лишь получив дозволение войти.
Кроме того, никогда не следует давать советов царю, если он об этом не спрашивает, никогда не совещаться с царем о делах, касающихся другого, и не выделяться перед царем на полях сражений.
Ну а главное, запомните: кто при получении щедрот не выказывает радости, а будучи лишен царского расположения, не печалится, только тот может жить в царском дворце.
Как сказано, так и сделано. Шестеро Пандавов получили работу во дворце царя Матсьев.
Конечно, при дворе сначала были удивлены, увидев блистающего природным величием Юдхиштхиру, стройного, мускулистого красавца Арджуну, великана-богатыря Бхишму, близнецов, соперничающих друг с другом и с Солнцем в красоте и талантах, и несравненную, лотосоокую Панчали. «Откуда, из каких краев пришли эти необыкновенные люди, отмеченные талантами и красотой? Их блеск может затмить даже царя!» — недоумевали придворные.
Но царь Вирата был тот самый потомок прославленного рода Матсьев, идущего от царя Упаричара и божественной апсары Адрики, проглотившей царское семя. Он был мудрым, лишенным зависти и ревности правителем. Как подлинно дваждырожденный, царь Вирата смог принять решение, продиктованное не страстями, а пользой. Вирата решил присмотреться к необыкновенным гостям, счастливо посетившим его дворец. Юдхиштхира давал царю такие хорошие советы, при том не кичась и не задаваясь, что царь быстро смекнул: иметь такого скромного и мудрого человека в свите — большая удача. Арджуна, хоть и вызывал чрезмерный интерес молодых дев повсеместно и постоянно, на самом деле оказался евнухом и оставался равнодушным к женским чарам. «Раз он безопасен — пусть живет среди женщин и заполняет их часы забавами и изящными искусствами», — подумал царь.
Конечно, Бхима, рожденный для побед, смотрелся на кухне как лев в курятнике. «Какая мать родила такого богатыря? — подумал царь. — Пусть не знает он недостатка в еде и сне, а я выставлю его бойцом на состязаниях и, видит Бог, ему не будет равных!
Мне повезло в тот день, когда ко мне пришли эти близнецы, одаренные талантами и скромностью, — рассудил царь. — А эта прекраснобедрая красавица со светлой улыбкой! Кажется, что даже деревья приветствуют ее. Какого мужчину она не сведет с ума? Кто видел такое чудо? Как величаво говорит в ней кровь! Но если так она решила — прислуживать моей царице и быть у нее на посылках, это ее решение, принятое без принуждения. Если в сердце моей супруги не всколыхнется ревность к божественной красоте служанки, она останется при дворе. Быть по сему!»
Так Пандавы с согласия царя Вираты зажили при дворце, выполняя свои роли с талантом и тщанием.
ГЛАВА 3
Война богов
Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.
36. У лотосных стоп
Прошел год. Пандавам удалось прожить неузнанными все двенадцать месяцев. С приближением окончания срока испытания Дурьйодхана все больше нервничал: его счастливые денечки на троне, его единоличное правление, независимость от Пандавов и беспечность иссякали как роса на солнце. В народе возобновились слухи о том, что в Хастинапур скоро вернутся Пандавы, которые все еще искренне любимы. Эти мысли разрушали несчастного Дурьйодхану, лишали его сна и рисовали маску зла на его лице. Ах, как трудно жить в ситуации постоянного сравнения себя с кем-то другим, да еще если этот другой — умный, красивый, обаятельный и всеми любимый! Бедный Дурьйодхана!
По истечении года Пандавы направили своих гонцов к Дурьйодхане с просьбой вернуть им их земли и причитающееся богатство. Но кто и когда по своему желанию отказывался от власти и денег? Тем более Дурьйодхана. Он ответил отказом. Даже через тринадцать лет его сердце не смягчилось, а страхи только усилились. Ни уговоры деда, ни советы дяди, ни наставления учителя не могли склонить старшего сына Дхритараштры к примирению с ненавистными двоюродными братьями.
Жаль его, несчастного! И то сказать, как часто эти же дяди, тети, дедушки и другие взрослые бывают причиной и корнем раздоров и ненависти сестер и братьев, просто потому, что когда-то бросили вскользь неверное слово: «Посмотри на твоего брата, недотепа! Бери пример с сестры пока не поздно!» Сколько молодых судеб и талантов загублено ядовитым необдуманным словом — и не сосчитаешь. Сколько слез пролито от обиды! Да только Дурьйодхана, в чьем сердце застряла заноза ревности, был не из тех, кто льет слезы. Он кшатрий, и его оружие — война.
Итак, братоубийственная война оказалась неизбежной, и обе стороны стали готовиться к неминуемой битве. Арджуна и Дурьйодхана направили своих гонцов к соседям с просьбой выступить в войне на их стороне. По действующему тогда военному закону царь должен был принять сторону того, кто первый прислал ему приглашение.
Арджуна, понимая, что главный и незаменимый его союзник и друг — Кришна, ранним утром поспешил в Двараку — столицу царства Кришны, чтобы официально просить о помощи. Каково же было его изумление, когда он узнал от слуг, что его опередил быстрый как ртуть Дурьйодхана.
Когда Арджуна вошел в покои Кришны, он застал своего темнокожего кузена спящим на прекрасном ложе из розового дерева, в то время как у его изголовья мирно сидел Дурьйодхана, не смея разбудить Великого цвета грозовой тучи. Раздосадованный своим опозданием, Пандав сел у ног Кришны и принялся ждать.
Когда Кришна открыл глаза, он сразу увидел Арджуну, сидящего у его ног:
— Дорогой брат, что привело тебя ко мне в такой ранний час?
Не успел Арджуна ответить, как энергичный Дурьйодхана, сидевший у изголовья, быстро и запальчиво, произнес:
— Нет-нет! Сначала поговори со мной! Я пришел первым. Я хочу просить тебя о помощи в войне, которая вот-вот наступит. По правилам, поддержка оказывается тому, кто пришел первым. А первым пришел я!
— И ты здесь, брат мой? — отозвался Кришна. — Я и не заметил тебя.
— Дурьйодхана и правда пришел первым, — сказал благородный Пандав. — Но он сел у твоего изголовья, и поэтому ты его не сразу увидел. Верно и то, что я пришел вторым, но я сел у твоих лотосных стоп. Поэтому, пробудившись, ты в первую очередь заметил меня. Мы оба пришли за одним и тем же — просить тебя о помощи, великий Кришна.
— Я должен разочаровать вас, дорогие братья: я дал слово не участвовать в войне ни на одной из сторон. Ибо если я буду сражаться силой моего божественного оружия, могут быть сокрушены миры. Но чтоб решить ваш спор по справедливости, пожалуй, сделаем так. Раз ты, Дурьйодхана, прибыл первым, я могу предложить тебе на выбор — либо мою армию с оружием и доспехами, либо себя в роли возничего твоей
