состоялось, и сейчас сюда придут зрители.
— Ну, как? — Спросил я Тамару, кивнув в сторону переписанной картины.
— Хорошо, но прежняя композиция мне нравилась больше.
Я отнес ребятам этюдник, сухой магарыч, и мы с Тамарой влились в богемную тусовку, постоянную спутницу вернисажей. Уже ближе к выходу я увидел Александра Павловича Васильева рядом с латышской художницей Джеммой Скулме, они оживленно беседовали. Мы подошли к ним, поздравили их с открытием выставки. Я извинился перед Джеммой Скулме, что помешал их беседе и сказал:
— Александр Павлович, я исправил картину. Теперь платки на ней короче, а пейзаж Нисы прибавился.
— Не понял, Володя.
— Я переписал картину только что.
— Ты что, шутишь?
Тамара сказала:
— Нет, Володя не шутит. Он действительно сократил длину платков, открыв вид на развалины Парфии.
Александр Павлович извинился перед художницей, и отошел с нами в сторону. Было видно, что мои слова он принял за розыгрыш, и явно подыгрывая нам, сказал, улыбаясь:
— Ну, идем, посмотрим.
Когда мы подошли к картине, Александр Павлович развел руками и воскликнул:
— Когда же ты успел это сделать?
Тамара ответила за меня:
— Как только вы сказали о платках, Володя куда-то убежал, я ушла на торжественное открытие, а минут через сорок вернулась и увидела новый вариант картины. Володя стоял на стуле и махал кистью, переписывая ее.
Александр Павлович молча постоял, внимательно разглядывая картину.
— Многое я видел на своем веку, но чтобы прямо на открытии выставки переписывать висящую на стене картину, одобренную экспертной комиссией, да… Ты не перестаешь меня удивлять.
На следующий день, в субботу, 31октября 1987 года, Тамара принесла газету «Советская культура». Поздно вечером она вернулась домой из «Театра киноактера», отработав в спектакле «Бабий бунт» по Михаилу Шолохову, в котором она исполняла одну из главных ролей. Развернула газету и сказала:
— Поздравляю, не каждого художника печатает центральная пресса, да еще на первой полосе!
Я попытался взять газету из ее рук, но Тамара игриво спрятала ее за спину, подставив мне губы. Я обнял ее и сказал:
— Это наша общая радость, ведь я писал ее в твоей маленькой квартире, куда приходили наши друзья актеры, и видели весь процесс работы от начала и до ее завершения.
На первой полосе газеты «Советская культура» была статья, посвященная выставке «Страна Советов» и картины: моя — «Осенняя ярмарка в Нисе» и картина Таира Салахова «Дмитрий Шестакович».
Глава 21
В 1979 году на одном из просмотров в Доме кино я встретил режиссера Латифа Файзиева. Мы разговорились:
— У меня к тебе есть официальное предложение, Володя, — сказал Латиф, — давай тряхнем стариной и поработаем опять вместе на одной картине.
— Латиф, как я понял, ты запускаешься с новым фильмом?
— Да, в Госкино сценарий утвердили, правда, с небольшими доработками. Исправления внесем, когда будем писать режиссерский сценарий. Я приглашаю тебя главным художником. Как ты на это смотришь?
— Кто автор сценария и о чем там речь?
— Литературный сценарий «Служа отечеству» написал Артур Макаров. Действие происходит в 30-е годы XIXвека, где в приключенческом жанре описывается история первой русской дипломатической миссии в Афганистан. Главное действующее лицо — русский офицер Алексей Налымов.
Латиф вкратце пересказал сюжет будущего фильма, который заинтересовал меня исторической событийностью и соблазном окунуться в мир первой половины XIX века, столь мною любимой эпохи. Я представил себе поездки от Петербурга до Афганистана и отказаться от столь интересного для меня предложения не смог, несмотря на то, что это нарушало мои творческие планы полностью отдаться работе над живописными полотнами, по крайней мере, в течение года.
— Латиф, все это интересно. Но, окончательный ответ дам только после прочтения литературного сценария.
— Хорошо, Володя, сценарий я тебе передам, только скажи когда и где?
— Приезжай завтра к Тамаре, на Усиевича, мы будем ждать тебя. Хорошо?
— Договорились. Часиков в семь я заскочу к вам. Надеюсь на твое согласие, чтобы не получилось как в прошлый раз, когда ты отказался от работы со мной на фильме «Али Баба и сорок разбойников».
— Да, Латиф, извини, что я не смог тогда принять твое предложение, думаю, ты ничего не потерял, пригласив на фильм нашего друга, замечательного художника Эдика Колонтарова. Я видел эту картину, мне понравился изобразительный ряд, декорации, костюмы, выбор натуры, все пристойно, фильм удался. Замечателен актерский состав: твой выбор Ролана Быкова на роль Али Бабы великолепен, это было точным попаданием, да и остальные актеры — Ходжадурды Нарлиев, Фрунзе Мкртчян, Давло Хамраев, Елена Санаева во многом определили успех картины.
— Хорошо— сказал Латиф — буду у вас завтра вечером, Тамаре привет.
Латиф, как всегда, был пунктуален и ровно в семь часов раздался звонок. Дверь открыла Тамара, он расцеловался с ней, подарил цветы и коробку конфет. После рукопожатия мы обнялись и вошли в комнату, а Тамара — на кухню, накрывать стол. Латиф внимательно начал рассматривать стоящую на мольберте картину.
— Продолжаешь работать над исторической темой. Вот и хорошо, наш будущий фильм тоже исторический. Правда, совсем другая эпоха.
— Да, Латиф, в сценарии будущего фильма — события XIX века, а на картине у меня девятнадцатый год, но XXвека.
— Вижу. Как это тебе пришла неожиданная мысль так отраженно показать образ Ленина, высвеченный прямо на отвесном бархане лучом кинопроектора. Твои фантазии безграничны, я что-то не припомню в советском искусстве такое неожиданное решение. Откуда это?
— Понимаешь, Латиф, художники изображают живого Ленина среди чабанов, в аулах Киргизии, в таджикских кишлаках, а туркменский художник Иззат Клычев — народный, академик, депутат Верховного Совета, одним словом человек, имеющий все советские регалии, изобразил Ильича на своей картине в группе туркменских дехкан. Но ведь Ленин никогда не был в Средней Азии. На мой взгляд,
