'Зачаровала…' и понял: Настю не считают ему ровней. Невеста тоже услышала, заволновалась и за праздничным столом выглядела неважно: бледная, с красными пятнами на лице. Крайнева это не смущало: он знал, какая она на самом деле.
Женихом на деревенской свадьбе было хорошо. Не требовалось куда-то ехать, посещать обязательные места, фотографироваться и совершать массу других глупостей. Обрядами занимались сваты, от молодых требовалось чинно сидеть в красном углу и робко целоваться под крики 'Горько!'. Они и сидели, взявшись за руки,,0 пряча эти сцепленные руки под столом. Обошлось без столь страшной для Насти дежи и проверки ночной рубашки наутро. Пара глупых баб сунулась соблюсти обычай, но Семен встретил их с немецким штыком в руках. Он встал на пороге и отточенным до бритвенной остроты лезвием стал подрезать ногти. Бабы проглотили заготовленные слова и пулей выскочили из сеней.
В церковь они не поехали, в эти дни не венчали. Крайнев думал, что съездят позже, но Настя молчала. Он спросил сам.
- Потом! - отмахнулась она. - Перед венчанием надо исповедаться, узнает батюшка, что до свадьбы жили, наложит епитимью. Запретит спать вместе до венца. Подружки замуж выходили, рассказывали. Я не хочу без тебя даже ночь!
- Что люди скажут?
- Они без того говорят! Чародейством мужа добыла… Конопатая, тощая, а какого мужика оторвала! Зачаровала…
- Не слушай дураков! - упрекнул он. - Что они понимают? Ты самая красивая! Я насмотреться на тебя не могу! На твои милые конопушки, маленькие ножки, ручки, пальчики…
- В твоем времени нет таких девушек?
Крайнев хватил ртом воздух.
- Ты знаешь?…
- Давно! - беззаботно ответила Настя. - Папа сразу заметил: говоришь не так, держишь себя не как мы, по-другому относишься к людям и вещам. Мы очень удивились, когда ты принес дорогие отрезы и попросил взамен домотканую одежду. Позже папа показал мне твою. Эти застежки…
- Молнии…
- Я только раз видела. В школу приезжал летчик, у него была кожаная куртка на молнии. Все рассматривали, щупали… Та молния была металлической, а твои сделаны из неведомого материала. Папа вытащил нитку из твоего костюма и поджег. Она стала закручиваться шариком и вонять…
'Чертовы китайцы! - мысленно выругался Крайнев. - На этикетке - хлопок…'
- Потом твоя одежда внезапно исчезла. Ты тоже исчезал. Растворился, но через мгновение появился обратно с узлом в руках. Там были лекарства и много других нужных вещей. Нам сказал, что купил в Городе, хотя никуда не ездил…
- Подглядывала? - укоризненно спросил Крайнев.
Настя захихикала.
- Не стыдно?
Она закрутила головой.
- Взять бы вожжи!
- Не возьмешь!
- Почему?
- Потому что добрый.
- Злой! - делано рассердился Крайнев, отстраняясь.
- Добрый! Добрый! - запротестовала Настя, вновь устраиваясь на его груди. - Ты как папа: грозит вожжами, а ни разу ни ударил. Я тебя полюбила, как только увидела.
- Так не бывает!
- Бывает! - не согласилась Настя. - Мы с подружками решили гадать на суженых, я спросила у мамы как лучше. Она ответила: 'Зачем гадать? Суженого сразу узнаешь!' 'Как?' - спрашиваю. 'Просто! Видела, как цыпленок бежит к наседке и прячется под крыло? Ему становится тепло и спокойно, глазки закрывает. Почувствуешь от парня такое тепло, захочешь прислониться и глазки закрыть, значит, суженый!' Мне захотелось.
- Ты не очень-то походила на цыпленка! - сказал Крайнев, трогая ее голову. - Скорее на ежика. Маленького и колючего.
- На тебя очень сердилась! - сказала Настя. - В любви не признавался!
- Чтоб признаться, надо полюбить.
- Так любил же!
- Я?
- Конечно! Я спросила тогда у мамы: 'Как узнать, что он любит?' 'Наседка, когда защищает цыпленка, бросается даже на коршуна, - ответила. - Не думает, что может погибнуть. Если он за тебя хоть на смерть - значит, любит!' Ты двух немцев убил, меня защищая. Застрелил пьяницу, что меня ударил!
- Хм!… - сказал Крайнев.
- Я чувствовала, что тебе не безразлична. Помнишь, проведать тебя пришла, раненого, и Соней застала? Ты побежал за мной, стал утешать, а когда я сказала: 'Утоплюсь!', испугался.
- Это получилось! - подтвердил Крайнев. - Испугала…
- К нам вернулся, ухаживать начал. Воду носил, работу за меня делал. Спать меня укладывал, когда возле тебя засыпала. Жалел. Когда любят, жалеют…
- Чем дольше я тебя слушаю, - сказал Крайнев, - тем больше о себе узнаю. Особенно впечатлило сравнение с наседкой.
- Вредный! - Настя стукнула его кулачком в грудь.
- Начинается! - вздохнул Крайнев. - Только женился!
- А ты не смейся! Я правду говорю! Влюбился - и все!
- Зачем же тогда чабрецом? - спросил Крайнев. - И лапку лягушачью…
- Дождаться не могла, - вздохнула Настя. - Думала: исчезнет - не поцелуемся даже!
- Не исчезну! - заверил Крайнев. - Меня там некому бить.
- Прицепился! - рассердилась Настя. - Можно подумать, у вас мужья жен не бьют!
- Случается! - согласился Крайнев. - Бывает, муж - жену, бывает -наоборот. Мы уже определились.
- Не буду больше! - сказала Настя.
- Бей хоть каждый день! - сказал Крайнев. - Заберу к себе - хоть ногами.
- Если б мог, забрал бы Соню, - хмыкнула Настя. - Разве не так?
Крайнев понурился.
- Потому она тебя выгнала! - злорадно сказала Настя. - Хотела, чтоб с ней всю жизнь. Разве можно загадывать в войну? Не любила она… Я не в обиде. Не выгнала б, сам не пришел. Мог исчезнуть, не сказав, как меня любишь… - она всхлипнула.
- Настя! - сказал Крайнев. - Я тебе обещаю… Жизнью клянусь… Даже если придется остаться здесь… С Соней не получилось, но я что-нибудь придумаю.
- Хоть бы глазком взглянуть, как там в будущем! - сказала Настя. - У вас нет войны?
- Нет.
- А голода?
- Нет.
- Коммунизм?
- Нет.
- Но людям хорошо?
- По-разному. Есть богатые, есть бедные…
- Главное, что не война, - согласилась она. - Ты в каком городе живешь?
- В Москве.
- Правда? - изумилась она. - Я дальше Города нигде не была. Вот бы посмотреть!
- Посмотришь! - сказал он со страшной решительностью. - И не только столицу. Мы полетим к морю. Хочешь - в Испанию, хочешь - в Грецию, можно в Турцию или Таиланд…
- Нам разрешат?
- У нас не спрашивают разрешения. Садятся в самолет и летят.
Она захлопала в ладоши.
- Я не никогда не видела моря. И папа не видел. Даже не представляю, какое оно!
- Большое, теплое и ласковое. Мы ляжем на берегу, волны станут подкрадываться и щекотать нам пятки. Они игривые…
Она засмеялась. Крайнев взял ее ладошки, стал целовать - пальчик за пальчиком.
- Никому не рассказываю, что ты мне руки целуешь! - сказала Настя. - Чтоб не завидовали.
- Я больше не буду! - сказал Крайнев.
- Что ты! - испугалась Настя. - Целуй! Мне приятно.
- Целовать будем другие места!
- Какие? - шепотом спросила Настя.
- Такие! - сурово ответил Крайнев.
Настя покраснела и стала расстегивать пуговицы на платье.
- Одного не могу себе простить, - вздохнула, - как я сразу не догадалась с чабрецом?…
Они постоянно были вместе. Крайнев забросил домашнюю работу, Насте поневоле приходилось заниматься. В такие минуты Крайнев или помогал, или сидел, наблюдая за ней. Она чувствовала его взгляд, оборачивалась и улыбалась… Волна нежности накатывалась на Крайнева, такая сильная, что проступали слезы.
