Михаил и не херувим с огненным мечом. Я подвел вас, сэр. Мне следует убраться прочь с ваших глаз.
– Не говори ерунды, – произнес Эндрю, обнимая светловолосого юнца за плечи и глядя в его удивительно яркие голубые глаза. – Ты мой друг и товарищ. Если не можешь быть пажом и оруженосцем, оставайся моим компаньоном. Ты ведь умеешь шить, не так ли? Чинить одежду? И петь можешь так красиво, как никто другой, – в самом деле, Томас, твой голос высок и звонок, как девичий. Я не могу даже представить, какой будет моя жизнь без тебя. Полагаю, исключительно скучной. Я знаю, что… Слушай, вместо того чтобы охранять мое тело, ты мог бы беречь мою душу. Как тебе такое предложение? Будешь охранять мою бессмертную душу от зла и следить, чтобы к ней не подобрались демоны. Что скажешь?
Томас тут же поднял голову, и его глаза радостно заблестели.
– Ох, Эндрю, я тебя просто обожаю! Именно это я и должен делать!
– Я так и думал. Я был уверен, что мы непременно подыщем для тебя подходящую работу, Томас.
– Но как же ты справишься без пажа и оруженосца?
– Как-нибудь обойдусь и без того, и без другого, – легко отозвался Эндрю. – Если меня будет защищать Бог и магия, какой прок мне от людей? В любом случае многие тамплиеры сами следят за своими лошадьми и доспехами. Многие из них так бедны, что не могут позволить себе держать оруженосца. И можешь мне поверить, Томас, я по-прежнему решительно настроен стать тамплиером, что бы там ни говорил Одо де Сент-Аман.
– Тогда тебе следовало бы прислать ему подарок, Эндрю. Например, тот рубин. Подари ему рубин, который мы нашли в пустыне.
Эндрю потрясенно уставился на друга.
– Иногда я верю, что ты – добрый гений, Томас! Отличная мысль! Да, я подарю ему этот рубин, но не прямо сейчас, потому что он может принять подарок и остаться при своем мнении. Он сегодня заявил перед королем и рыцарями, что ни за что не сделает меня тамплиером, и не откажется так быстро от своих слов. Позже, когда все забудется и успокоится. Когда я некоторое время побуду рыцарем-мирянином.
Тем вечером Эндрю вымылся с особым тщанием. Томас облачил его в белую тунику и алую накидку, и будущий рыцарь отправился в королевскую часовню, опустился на колени и приготовился к ночному бдению. Час за часом он молился о том, чтобы быть отважным и всегда ставить честь превыше всего. Он клялся защищать бедных и слабых от угнетения сильных. Он молился об очищении и спасении своей души, соблюдая все правила бдения, которым обучил его в далеком детстве достопочтенный отец Ноттидж.
Незадолго до полуночи в часовню заглянул капеллан и, торжественно взяв в руки меч Эндрю, благословил его и положил на алтарь.
На протяжении всей ночи и долгих рассветных часов юноша не раз вспомнил о своих родителях и сестрах и помолился за них. Трудно поверить, что всего через несколько часов он достигнет своей цели и станет рыцарем. Эта мечта царила в его душе с тех пор, как он повстречался ночью с двумя мертвецами. Даже будучи ребенком, он часто смотрел на рыцарей и думал, как здорово стать одним из них. Наконец Эндрю добился невозможного, он будет рыцарем, невзирая на низкое происхождение и бедность. Его сердце переполняли противоречивые чувства, и он несколько раз срывался и начинал рыдать, одновременно от счастья и грусти – сбылась великая мечта, значит, придется найти себе новую. «Человек не может быть совершенно счастлив, – решил Эндрю, – если у него нет цели, которую практически невозможно достичь».
Под утро он начал клевать носом и задремал бы, если бы в тот миг, как солнце показалось из-за горизонта, не начали кукарекать петухи. Они кричали один за другим, разнося весть о начале нового дня по всему спящему городу. Петухи разбудили собак, те своим лаем – гусей, гуси – ослов, и рев животных заставил проснуться мужчин и женщин. Лишь кошки невозмутимо остались на своих местах, по-прежнему погруженные в дрему.
Они просто-напросто не обращали никакого внимания на шум. Наступил новый день? Что это, чудо или самое обычное событие? Может, и то и другое, ведь новый рассвет неизбежно наступает через каждые двадцать четыре часа. Возможно, однажды солнце не покажется из-за горизонта, но только Богу или Аллаху ведомо, когда этот день наступит. И вот тогда люди не заворочаются в постелях, открывая глаза навстречу новому утру.
В часовню струились солнечные лучи в окно над самым алтарем – странные, насыщенного желтого цвета. Неожиданно в них появился силуэт, взмахнувший рукой над головой Эндрю, словно благословляя. Юноша не смог толком разглядеть явившееся к нему создание – свет был слишком ярок, – однако ему показалось, что у этого существа крылья. Может, его взору на миг открылся сам архангел Михаил, воин небесный, пришедший приветствовать нового члена общины рыцарей-христиан? Или это просто причудливая игра света, струящегося через неровное окно?
– Ты готов к исповеди, сын мой?
Вернулся священник, чтобы провести последний обряд в жизни Эндрю-простолюдина.
– Да, отец.
Эндрю признался во всех своих недостатках и проступках, которые он успел совершить за свою недолгую жизнь. В их числе не было ни смертных, ни ужасных грехов, хотя некоторые отнюдь не были незначительными. Однако рыцарь должен был быть чист душой, чтобы сражаться с доблестью, иначе победы приведут его на тропу порока и превратятся в грехи, а не благодеяния.
После этого Эндрю снова тщательно вымылся, чувствуя себя совершенно опустошенным духовно.
Затем он отправился на церемонию посвящения в рыцари, проводимую на свежем воздухе. С этой целью на поросшем травой берегу реки поставили королевский шатер. Перед ним стоял юный король, окруженный дворянами и рыцарями, в том числе среди них был магистр Одо де Сент-Аман и сэр Джон из Реймса. Нынешним утром трое оруженосцев должны были получить титул рыцаря. Эндрю последним вышел вперед и опустился на одно колено перед своим господином, королем Балдуином IV.
Тому явно нездоровилось. Порой проказа приносила с собой чувство невыносимой слабости и утомления, однако король тепло улыбнулся, когда Эндрю на миг поднял на него глаза, а затем кивнул, одарив юношу выразительным взглядом, говорившим: «Мы с тобой новые клинки, давай дадим этим суровым старым дьяволам парочку уроков».
– Эндрю из Крессинга, – чистым, звучным голосом произнес король. – Встаньте, сэр Эндрю, рыцарь королевства Иерусалимского.
Затем Балдуин с силой ударил юношу в грудь кулаком в кольчужной перчатке, соблюдая правила церемонии посвящения достойного в рыцари. Удар был так силен, что Эндрю рухнул навзничь на траву.
Король рассмеялся и воскликнул:
– Я же говорил вам, один из них непременно упадет! Благодарю вас, сэр Эндрю, за то, что не позволили мне выставить себя лжецом и проиграть два золотых соверена магистру Одо.
– О, сир, – возразил тот, – уверен, вы с сэром Эндрю сговорились заранее.
– Вовсе нет, магистр храма, – обиженно отозвался король. – Я ведь не видел его с самого пиршества!
– Прошу простить меня, мой король, – поспешно произнес Одо. – Разумеется, вы бы ни за что не пошли на это.
– К тому же, когда жульничаешь, выигрывать неинтересно, – добавил король. – Да и деньги мне не нужны, я просто хотел победить в споре с тобой.
Двое оруженосцев, как выяснилось, сумели удержаться на ногах, получив удар от короля, но Эндрю, переполненный впечатлениями и торжественностью момента, был захвачен врасплох. Он испытывал некоторую досаду, но вместе с тем радовался, что король выиграл пари и остался доволен церемонией. Затем все отправились в замок и сели завтракать за королевским столом.
И снова сердце Эндрю преисполнилось восторга. Он не мог поверить, что вот так сидит здесь, наравне с остальными рыцарями, отдавая приказы слугам, рассказывая забавные истории, позволяя охотничьим псам лежать у него в ногах, греясь и грея. Это просто чудесно. Перед ним внезапно открылся весь мир. Выше его не было никого, кроме самого короля, которого Эндрю искренне любил и, похоже, пользовался ответным расположением. Счастливейший момент в его жизни. Осталась единственная цель. Стать тамплиером. И все-таки, даже если этот день никогда не наступит, он останется рыцарем, пусть и – в глазах некоторых – менее прославленным.
Даже Одо назвал его после церемонии «сэр Эндрю»!
