6. СЕРЕБРЯНЫЕ ЧАСЫ
— Комиссар, я выражаю свой протест по поводу столь бесцеремонного обращения ваших людей со мной. Полагаю, что…
— Доброе утро, профессор.
— Когда вас поднимают спозаранок с постели и не дают выпить даже чашки кофе…
— Одну минуту, профессор. — Гард нажал кнопку вызова дежурного. — Это мы легко исправим… Прошу вас, чашечку кофе нашему гостю, — обратился он к вошедшему дежурному. — Извините, профессор, это я распорядился пригласить вас в полицию.
— Пригласить?! — возмутился Грейчер. — У нас с вами разные представления об одних и тех же вещах!
— Возможно, — миролюбиво согласился Гард. — Сегодня ночью мне явились любопытные мысли, которыми я хотел бы поделиться с вами.
— Если вы страдаете бессонницей, рекомендую микстуру «Паникина». Помогает.
— Благодарю. Обязательно воспользуюсь. — Гард достал записную книжку и что-то пометил в ней. — Видите, старею, профессор, вынужден записывать. Но, быть может, прекратим пикировку? У нас есть дела поважней.
Открылась дверь, и вошёл дежурный. На столе перед профессором появилась чашка кофе.
— Подкрепитесь, — сказал Гард. — Я готов подождать.
— Мне кажется, меня доставили в полицию не для того, чтобы кормить завтраками. Я к вашим услугам.
— Хорошо, начнём.
Они смерили друг друга взглядами, как два мушкетёра перед дуэлью, и каждый отметил про себя силу противника.
— Профессор, — сказал Гард, — у меня не вызывает сомнения то обстоятельство, что вы были в клубе «Амёба» в злополучный вечер и играли в вист.
— У меня тоже нет сомнений по этому поводу.
— Тогда не будете ли вы столь любезны и не припомните ли, что вы делали до виста? С шести до восьми?
— Как — что? Я… ушёл из института часов… кажется, в шесть. Болела голова, и я прогуливался в Сентрал-парке…
— Один?
— Один… Но позвольте!..
— Не позволю! Сейчас я хочу представить вам одного человека, заранее предупредив, чтобы вы держали себя в руках, что бы ни произошло.
— А что может произойти?
— Не знаю. Меня это тоже интересует.
По лицу профессора Грейчера пробежало беспокойство, но тут же сменилось выражением полной невозмутимости.
Гард нажал кнопку. Дверь открылась, на пороге стоял Эрнест Фойт, а за его спиной виднелась мощная фигура Таратуры.
— Доброе утро, комиссар. — Фойт слегка склонил голову. Заметив Грейчера, Фойт кивнул и ему.
Профессор вежливо ответил.
— Вы знакомы, господа? — вежливо спросил Гард.
Фойт улыбнулся:
— Если я не ошибаюсь, передо мной известный киноактёр, который играл в «Жизни по ту сторону»?
— Вы ошибаетесь, сударь, — неприязненно перебил Грейчер. — Я не имею чести быть вашим знакомым.
— У меня плохая память на лица. Прошу великодушно меня простить.
— Пожалуйста.
— Благодарю вас, господа, — поспешил произнести комиссар. — Вы можете быть свободны, Фойт.
— Вы имеете в виду мою камеру?
— Вы не ошиблись.
— Спасибо. — Фойт улыбнулся и, повернувшись к Таратуре, добавил: — Инспектор, если вам не трудно, проводите меня.
Они вышли. Гард откинулся в кресле. Грейчер полез в карман и вынул пачку сигарет.
— Что это значит, комиссар? — спросил он, закурив.
— Сейчас всё узнаете. — Гард тоже закурил. — Произошла одна очень странная история, профессор. Человек, которого вы сейчас видели, известный гангстер, и знакомство с ним было бы вам полезно…
— Я не люблю таких шуток, комиссар, — резко прервал Грейчер. — Если вы не желаете коротко и ясно объяснить мне, что скрывается за появлением этого человека, прошу освободить меня от дальнейшего участия в беседе.
На Гарда глядели холодные, непроницаемые глаза.
— Хорошо, — сказал комиссар. — Слушайте меня внимательно. В нашем городе существует отлично организованная гангстерская шайка. Даже не шайка, а трест, корпорация. На её счету множество убийств, ограблений и так далее. Но действует она так искусно, что у полиции пока нет возможности…
— Всё, что вы говорите, имеет ко мне отношение? — вновь перебил Грейчер. — Не могу скрыть от вас, что я удивлён.
— Не торопитесь, профессор. Кажется, у вас сдают нервы. Будем считать, что я пригласил вас, чтобы посоветоваться.
— Найдите себе иных советчиков. Я не гожусь. Я человек науки, у меня другая профессия.
— И всё же вам придётся дослушать меня до конца. Итак, шайка прекрасно организована, отличается хорошей дисциплиной и тщательностью в разработке преступных операций. Ситуация, при которой мы бессильны что-либо предпринять против гангстеров, может считаться национальной трагедией. Наш с вами гражданский долг, профессор…
— У меня другие долги, комиссар, — опять не сдержался Грейчер. — Вы полицейский, вы и занимайтесь гангстерами. Я же не прошу вас помогать мне!
Гард встал из-за стола в полный рост и тоже резко сказал:
— Профессор Грейчер, сейчас не я нахожусь в вашем кабинете, а вы в моём. Прошу вас не забывать, что вы имеете дело с полицией, ведущей расследование уголовного преступления. Вы — подозреваемый нами человек, и ваше неповиновение даёт нам повод применить к вам строгие меры. Извольте выслушать меня до конца!
— Я выслушаю, комиссар Гард, — зло сказал профессор. — Но я буду жаловаться, вы определённо рискуете своей карьерой.
— Знаю, — тихо ответил Гард, опускаясь в кресло. — И тем не менее буду делать то, что задумал. Пейте кофе, профессор, он уже окончательно остыл.
— Кажется, я тоже начинаю остывать.
— Тем лучше для вас и для дела. — Гард вдруг отчётливо понял, что «благородное возмущение» Грейчера было от начала до конца искусственным. — Итак, профессор, я коротко повторяю: хорошо организованная и дисциплинированная шайка гангстеров сумела быть удачливой главным образом за счёт своих руководителей — Пита Моргана и Эрнеста Фойта. Оба они умные, ловкие, хитрые и знающие люди. Но в последние несколько месяцев между ними разгорелась конкуренция за единоличное руководство группой. Дело завершилось вынужденным миром, потому что головка шайки пригрозила своим руководителям, что, если один из них убьёт другого, оставшегося в живых прикончит сама шайка. Как вы понимаете, группу
