по идее должна была обратить внимание, что кто-то надолго задержался в туалете... Хотя мало ли что бывает, может, запор у человека? На помощь не зовет, жалоб не предъявляет, пусть себе сидит. Но как главный врач или заведующий отделением могли бы воспрепятствовать подобному? Ума не приложу.
– Формальная логика такова – заведующий не обеспечил своевременное выявление психических нарушений и негативного отношения к еще не родившемуся ребенку. А главный врач плохо организовывал и контролировал заведующих. Вот и все дела. Помню, лежал у нас в сосудистой хирургии мужчина, полностью здоровый на голову, как утверждал лечащий врач. Восстанавливался после операции, готовился к выписке, как вдруг ему сообщили, что его дочь – студентка – разбилась в аварии. Насмерть. Мужик, не перенеся такого горя, положил мобилу на тумбочку и буквально на глазах у соседей по палате выбросился в окно. С двенадцатого этажа. Кто мог это предвидеть? Никто. Однако же и заведующему отделением, и лечащему врачу нервы потрепали изрядно. Правда, обошлось без увольнений – в итоге оба получили по строгому выговору. Врачи – они же как, они всегда виноваты...
– Аксакалы от медицины утверждают, что когда-то все было иначе, – сказал Данилов.
– Да, когда-то во мнении общества врачи были просто святыми, – согласился Марк Карлович. – Я сам из врачебной семьи и наслышан о том, как оно было. Но что толку в прошлом? Живем-то мы настоящим! Я что-то забыл, а у вас родители врачи?
– Нет, но зато жена врач.
– Это хорошо, – одобрил Марк Карлович. – Приятно, когда супруги понимают специфику работы друг друга.
– Был у нас на подстанции доктор, – вспомнил Данилов, – жена которого работала врачом в больнице восстановительного лечения. Так она все никак понять не могла, почему ее муж валится с ног после дежурства. Она-то на дежурстве у себя просто отдыхала, разбудят один раз за ночь, и то не всегда. Так что и врач врача не всегда поймет...
По приемному отделению расхаживало пятеро мужчин. Одеты они были по-разному, кто в костюме, кто в джинсах и рубашке навыпуск, но угадать в них сотрудников контролирующих органов не составляло труда.
«Наркоконтроль», – решил Данилов. Логика его размышлений была проста. Версия о милиции отпадала сразу – не произошло ничего такого, что могло послужить причиной для ее появления. Тем более в таком количестве.
Отдел по борьбе с экономическими преступлениями сначала должен взять с поличным, а уже потом разворачиваться и начинать работу по оформлению. Значит, наркоконтроль, или, если официально, Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. Больше некому. Неопытный человек мог бы принять незваных гостей за какую-нибудь комиссию из департамента, но хотя бы половине этой комиссии положено состоять из лиц куда более старшего возраста.
Марк Карлович, как заведующий отделением, был удостоен беседы сразу с двумя гостями, а Данилова, предварительно осведомившись, есть ли у него минутка для разговора, увел в ординаторскую лысый, невнятно представившийся мужик. Удостоверение он раскрыл ровно на то время, которое дало Данилову возможность сличить фотографию с оригиналом, не более.
В ординаторской лысый по-хозяйски уселся за стол, а Данилов намеренно не стал садиться напротив него – предпочел в вольной позе, закинув ногу на ногу, усесться на диване. Не на допросе как-никак, а в своем отделении. Можно сказать, дома.
– Только давайте в темпе, – предупредил Данилов. – Я на дежурстве, как поступит больной – должен сразу принимать.
– Я понимаю, – кивнул лысый и выдал первый вопрос: – Если предположить, что в вашем корпусе имеет место преступный сговор, имеющий целью незаконный оборот наркотических и сильнодействующих средств, то кто, по-вашему, мог бы в нем участвовать?
– Не знаю и гадать не буду, – ответил Данилов, проглотив нагловатое «вам надо – вы и предполагайте».
– У вас никогда не было пропаж медикаментов, в которых вы подозревали кого-нибудь из сотрудников?
– На моей памяти нет.
– Можете отличить имитацию вашего почерка от настоящей записи, сделанной вами?
– Разумеется.
– Не сталкивались вы с подменой медицинской документации?
Вопросы вылетали из лысого, как из автомата. Ни эмоций, ни запинок: вопрос – ответ – еще вопрос... «Профессионал», – усмехнулся про себя Данилов. Впрочем, черт его знает, может, такая методика оправдывает себя. Расслабится человек, отвечая на кажущиеся ему глупыми вопросы, и скажет что-нибудь интересное. Или это просто одна из методик «вербального сканирования», где имеет значение не что ты отвечаешь, а как быстро или с каким выражением лица.
– Нет, не сталкивался.
– Вы доверяете всем вашим товарищам по работе?
– Да.
– Расскажите, пожалуйста, как именно происходит списание наркотических средств?
– Пожалуйста... – Глядя в глаза собеседнику, Данилов почти дословно процитировал соответствующую инструкцию.
Допуск к работе с наркотическими средствами и психотропными веществами у Данилова был оформлен, бюрократическую волынку, сопровождающую каждое назначение этих самых средств, он знал досконально и за все время работы в приемном отделении еще ни разу никому их не назначал. Не было в том необходимости. Принимал в начале дежурства ампулы, которые хранились в сейфе, стоявшем здесь же, в ординаторской, а в конце их сдавал. Точнее, принимались и сдавались ключи от сейфа, а ампулы только осматривались.
– Давайте повторим процедуру назначения наркотиков, – попросил лысый, дослушав до конца. – Итак...
– Итак, я осматриваю больного и прихожу к выводу, что по его состоянию показано назначение наркотического препарата, подлежащего предметно-количественному учету... – Данилов рассказал об инструкции.
Следующий вопрос откровенно повеселил его:
– У вас нет впечатления, что кое-кто из ваших коллег живет не по средствам?
– Нет у меня такого впечатления.
– Среди ваших родственников есть наркоманы?
– Нет.
– Ваши коллеги никогда не выглядели подозрительно? В смысле употребления наркотиков?
– Не замечал.
– Как часто проводятся инвентаризации? А внеплановые бывают? Полные или, скажем, частичные?
– Это вам лучше спросить у заведующего отделением или у старшей сестры.
– Мы спросим, – пообещал лысый. – А вы в хороших отношениях с вашим начальством?
– В рабочих, не более того.
– А с товарищами по работе вы в хороших отношениях?
– Тоже в рабочих.
– Как происходит сдача-прием смены?
– Передаем, обязательно проверяем и расписываемся. Если что не так – немедленно доводим до сведения администрации.
– Не было ли на вашей памяти жалоб на то, что сделанная инъекция наркотического средства не оказала должного действия?
– Не было.
– Ключи от сейфа вы во время дежурства всегда носите с собой?
– Да, в кармане. – Данилов достал ключи, продемонстрировал их лысому и убрал обратно. – И никогда не расстаюсь с ними во время дежурства.
– И медсестрам не даете?
– Разумеется. Сам открываю сейф и сам закрываю.
«Привезли бы кого поскорей, что ли, – уныло подумал Данилов. – А то так до вечера просидим. Товарищ явно не торопится...»
Как назло, никто не поступал.
– Металлической решетки на входе у вас нет. – Лысый неодобрительно покачал головой. – Не помешало бы...
– Во- первых, этот вопрос меня не касается, установкой решеток я не занимаюсь.
«Еще не хватало того, чтобы мы на дежурстве решетку то и дело открывали да запирали», – подумал Данилов.
– В ординаторской хранится всего лишь суточный запас наркотиков, – продолжил он, – что относит ее к четвертой категории помещений. А для этих помещений решетки на входе не требуются, достаточно надежного сейфа. Обратите внимание – он, как и положено, прикручен к полу.
– Прикручен, – согласился лысый. – Спасибо, у меня больше вопросов нет.
– Вот и хорошо.
Данилов вышел в коридор следом за ним и направился в смотровую, на свой, так сказать, боевой пост. Сидеть в ординаторской ему не хотелось.
В кармане халата запищал мобильный. Прежде чем ответить, Данилов взглянул на дисплей и удивленно присвистнул. Звонил Рябчиков, рентгенолог из двести тридцать третьей поликлиники.
– Здорово, дружище! – сказал Данилов. – Сколько лет, сколько зим...
После его ухода из поликлиники они виделись всего лишь однажды.
– Привет светилам токсикологии, – ответил Рябчиков. – Вот, решил узнать, как твои дела. А то пропал, как в воду канул...
– Быт заел напополам с работой, – повинился Данилов. – А дела нормально. Дежурю вот.
– Тогда я позвоню тебе завтра...
– Не беспокойся, пока у меня есть время для разговора. – Данилов уселся за стол в смотровой. – Как ты? Все там же?
– Да, пока все там же. Слушай. Мне все-таки неудобно отвлекать тебя на дежурстве, может, мы встретимся на днях и пообщаемся?
– Да хоть завтра, – ответил Данилов. – Ты завтра в какую смену?
– В первую.
– Вот и хорошо. Я отдохну после дежурства и в половине четвертого буду ждать тебя в нашей любимой чебуречной.
– Давай лучше к четырем.
Данилову показалось, что Рябчиков был чем-то взволнован. Ему было свойственно волноваться по каким-нибудь пустячным или надуманным поводам.
– Вова, а тебе никогда не доводилось участвовать в пижамных вечеринках?
– Нет, а что? – О пижамных вечеринках Данилов слышал первый раз в жизни.
– Да нет, ничего. Это я
