Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

И сунул мне тетрадку… Милый малый!

Так вот кто мой читатель, и какой!
Он выписал старательной рукой
Мои давно забытые стишонки.

Как жадно перечитывал я их!
И я впивал, как дегустатор тонкий
Стоялое вино, свой старый стих.

'Все хорошо, мол, в Англии туманной...'

Всё хорошо, мол, в Англии туманной,
Там образованный живет народ.
Что говорить о людях! Даже Скотт
Умеет сочинять у них романы!

Зато их женщины чресчур жеманны,
Нам в жены ни одна не подойдет.
Левша был прав, он сел на пароход
И устремился к родине желанной.

Когда бы Шелли, Байрон и Шекспир
Не шевелили наших честных лир,
Без них мы обходились бы, но «Мери»,

Я каюсь, для меня волшебный звук.
За счастье Мери пью, по крайней мере,
Я не один, – и Пушкин был ей друг!

7 сентября 1947

'Береза светлая и темный дуб...'

Береза светлая и темный дуб
В одном лесу росли четой неравной.
Она листвой кипела своенравной,
А он молчал и был на слово скуп.

Зато в грозу, когда древесных куп
Ветр ярый не щадил, бил гром в литавры,
И дуб трещал… «Я заменяю лавры! –
Был слышен голос будто многих труб. –

А ты на что годишься, друг-береза?
Бела, что лебедь, да нежна, что греза,
Ан каши б не хотел отведать я!..»

И дуб (намек был кстати) стал клониться
К земле, сраженный громом, и, кряхтя,
Добавил: «Плачь, ты плакать мастерица!»

'Державин мог вместить в одной строке...'

Державин мог вместить в одной строке
И жизни пир, и смерти узкий ящик.
Он грифелем по аспидной доске
Водил, как ученик, рукой дрожащей.

И видел он и пастбища, и чащи,
«Рев крав» он слушал, а невдалеке
Журчанье струй, и в дряхлом старике
Смеялась кровь поэзией блестящей.