Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

Кто выдумал, что слог его тяжел?
Зерно здесь правды есть, но я нашел
В нем плотность звезд и тяжесть золотую.

Она пленяет слова теснотой
И мыслей широтой чудесной той,
Что превращает в стих строку литую.

'Пришла моя пора, я вышел в люди!..'

Пришла моя пора, я вышел в люди!
Во-первых, я уж больше не верблюд,
Хоть я еще горбат, но меньше лют,
Ведь ездят не на мне, а на верблюде!

А во-вторых, я вижу в каждом блюде,
Что каждый день в столовой подают,
Гастрономический как бы уют.
А в-третьих, всюду урны, в них и плюйте!

Я разве не культурный человек?
Советский от ногтей ножных до век,
До темени, что Кара-Кума вроде.

Туда б сейчас растительность, друзья!
Об изменениях слыхал в природе…
Я выпивший, а почему нельзя?

'Без слов «Сонет Петрарки» слышу Листа...'

Без слов «Сонет Петрарки» слышу Листа.
Душа уходит в дальние века,
И грусть моя прозрачна и легка,
Хоть музыка мучительна и мглиста.

Я сложный вижу бег перстов артиста
По шатким клавишам, одна рука
В басах завязла и не далека
Другая, что доводит звук до свиста.

Лаура, сжалься над безумцем тем,
Других который не находит тем,
Кроме любви своей к тебе, Лаура!

Он полон чувств и мыслей, он – поэт,
Его лицо то солнечно, то хмуро, –
Твоих очей на нем и тень и свет.

'Спускаюсь в ад, мне жутко одному...'

Спускаюсь в ад, мне жутко одному, –
Темно ведь под землею, как в могиле.
Тень чья-то… Ба, да это же Вергилий!
Я прижимаюсь в ужасе к нему.

Мы в самом пекле, в огненном дыму.
Я слышу вопли душ, – друзья, враги ли
Кипят в смоле в обнимку, – не пойму…
«В чем смысл сей казни?» – «Все в поэтах были

И пели как бы врозь», – Вергилий мне.
А я: «Учитель, с Вами мы вполне