— Пусть выскажется, — остановил начальника штаба сдержанный полковник Колесник. — Он востребован в спецназе, умело командует отрядом, в будущем возглавит соединение спецназначения. А как всякий мыслящий командир имеет право на собственное мнение. Слушаем Вас!
— Я прошу разрешения съездить на две недели в отпуск в Союз, — сказал Блажко.
— Думаю, эту просьбу можно будет удовлетворить? — спросил Колесник, повернувшись к Грекову
— Нет вопросов, — сразу сменил тон Греков.
Не без участия Колесника состоялся и мой отъезд в Афганистан…
В мае 1986 года на сборах руководящего состава частей спецназа ГРУ, что проходили в Чучково, приехал бессменный начальник ГРУ генерал армии П. И. Ивашутин. Тогда я видел его последний раз и записал сказанные им исторические слова:
— Нашего разведчика должна отличать прежде всего честность и правдивость. Разведчик должен пользоваться абсолютным доверием.
Это стало его завещанием для нас.
Мы тогда и не могли знать, что в недрах КГБ шло расследование побега в США заместителя руководителя советской военной разведки в Греции полковника С. Бокова. Позднее этот предатель выдал лейтенанта ВМС Греции В. Попелуса, который 8 лет работал на СССР и дал большую информацию по вооружению НАТО (в частности, по системе «Гарпун»). После того разбирательства Ивашутина и Долина отправили на пенсию.
По счастливому совпадению рядом со мной в зале оказался бывший командир 15-й обр СпН подполковник В. М. Бабушкин, отстраненный от должности за бой на границе с Пакистаном. Мы с большим интересом выслушали его доклад о положении дел в ДРА и опыте боевых действий спецназа. Долго расспрашивали его об афганской службе и в перерывах между занятиями. Мог ли я тогда знать, что скоро буду именно в тех местах, о которых нам рассказывал Владимир Матвеевич. Что сказочный город Джелалабад станет для меня явью.
Во время секционных занятий в нашу группу политработников зашел полковник Колесник. Подвел итоги работы за предыдущий год. Отметил лучших и худших, а в заключение сказал:
— У нас ожидается массовая ротация кадров в воюющих бригадах в Афганистане. Нужен один человек для замены. Кто желает убыть для выполнения интернационального долга.? Прошу встать…
— Прошу включить меня, — сказал я и поднялся.
— И меня, — сказал Саша Петрачев, бывший замполит первой роты спецназа, служивший в Чирчике, а в тот момент начальник политотдела Бердской бригады.
— А еще желающие есть? Нет!
— Ну что ж, спасибо, чирчикцы! Не подвели! — он подошел к нам с Петрачевым и крепко пожал руки. Чувствовалось, что наш Батя в добром настроении и расположении духа.
Забегая вперед скажу, что не мог я знать и о том, что мой бывший сослуживец по бригаде и отряду, бывший командир 4-й роты, когда-то сосед по коммунальной квартире Владимир Андреевич Манченко станет заместителем начальника 5-го управления ГРУ, всесильным начальником всего армейского спецназа. Вынесет на своих плечах первую чеченскую войну. Потеряет в кровопролитных боях 153 разведчика и рано уволится в запас. А ведь это был один из лучших командиров — воспитанников 15-й бригады.
На этих последних сборах в военном городке 16-й бригады Московского военного округа мы собрались почти все из 2-го отряда: Манченко, Зуев (бывшая 4-я рота), Трисмаков, Холбаев (5-я рота), Неделько, Кривопалов (6-я рота). Сфотографировались на память с Колесником. Больше в таком составе мы не встречались никогда…
«Добровольцев» же ждали интернациональные долги. Прошло немного времени и мы с Сашей Петрачевым встретились на военном совете армии в Шинданде уже в Афганистане. Только мне, я считаю, повезло — я попал в родную 15-ю бригаду, к прекрасному командиру полковнику Юрию Тимофеевичу Старову. А мой коллега, к полковнику Д. М. Герасимову, сменил полковника Тарана в Лошкаревке.
Война на территории нашего южного соседа длилась девять долгих лет — почти одну восьмую всей советской истории. Все это время с первого до последнего дня подразделения чирчикского спецназа воевали с моджахедами в Афганистане.
И что удивительно, в истории афганских событий рано говорить об окончании. Она до сих пор гремит на земле самого Афганистана, и шагнула вместе с нами в двадцать первый век… А после известных террористических актов в сентябре 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне, в октябре 2002 года в Москве охватила весь мир…
15-я обр СпН — единственная советская часть, которая была награждена высшим военным орденом Афганистана — орденом Красного Знамени. На земле Афганистана наш легендарный 154-й оо СпН награжден Вымпелом МО СССР. За этими Знаками отличия отблеск боев в Тадж-Беке, под Кули-Ишаном и Джар-Кудуком, в Панджшере, на перевале Гулпрай, под Хостом. За сухими строчками исторических формуляров просматривается высокая профессиональная подготовка офицеров и солдат, жесткая исполнительская дисциплина, бытовавшая во всех подразделениях соединения, еще с Колесника, массовое мужество и беззаветный героизм.
Наш маленький чирчикский гарнизон был большой военно-полевой семьей, живущей в сопровождении тревожных звонков громкого боя, вечной музыки стрельб, парашютных прыжков и вечном ожидании мужчин домой с учений… Такие гарнизоны — школа мужества и университет порядочности, черная кость армии.
Но Чирчик, хотя и был провинциальным городом, мы уважали и дырой не считали, потому что питомцы бригады Колесника разлетелись по всему миру и достигли немалых армейских высот. У нас появились собственные генералы: Тишин, Чубаров, Фазилов, полковники Манченко, Стодеревский, Тяпкин, Ильин, Ершов, Харламов, Волош, Неделько, Трисмаков, Золотарев, Плешаков, Зуев, Артемов, Ахметов, Лукьянов, Воинов, Корчагин, Шакурин и многие многие другие.
Прошли годы, и в Кабуле, Джелалабаде, Кандагаре, Лошкаргахе командирами частей спецназа стали воспитанники Колесника. По вечерам, когда они собирались в товарищеских компаниях, непременно поднимали традиционные тосты: «За Батю — Колесника!». Говорят, и сейчас на Северном Кавказе в воюющих отрядах спецназа живут и этот тост, и многие другие наши традиции.
Наполеон справедливо сказал: «Пока жив хоть один ветеран — живет и полк!».
Жизнь же нашего легендарного командира, насыщенная многими драматическими эпизодами, служит примером для многих поколений разведчиков. К счастью, ему при жизни удалось сделать многое, он стал генерал-майором. Возглавлял направление специальной разведки ГРУ Генштаба.
Но испытания на прочность он испытывал постоянно, пережил он и большую личную трагедию. В период первой войны в Чечне он потерял сына Михаила, который капитаном попал в Грозный.
«Сам я всю жизнь служил в разведке, — рассказывал мне немногословный Василий Васильевич, — а когда мой Миша решил поступать в Рязанское воздушно-десантное училище, я был категорически против. Но он с детства мечтал о десанте и добился своего. Учился он на факультете спецназа. Потом служил на Дальнем Востоке, где и я начинал. За несколько дней до того, как их должны были отправить в Чечню, Миша позвонил мне из Уссурийска и сообщил об этом. Он попросил: «Папа, ничего не предпринимай!» Хотя я бы и не стал никуда звонить. Это не в моих правилах. Хотя уберечь сына от Чечни было элементарно: командир бригады на Дальнем Востоке — мой бывший подчиненный. Да и в ГРУ достаточно людей, которые мне в той или иной степени обязаны. Жена тоже все понимала и не отговаривала сына. Она ведь всю жизнь со мной была во всех передрягах. Кроме Афганистана, конечно…Миша попал в Чечню 18 января 1995 года, а погиб на следующий день. Тяжело, было нам с Катей, очень тяжело… Да и сейчас порой бывает очень горько…».
Черный день гибели капитана М. Колесника явился поводом для создания в феврале 1995 года общественной организации Взаимопомощи основателей спецназа армии. Ее учредителями выступили ветераны спецназа Бреславский В. Е., Колесник В. В., Лобачев Г. А., Макаров Е. А., Пашков М. П., Старов Ю. Т., Тарасов С. М., Тарасов Ю. А..
Что бросалось в глаза всем, а не только нам — его воспитанникам, так это удивительная энергия генерала Колесника. Имея довольно солидный возраст, Василий Васильевич проявлял живой, неподдельный интерес к каждому своему однокашнику, сослуживцу или воспитаннику, наводил справки и все это заносил в свой толстый гроссбух. Ему было интересно все. Он помнил всех по имени и отчеству, помнил имена наших
