Виты, потом пили за искусство, за встречу. Выпивая и не закусывая, мы постепенно отогрелись. Миша много рассказывал о Филиппе, какая это была умная собака. После очередной стопки Миша пытался уговорить меня поехать к нему домой, успокоить Виту. Мне было страшно подумать, что надо выйти из теплого помещения на мороз, добежать до метро, а там от станции «Аэропорт» — до дома на Усиевича, где надо идти еще минут десять, которые на таком холоде покажутся вечностью. С Мишей мы быстрым шагом дошли до метро, и каждый поехал к себе домой. Вот такие грустные новости, Латиф.
Мы помолчали.
— Значит, с Витой ты не виделся? Филиппа жалко. Собака, но не простая, в ней были актерские задатки, — сказал Латиф.
— Ну, так что, Владимир Аннакулиевич? Будем снимать исторический фильм? К сожалению, для Тамары в сценарии роли нет, фильм то у нас сугубо мужской. Правда, там есть сцена петербургского бала, в ней будут участвовать балерины и танцовщики из Мариинского театра. Одним словом, массовка.
— Так что, на балу будут только молоденькие барышни и юные кавалеры? — спросила Тамара.
— В сцене бала будут как ныне танцующие, так и пенсионеры балета, — ответил Латиф.
— Хотя для меня и нет роли, — сказала Тамара — но я все равно приеду к Володе, где бы вы ни снимали. Приезжал же Володя ко мне на съемку в Геленджик, когда я с Кириллом Лавровым и Галей Польских снималась в картине «Свидание с молодостью». Мы неплохо провели время, пока я снималась, Володя писал этюды. Мы даже нашли время съездить в Новороссийск и побывать на Малой земле, осмотреть монумент морякам-черноморцам скульптора Цигаля. У нас остался неприятный осадок от незавершенности огромного комплекса Малой земли.
— Раз Тамара обещает приехать ко мне, то я согласен, Латиф, — смеясь, ответил я.
— Но выбирать натуру для фильма в Ленинграде опять поедешь сам, ты там учился, служил на Балтийском флоте и хорошо знаешь город. Вот когда будем выбирать натуру в Бухаре, Самарканде, даю тебе слово, буду принимать участие, там мне все хорошо знакомо.
— Латиф, а главный оператор, конечно, наш Анварчик Мансуров?
— К сожалению, Анвар плохо себя чувствует, с Надей он разошелся, ты же знаешь ее легкомысленный характер, сейчас у него другая жена. У него большая проблема, он много пьет. Мне искренне его жаль.
— Жаль, я провел с Анваром четыре картины, мы с ним большие друзья.
— Нет, Володя, на этот раз я пригласил молодого, но очень способного оператора Даврона Абдуллаева, пока он снимал только документальные фильмы. Мне посоветовал взять его в игровое кино Малик Каюмов, шеф нашего документального кино. Каюмов сам выдающийся оператор и его рекомендация, в определенном смысле, гарантия. А, когда рядом будешь ты, Даврон почувствует себя увереннее.
Несколько дней спустя я уже летел в Ташкент для работы на фильме «Служа Отечеству». Меня встретил Латиф на своей черной «Волге» и отвез в отель «Узбекистан» в центре Ташкента. Бросив вещи в номере, мы отравились к Латифу домой.
— Света ждет нас к обеду, на плов.
Я пытался возразить, но Латиф сказал:
— Светлана мне не простит, если я не приеду с тобой.
— Отказаться от плова твоей жены невозможно, едем.
Семья Латифа Файзиева жила недалеко от киностудии «Узбекфильм» в тихом переулке. От его двухэтажного особняка до работы было рукой подать, минут пятнадцать ходьбы пешком. Просторный двухэтажный дом с большой застекленной верандой, перестроенной хозяином в гостиную, в которой был даже бар в цокольной части. Там, под каменными сводами Латиф собрал большую коллекцию крепких напитков, привезенных им в разное время из поездок на кинофестивали или съемки фильмов. Огромная гостиная выходила в сад, где кроме вековых платанов был ухоженный розарий, аллеи и беседки, увитые виноградными лозами, старые урюковые и черешневые деревья. Сад спускался к чистой быстрой речке, где можно было купаться. После осмотра сада мы вернулись в гостиную, где уже был накрыт стол, и нас радушно встретила красавица Светлана и двое мальчиков подростков — их сыновья. Я передал хозяйке привет от Тамары и небольшой московский сувенир. Меня поразили дети Латифа, они были приветливы и послушны, безмолвно помогая маме накрывать на стол и убирать. Я похвалил жену Латифа за прекрасный плов и предложил выпить за ее здоровье и благополучие их семьи. Когда сыновья стали убирать посуду, а Светлана готовила чай, накрывая на стол восточные сладости и большой домашний пирог с курагой, Латиф пригласил меня в его домашний бар, куда мы и спустились по крутым каменным ступеням. Латиф рассказал:
— Этот каменный погреб находился в саду. Когда я стал перестраивать веранду в гостиную, решив расширить ее, то погреб оказался внутри зала. Света предлагала закрыть его полом, оставив погреб в прежнем виде, но у меня возникла мысль сделать из него бар. Я расширил люк, окружив его красивыми перилами с балясинами, поставил буфетную стойку с резными стеллажами и стеклянными шкафчиками, которые пополняю крепкими напитками из своих путешествий по разным странам. На потолке повесил светильник, напоминающий китайский фонарик, пол застелил текинским ковром, на стенах полки с восточными безделушками и декоративными узбекскими ляганами.
Мы сели на резные бухарские стулья, Латиф налил в стаканы виски, снял с полки папку и открыл ее. В ней были фотографии актеров.
— Я хочу показать тебе кандидатуры на главные роли. Посмотри внимательно, твое мнение мне важно. Вот Тимофей Спивак, молодой артист драматического театра Станиславского, высокий, статный, с волевым лицом, как мне известно, хорошо держится в седле, думаю, что в форме офицера русской армии начала XIX века он будет очень убедителен. Кстати, Тимофей хорошо танцует и отлично владеет шпагой, он занимается в секции фехтования.
— Удачный выбор!
— Тогда утверждаем его без проб.
— Естественно. Такие артисты нам нужны.
Среди фотографий я увидел хорошо знакомое, всеми любимое, обаятельное лицо Народного артиста Михаила Артемьевича Кузнецова. Латиф улыбнулся:
— Думаю, Артемьевича представлять не надо.
— Да, уж, — сказал я, — у меня и сейчас перед глазами его актерские работы в фильмах: «Машенька», «Командир корабля», «Матрос Чижик». Да что говорить, такие мастера украсят любую картину, они не нуждаются в пробах.
— Какие там пробы, это счастье, что он будет сниматься у нас! Я встречался с ним в Москве и заручился его согласием, хотя он даже не читал сценария. Роль у него очень характерная, самобытная, для Михаила Артемьевича будет что поиграть. Это образ русского служивого солдата, преданного Родине, присяге и своему командиру. У нас он сыграет Сицкого, денщика Налымова. Роль большая, в кадре всегда
