что…
Я взяла бумажку и написала: «Позвони Эрику с ее телефона». Поскольку Анисья смотрела на меня с удивлением, я поспешно дописала: «С телефона Анжелы. Возьми его у братьев. Сможешь?»
Она кивнула. Я поспешно скомкала бумажку. Береженого бог бережет. Какое-то время мы сидели и молчали. Мне не терпелось объясниться с Анисьей, но мысль о том, что квартиру могут прослушивать, меня, признаться, взволновала.
— Так это все? — спросила она.
— Пока да, — сухо сказала я. — Нам надо встретиться где-нибудь в… кафе. Пообедать вместе. Как ты себя вообще чувствуешь?
— Не поняла?
Такое ощущение, что мы вообще перестали друг друга понимать. Я ее не узнавала. Вот так оно и бывает. Ты уверен, что знаешь человека как облупленного, но вдруг вы с ним оказываетесь на одной ступеньке социальной лестницы, либо он поднимается, либо ты спускаешься, и все моментально меняется. Анисья больше не прислуга, а я пока еще не богатая вдова. Мой социальный статус не определен, как, впрочем, и ее. Мы болтаемся между небом и землей, и непонятно, кто на кого смотрит свысока? Она, похоже, вообразила себя равной мне и самостоятельно принимает решения относительно нас обеих. Дала братьям мой адрес, начала пороть Иван Иванычу отсебятину. Я решила осторожно выяснить, так ли это? Насколько я упала в ее глазах?
— Как у тебя с Иван Иванычем? Ведь он тебя уволил. Что, был скандал?
— О! Еще какой! — Тема была дозволенной, и Анисья разошлась. — Как только он узнал, что я не уследила за Анжелой Зафировной, просто из себя вышел! Я никогда его таким не видела! Он же во всем обвинил меня! Вот змей! Как будто мне больше делать нечего, как следить за его черномазым сокровищем! Икру ей носить и чашки за ней мыть! Он даже ногами топал: «Скажите спасибо, что я не вызвал полицию!»
— А в самом деле. Разве он не испугался, что ты в полицию пойдешь? И сообщишь им о похищении?
Она заморгала, соображая. Потом спросила:
— А зачем мне это?
— Ну… Из мести.
— Да что вы, Зинаида Андреевна! У меня ведь даже регистрации нет!
— Как это нет?
— Закончилась, — с досадой пожала плечами Анисья. — А в Москве без регистрации трудно. Я ведь у вас по договору работала, у меня и страховка была. Московская, — с гордостью сказала она. — А теперь что? Мне только в полицию пойти не хватало!
— Он же в тот момент еще не знал о похищении, — сообразила я. — Думал, должно быть, что Анжела найдется. Потому и кричал на тебя.
— Да, наверное, так оно и есть.
— Значит, ты его ненавидишь?
— Еще как!
Я немного успокоилась. Мне важно, чтобы Анисья была на моей стороне, и не имеет значения, насколько я упала в ее глазах. Я дала ей деньги, надеясь, что от Иван Иваныча она видит одни только неприятности. Это очень важно в отношениях с прислугой дать понять, как ты ее ценишь и уважаешь. Главное, уважаешь. Поэтому я ласково сказала:
— Нам с тобой надо развеяться, Анисья. Ты много пережила, разволновалась. Давай как-нибудь пообедаем вместе. Я приглашаю.
— Что ж, — она коротко вздохнула. Потом вдруг сказала: — Жалко мне вас, Зинаида Андреевна.
— Это еще почему?
— Так. Добрая вы очень. Умному человеку, такому, как вы, к примеру, доброта ни к чему. От нее одни только убытки. Ой, тороплюсь я! — спохватилась она. — Побежала!
— Куда же ты так торопишься?
— Для нас, людей подневольных, всегда дела найдутся.
— Ты же сейчас свободна, — удивилась я.
— Так-то оно так. Но устраиваться как-то надо? Обратно мне дороги нет. Ну что, скажут, накушалась Москвы-то? А уезжала вся такая гордая. Засмеют ведь меня, коли назад вернусь.
— Ты про свою деревню говоришь?
— Про нее. Уж я нос-то им утру. Вернусь на лимузине, вся в белом. Да еще каменьями обвешусь. Золото чтоб везде. Пусть завидуют!
— Но ты должна понимать, что жизнь на этом не кончается, — осторожно сказала я. Мне не нравилось ее настроение.
— Не поняла? — уставилась на меня Анисья.
— Ты им ничего не докажешь. Ну, позавидуют, какое-то время будут тебя обсуждать. В итоге возненавидят. А тебе с этим жить. Деньги просто так не достаются. Ты должна это понимать.
— Вам-то достались, — неприятно усмехнулась она. — И ничего — живете.
— Ты всерьез считаешь, что деньги достались мне просто так?
— Но вы ж никогда не работали!
