Молодец Князь, достал Шляхтича. Представляю, что сейчас в России делается. Князя, понятное дело, затаскают. Хотя доказать, что именно он послал киллера, невозможно. Аляска умница, верно все рассчитал. Правда, он не думал, что будет такое… Хотя предполагал. А интересно, что думает мама? Мне кажется, придется повоевать и с ней. Скорее всего, ее придется убирать. Главное, чтобы не вышли на меня. — Он вспомнил Фальконга и покачал головой. — Конечно, провернули все очень неплохо, даже профессор в идиотах оказался. Ведь у него в клинике все произошло. Аляска был прав. Если бы не так, как мы сделали, наследницы уже не было бы. А она красавица и кроме того от папы получила примету один в один. И глаза, — улыбнулся он, — тоже папины. Интересно, как она отнесется ко всему? Шок испытает или воспримет как должное? Меня больше беспокоит мама, остальным я просто сделаю предупреждение через прессу. Не угомонятся, следующие публикации привлекут внимание следственных органов».
— Я выполню свое обещание, Федька, — вслух сказал он и снова задумался. «Может, и в Россию поеду. Изменилось там все до неузнаваемости. Порой смотрю по телевизору и не узнаю, что показывают».
— Кузьма Кузьмич, — послышалось из-за двери, — пора укол делать.
Вошла молодая миловидная женщина.
— Явилась, Ева Браун, — проворчал он. — Тебе бы, Евка, женой Гитлера быть. — Перевернувшись на живот он оголил ягодицы и прикусил губу. — Ширяет, будто я Адольф.
— Теперь через четыре часа, — сказала Ева. — Кстати, сегодня вы выглядите лучше.
— Просто новости порадовали.
Он натянул штаны.
— Вы про стрельбу в клинике?
— Точно. Доволен я, что Шляхтича убили. Сволочной породы человек. Ничего святого. Отца родного в тюрьму засадил, чтоб дом ему достался. Наркотики подложил в машину и ментам позвонил. В итоге семь лет. У него больное сердце было, через два года умер. Исполнителя мне жалко, но он знал, на что шел. Сейчас здоровье надо беречь, чтобы успеть выполнить просьбу Аляски. Если все же меня призовет Всевышний, ты доведешь дело до конца. Не забывай, он спас мне жизнь. — Кузьма Кузьмич тяжело вздохнул. — Двадцать лет я не был на родине, очень хотел бы побывать в Москве. Увидеть дом, в котором вырос. Меня, разумеется, там уже никто не помнит. А может, это и хорошо.
— Лично мне, извините, — неожиданно сказала Ева, — не нравится ее мама. Как человек.
Полковник кивнул.
— Я надеюсь на дядю нашей наследницы. Он, правда, доставил мне несколько весьма неприятных моментов, но все же я верю в него.
— Я не разделяю вашего мнения, — призналась Ева, — хотя, в конце концов, он честный человек, несмотря на то что милиционер.
Кузьма Кузьмич улыбнулся.
— Осталось две недели.
— А с этим что? — посмотрела она на старый массивный сейф.
— Через газету сделаю предупреждение. Кто заинтересован в документах, поймет: если хоть раз, неважно, кто из них сделает неверный шаг, я передам все в ФСБ. Тогда им конец.
— А я бы сделала это сразу. Их аферы с оружием привели к гибели наших ребят в Афганистане и Чечне, — раздраженно заметила Ева.
Дубицкий внимательно посмотрел на нее.
— Нет, поспешных шагов делать нельзя. Может пострадать наследница. Помнишь, как говорил Аляска. Бить надо тогда, когда почувствуешь угрозу. Они трусы и вполне могут принять наши условия.
— Пора завтракать.
Ева подала на подносе стакан молока.
— Только чтобы не обижать вас, — улыбнулся полковник. — Кстати, как там профессор? Знаете, я был против Фальконга, но оказалось, он очень приличный человек. Напомните, как зовут того детектива, с которым у доктора был последний разговор?
— Рони Рональд или Донадьд. Так он себя называет в зависимости от того, с кем говорит. Настоящее имя Рональд. Его напарник Джим…
— С Флэйдом я знаком. Этот «солдат удачи» обязан мне жизнью. Где они и работают ли на Бергмана?
— В Чикаго. С Бергманом никаких отношений. Есть интересная новость. Профессор решил через женщину получить сведения о Рони. Но детектив довольно быстро разобрался, с кем имеет дело.
— Допивайте молоко, Кузьма Кузьмич, сейчас принесу салат, — заботливо напомнила Ева.
— Господи, Аляска, как ты нашел эту девочку! Тебе, Ева, тогда было всего восемнадцать лет, Федор увидел тебя в каком-то борделе, привез и заявил: «Она не шлюха и не будет шлюхой. У нее честные глаза, помогите ей, полковник». И я не разу не пожалел…
Ева выскочила в дверь.
«Старый дуралей! — опомнился Дубицкий. — Нашел что вспоминать!» И полным раскаяния голосом крикнул:
— Простите, Ева это старческий маразм.
— Пейте молоко, черт вас побери, полковник! — услышал он в ответ.
— Вроде знакомая морда, — задумчиво проговорил Флэйд, глядя в окно. — Где-то я ее видел… Что не спал — это точно. Не знакомился. Не работал на нее. Но где-то я ее видел.
— Кого? — подошла к нему Кет.
— Женщину. Видишь, в машине.
К ним присоединился Рони.
— Они вроде собираются остановиться у нас.
— Вспомнил! Она смотрела, как тебя забирали медики, стояла в отдалении. Потом поехала за «скорой». Это она. Тебе лучше уйти.
— Наоборот, — усмехнулся Рони. — Они приехали показать, что знают, где я. Не будем разочаровывать профессора.
Кет быстро сфотографировала машину и убрала фотоаппарат.
— Добрый день, — сказал, войдя, Карлим. — Мы могли бы остановиться у вас на пару суток? Нам с женой люкс, а ему желательно поближе к нам, — кивнул он на остановившегося в дверях Клара.
Кет подошла к стойке.
— Регистрироваться не будем?..
— Приятно иметь дело с умными людьми, — улыбнулся гость.
— Вам с видом на воду, горы или…
— С видом на бар, — рассмеялся он. Остановил взгляд на Рони. — А вы были копом…
— Была такая страница в моей биографии, — кивнул Рони. — Мы пересекались?
— Было такое. Когда ваш начал ногами избивать женщину, ты ударил его дубинкой. Тебя сразу увезли, и, думаю, это был последний день твоей службы копом. Жалею, что узнал тебя только сейчас.
— Могу спросить, почему?
— Поговорим вечером, — сказал Карл им.
Профессор был в бешенстве. Он ждал звонка, а Карлим не спешил сообщать о себе.
— Они наверняка решили устроить себе выходной, — успокоила его Элизабет. — В случае крайней необходимости я знаю, как с ними связаться.
Несколько поутихнув, О’Бейли протянул ей фотографию. На ней был запечатлен бородач, с ним еще трое.
— Почему до сих пор я ничего не знаю об этих людях?
— Одного я, кажется, знаю. Разумеется, могу ошибаться, но тем не менее… Я займусь ими.
Элизабет удивленно приподняла брови.
— Что известно о Князе?
— Уголовный авторитет, вор в законе. Но в последнее время вроде бы отошел от дел.
