Мечта об ограниченной конституцией монархии, проекты перестройки государственной системы (которые разрабатывал еще Иван Васильевич Вернадский) получили широкое распространение даже в среде царских сановников, служащих, военных, дворян.
Пришедший на смену Александру III царь Николай II назвал подобные проекты «бессмысленными мечтаниями». Этим он разочаровал многих своих приверженцев. Историк Ключевский пророчески заметил: «Помяните мои слова: Николаем II закончится Романовская династия. Если у него будет сын, он уже царствовать не будет».
Владимир Вернадский, сравнивая общественную жизнь России с жизнью западных стран, понимал, что полуфеодальный, застарелый бюрократический строй плохо приспособлен к меняющимся научным, техническим, социальным условиям.
Летом 1896 и 1897 годов Вернадский совершил экспедиции на Урал и в Предуралье. Восхищала минералогическая роскошь этих мест. Гнетущее впечатление осталось от хищнического использования природных богатств (на одном месторождении выбрасывали как ненужную глину ценнейшую никелевую руду!), от безобразной жестокой эксплуатации людей.
У него крепло желание бороться за изменение существующего государственного строя. Надеялся избежать революционных потрясений, считая главной задачей ограничение монархии, чтобы она как бы сама собой отмерла.
Подобные взгляды были популярны среди русской интеллигенции. Чтобы воплотить их в жизнь, члены братства — Вернадский, Шаховской, Корнилов — примкнули к нескольким общественным деятелям, решившим организовать за границей журнал «Освобождение». Их совещания обыкновенно происходили на квартире Владимира Ивановича.
Следующим шагом было создание тайного общества для пропаганды конституционных идей. Первый съезд состоялся в Южной Германии, на Боденском озере. Двадцать человек участников (в их числе Вернадский) прибыли сюда под видом туристов.
Приняли решение организовать «Союз Освобождения». Политическим ориентиром была конституционная монархия по типу В е ликобр итании.
К тому времени в России широко действовали революционные тайные организации, а конституцию многие интеллигенты вовсе не связывали с сохранением хотя бы формальной власти царя.
Для Владимира Ивановича политическая деятельность была, можно сказать, дополнительной обузой. Ему приходилось преподавать в университете, вести научные исследования. «С 1900 по 1911 год крепла научная семья вокруг него… — писал Ферсман. — Владимир Иванович в Москве создал первый научный кружок минералогии при Московском университете.
И в течение 10 лет этот неофициальный, но всем хорошо известный кружок являлся замечательным инициатором новых идей и новых начинаний. Здесь после докладов и разговоров… начинался ряд новых научных работ».
Казалось бы, Вернадский должен быть доволен своим положением в обществе. Любимая семья, любимая работа, благодарные и талантливые ученики. Что ещё человеку надо? Зачем ему выступать против существующего общественного строя?
Нелегко ответить на этот вопрос. Пламенным борцом за права народа он не был. В наибольшей степени его возмущали ущемления прав личности. Он писал жене в 1893 году: «Я не ставлю целью жизни человека — принесение пользы людям». Исходил он из того, что «людей, могущих развивать сознание в стране, по многим причинам, немного, и горе той стране, где такие люди зарывают тот огонь, который теплится в них, и скрывают, искажают его святое воздействие…
Я считаю печальной чертой русской теперешней жизни странное и непонятное для меня отношение к науке как к роскоши. По-моему, в этом ещё сказывается некоторое варварство нашего общества».
Такова позиция не эгоиста, а индивидуалиста, который верит в необходимость «научной элиты», определяющей пути развития государства, стимулирующей развитие промышленности и сельского хозяйства. Ориентиром для него была западноевропейская буржуазная демократия:
«Я много думал в связи с историей науки. Мне хочется написать о значении личности в развитии человеческой мысли. Много думал и о печальном недоразумении русского интеллигента — общине. Какой, в сущности, русский человек — холоп в душе!..»
Надо помнить, что пишет это сравнительно молодой человек, увлечённый научными исследованиями и философскими размышлениями, привыкший к материальному благополучию. Ему ещё придётся убедиться, что русский человек не холоп, а бунтарь, способный на великие свершения.
… Политические и социально-экономические взгляды Вернадского менялись в зависимости от ситуации в стране. Он не был приспособленцем, а вырабатывал свою позицию, заново обдумывая суть происходящего.
К сожалению, его политические высказывания печатались у нас с купюрами, в зависимости от конъюнктуры, начиная с хрущёвского времени. Сначала его представляли безоговорочным сторонником советской власти, а с перестройки — антисоветчиком. И то и другое неправда.
Были у него и политические прозрения. 20 ноября 1905 года он отметил в дневнике: «Всюду чувствуется большая реальность осуществления республики. Кто же может быть выставлен как кандидат в президенты от социал-демократов? — Ленин?»
Притяжение Неведомого
В 1897 году Вернадский защитил докторскую диссертацию по кристаллофизике: «О явлениях скольжения кристаллического вещества». На следующий год стал профессором Московского университета, а в 1909 году — академиком.
Таковы внешние приметы его научной судьбы. Мир его мысли расширяется необычайно. Многие научные разработки последующих лет основаны на фундаменте, заложенном в эти годы.
За двадцать лет им опубликовано более ста научных работ. Число в общем-то небольшое, если оставить без внимания темы исследований. А их разнообразие поразительно: общая минералогия и общая кристаллография, кристаллофизика и кристаллохимия, почвоведение, история и философия науки, геохимия, учение о полезных ископаемых, метеоритика, геология.
Он проехал тысячи километров на поездах и телегах, пересекая вдоль и поперек всю Европу, Урал и Кавказ, прошёл сотни километров пешком. Рудники Урала, Польши, Чехии, Германии; древние вулканы Центральной Франции и огнедышащий Везувий; грязевые вулканы Керченского полуострова и Тамани; нефтепромыслы Баку; рудопроявления в горах Кавказа и на Украине; граниты Франции и базальты Северной Ирландии…
Многое повидал и продумал Вернадский.
Он осматривает в береговом обрыве Керченского пролива выходы бурых зернистых железных руд, напоминающих груды заржавленной картечи. Невзрачные на вид грязевые вулканы Керченского и Таманского полуостровов — булькающие, журчащие, плюхающие, лениво выплевывающие холодную глянцевую «грязь» — наводят его на мысль (подтвердившуюся через полвека) о большом значении вулканов в формировании рельефа, а также в газовом дыхании Земли.
На Кавказе он находит — впервые в России — бокситовые руды, сырье для получения алюминия.
…Они поднимаются на гору. Чуть в стороне белеет плотная шапка Казбека. Идти трудно. Узкая тропинка вьётся по краю пропасти. Каждый шаг надо выверить, чтоб не оступиться. И — прочь страх! Склон становится круче. Приходится цепляться руками за выступы.
Проводник Георгий время от времени повторяет:
— Не надо бояться. Только не надо бояться.
С плоской вершины открылась панорама остроконечных белых пиков, ярко освещенных солнцем, и глубоких темных долин. А под ногами в расселинах скал — сверкающие друзы горного хрусталя, белые прожилки кальцита в граните.
… Прекрасна Англия, очень симпатичны англичане, но беда, когда приходится мокнуть под дождем, да еще находясь в карьере, где разрабатывается каолиновая глина. Сплошная белая вязкая жижа,
