Из команды «Потёмкина» 47 человек решило вернуться в Россию сразу же, прямо на броненосце. Затем число вернувшихся достигло 117 человек. Всех их разделили на категории: зачинщиков бунта, тех, кто присоединился под угрозой насилия, и т. д. С 25 января по 4 февраля 1906 года в Севастополе состоялся военно-морской суд. По делу о мятеже были привлечены 68 потёмкинцев. При этом судьи прекрасно понимали, что главные зачинщики и руководители мятежа сбежали за границу. «В рассматриваемом случае, когда важнейшие преступники были увлечены примером других, а все остальные действовали под угрозой лишения жизни, зачинщиков и главных виновников нет. Поэтому все наказания назначаются по усмотрению суда, в зависимости от вины и степени участия каждого». На основании манифеста от 21 октября 1905 года смертная казнь трём матросам была заменена каторгой на 15 лет, 16 человек были осуждены к различным срокам каторжных работ, остальные отделались посылкой в исправительно-арестантские роты. Заметим, что практически все арестованные весьма активно сотрудничали со следствием, почти каждый клялся, что он был против мятежа и ненавидел главарей. Но минули годы, и эти же матросы, как по мановению волшебной палочки, все как один стали «первыми друзьями Вакуленчука и Матюшенко» и «руководителями восстания»…
Судили и 75 зачинщиков восстания на «Георгии Победоносце», троих казнили (им не повезло, дело было в августе, до октябрьского манифеста). И приговоры были суровые.
О миноноске № 267 историки обычно умалчивают. Действительно, её команда в ходе восстания ничем выдающимся себя не проявила и вернулась из Румынии в Севастополь. Источники сведений о ней весьма бедны. Однако материалы следствия отдают должное первому революционному порыву матросов миноноски. «…Нельзя не прийти к заключению, — писал военно-морской судья полковник П.А. Воеводский, — что с момента перехода броненосца 14 июня с Тендровского рейда в Одессу названная команда имела полную возможность отделиться от мятежной команды броненосца и передать миноносец в ведение одесских военных властей и что все последующие совместные её действия и переходы с броненосцем из порта в порт происходили не иначе, как по доброй воле, при явном отсутствии непреодолимого принуждения со стороны команды броненосца».
Однако на допросах матросы с миноноски своих товарищей не выдали, назвав лишь тех руководителей восстания, которые были известны всем участникам и очевидцам. Это и неудивительно, команды маленьких кораблей всегда дружнее и сплочённее, чем больших. Увы, надежды их на милосердие царского суда не оправдались. Все матросы миноносца № 267 проходили по делу как обвиняемые и были приговорены к отдаче в арестантские роты.
Относительно судьбы самого броненосца «Князь Потёмкин-Таврический» оказалось, что «похождения блудного броненосца» на этом не закончились. Во время ноябрьского восстания в Севастополе «Пантелеймон» (так назывался к тому времени уже переименованный «Потёмкин») снова присоединился к мятежникам, но всего на полтора дня. В годы Первой мировой войны «Пантелеймон», ставший к этому времени линкором, достаточно активно воевал. С началом Февральской революции ему «за старые революционные заслуги» вернули вначале старое имя, а потом вновь переименовали уже в «Борца за свободу». В декабре 1917 года «Борец за свободу» оказался в составе Красного Черноморского флота. А 22 марта 1918 года, в тщетной попытке избежать захвата флота германскими войсками, Совнарком «подарил» флот экзотической Советской социалистической республике Таврида. Когда же в мае немцы вступили в Севастополь, экипаж линкора очередной раз «перековался», перейдя на сторону правительства УНР, по иронии судьбы в тот же день и свергнутого. Над «Потёмкиным» подняли германский флаг. В дальнейшем линкор «пошёл по рукам». 11 ноября 1918-го «Пантелеймон» был включён в боевое расписание украинского флота. Но лишь затем, чтобы 13 дней спустя остатки команды разогнали англичане. В конце апреля 1919 года Крым заняли красные и над бывшим «Потёмкиным» снова подняли красный флаг. Затем Крым заняли белые. И хотя «Потёмкин» уже стоял на приколе и в море выйти не мог, на нём был поднят Андреевский флаг. Окончательно в распоряжение Красных Морских сил Чёрного моря корабль вернулся только 15 ноября 1920-го, но к тому времени уже ни на что не был годен. В 1923–1925 гг. линкор был разделан на металл и 21 ноября 1925-го окончательно исключён из списков Рабоче- Крестьянского Красного Флота. В целом «Потёмкин» числился в разных флотах почти 28 лет, из которых только 13 лет — как реальная боевая единица. Вот, по сути, и вся история «корабля перекати-поле»… Какие только флаги он не носил — русский, румынский, украинский, германский, даже британский! При этом каждая «революция на флагштоке» становилась ещё большим фарсом, чем предыдущая. Что к этому добавить? Может, только то, что уже во время разделки на палубе старого броненосца было снято несколько сцен фильма Эйзенштейна.
Последний участник бунта на «Потёмкине», Иван Бешов, умер в Ирландии в 1987 году в возрасте 104 лет. Ещё в начале века он открыл в Дублине ресторанчик «рыбы и картофеля». Постепенно ресторанчик превратился в весьма популярную сеть заведений, разбросанных по всей Ирландии, а сам Бешов стал миллионером. Всё вернулось на круги своя, и бывшие революционеры в конце концов превратились в обычных капиталистов. Так стоило ли ради этого проливать кровь?
В.И. Ленин, как известно, назвал мятежный броненосец «Потёмкин» «непобеждённой территорией революции». Увы, как мы уже теперь с вами знаем, на самом деле всё обстояло совершенно иначе, чем виделось из далёкой Женевы лидеру российских социал-демократов…
ЭТОТ СТРАННЫЙ ЛЕЙТЕНАНТ ШМИДТ
Да-а, теперь многие не знают имён героев. Угар НЭПа. Нет того энтузиазма… Великие вехи забываешь…
Со школьной скамьи всем нам знаком портрет знаменитого «очаковского» лейтенанта Шмидта. Худое аристократическое лицо с пронзительным взглядом. На плечи накинута чёрная флотская пелерина с пряжками в виде оскаливших морды львов. Он благороден и несчастен, одинок и жертвенен, этот непонятый и заранее обречённый на смерть офицер-демократ. Будучи севастопольцем, я не раз бывал на его могиле, что высится в центре городского кладбища Коммунаров: каменная скала, увенчанная красным знаменем Революции.
Первые сомнения относительно лейтенанта Шмидта появились, впрочем, у меня ещё в детстве после прочтения знаменитого «Золотого телёнка». Как помнят читатели, там весьма фривольно описывались похождения «детей лейтенанта Шмидта». Вольно или невольно, но этим однозначно бросалась тень и на самого лейтенанта. Но ведь Пётр Шмидт — это романтика первой революции, он почти её идол! А теперь представьте, что значило бросить тень на такого героя в 1938 году, причём бросить публично на всю страну, представив на осмеяние не только непутёвых «детей лейтенанта», но через это и самого «папу»! И это тогда, когда ссылали в края и веси за неосторожное слово и даже ухмылку. Подумайте, что стало бы тогда с тем смельчаком, который начал бы рассказывать, к примеру, анекдоты о Чапаеве? Догадаться нетрудно. А вот Ильфу и Петрову все их фривольности о Шмидте сошли с рук. Почему? Да скорее всего потому, что Сталин и его окружение знали правду о мятежном лейтенанте.
Так что же такого знали люди старших поколений о Шмидте такого, что не знаем мы?
МАЛЬЧИК ИЗ СЕМЬИ ГЕРОЕВ
Пётр Шмидт родился в семье весьма уважаемого и заслуженного ветерана первой Севастопольской обороны. И по отцу, и по матери он был из обрусевших немцев с датскими корнями. Считается, что род Шмидтов в России начинается с конца XVI века, когда при Петре Первом приехал некий немецкий
