нас теперь только названия, без сомнения, знаменитые, но которые больше нельзя связать с памятниками, в подавляющем своем большинстве исчезнувшими.
Богатейшая территория, на которой пахотные земли затоплялись в период паводков, раскинулась насколько хватает глаз до широких горизонтов. Ее города и многочисленные деревни обосновались вдоль ответвлений реки, расходящихся к северу, растекаясь семью каноническими устьями, откуда Нил несет свои воды к морю. Населенные островки, щадимые паводками и развившиеся за счет скопления остатков человеческой жизнедеятельности, занимали вершины холмов. Они появлялись подобно множеству островов, усеявших неподвижное море. Главные города представляли взору приезжих и паломников свои грандиозные храмы; некоторые из этих святилищ, посвященных популярным божествам, — процветали, например, такие, как Изиэйон из Бехбей-эль-Хагара, другие — были опустошены и, может быть, разрушены, как святилище бога Солнца в Гелиополе. Все основные античные столицы: Саис, Мендес, Бубастис, Себенитос, Танис — должны были прийти в упадок в той или иной степени, в тот период времени, когда экономическая деятельность всего региона была ориентирована на Александрию. На западе автономия древней милетской фактории Навкратиса, первого греческого города в Египте, основанного в 650 году на канопском рукаве Нила, вызывала уважение со стороны Птолемеев, несмотря на то, что с выдвижением Александрии он лишался своей экономической значимости. И, наконец, бубастисский рукав был соединен с Красным морем искусственным каналом, строительство которого начал фараон Нехо в период XXVI династии и завершил великий персидский царь Дарий. Поставленный на службу Лагидами, этот канал проходил по долине Вади-Тумилат до озер Амеров, далее разветвлялся к югу до самого порта Арсинои, в свое время переименованного в Клеопатрис, чье местонахождение соответствует сегодняшнему Суэцу. Его экономическое значение было все же относительным, без сомнения, по причине своих небольших размеров и постоянных песочных оползней. Сообщение между Красным морем и Нилом проходило по заимствованным у древних дорогам, проходящим сквозь Аравийскую пустыню, подобным той, что связывала с архаической античности Миос Гормос с Коптосом через Вади-Хаммамат.{86} Другие порты были созданы на Красном море первыми Птолемеями для получения африканских товаров или в качестве пунктов для смены лошадей при охоте на слонов, как, например, Береника Троглодитская или Птолемаида Охотничья, но прекращение этого вида деятельности в III веке чуть было не нанесло их существованию сокрушительный удар.{87} Эти фактории пережили новый взлет и процветание лишь по истечении II века, когда открытие муссона позволило путешествовать по Индийскому океану, активизировав, таким образом, морское сообщение в регионе.{88}
В самой высокой точке дельты путешественник с севера, поднимающийся из Александрии по канопскому рукаву или с северо-восточной границы — по пелузийскому и бубастисскому рукавам, всегда попадал в Мемфис.{89} В течение трех тысячелетий, несмотря на все превратности истории, Мемфис сохранял статус столицы Египта. Его географическое положение, в сорока километрах вверх по течению от разветвления Нила, выходы к Фаюму и западным оазисам, древность его памятников и культов — все эти преимущества не позволяли никакому другому городу оспаривать превосходство Мемфиса. До основания Александрии он был также самым крупным городом страны. Его численность могла быть посчитана только приблизительно: по крайней мере, 50 тысяч жителей, но едва ли больше, если вспомнить цифры 3 миллиона и 500 тысяч соответственно для населения всего Египта и Александрии.{90} Сатрап Птолемей в 311 году, до того как окончательно обосноваться в новой столице, устроил свою резиденцию именно в Мемфисе. Окаймляемый с востока рекой, город был защищен от ее разливов серией плотин средней высоты в двенадцать локтей (около шести метров), окружавших его полностью. Многочисленные кварталы города чувствовали себя уютно внутри этого восьмикилометрового пространства; некоторые из них, задолго до Александрии, уже были определены за иностранными общинами: в первую очередь за греками, а также карийцами, сирийцами, евреями. Храм бога Птаха, отождествляемого с греческим богом Гефестом, является первым святилищем Египта, так как именно в нем фараоны праздновали свое воцарение. Эту традицию соблюдали и Лагиды, по крайней мере начиная с Птолемея V. Мемфис считался также жилищем такого живого божества, каким был священный бык Апис, сыгравший главную роль в создании бога Сараписа, покровительствующего Александрии. Но город был не только религиозной столицей; его географическое положение обеспечивало ему обязательный транзит всех товаров, провозимых из долины в провинцию. Связанный напрямую с Фаюмом регулярно используемой дорогой через пустыню, Мемфис становился естественным местом сбыта всей богатейшей сельскохозяйственной продукции региона. В равной степени можно было назвать его и промышленным центром, известным своими мастерскими по производству оружия, тканей и фаянса.
На юге Мемфиса начинается Верхний Египет — длинная лента зелени меж двух пустынь. На западе простирается фаюмская низина, к северу расположено озеро, питаемое естественным каналом, ответвляющимся от Нила. Бурный рост этого запущенного в течение долгого времени региона связывают с деятельностью первых Птолемеев, которые успешно внедрили широкий проект развития в невиданном до тех пор масштабе. Все проведенные работы, замечательным образом сочетавшие как орошение, так и осушение, позволили одновременно обрабатывать пустынные края и заболоченные зоны вблизи озера, чей уровень был понижен для освоения новых земель. Талант субсидируемых царем греческих инженеров, а также мобилизация египетской рабочей силы обеспечили быстрый успех этому предприятию, значительно обогатившему царскую казну и позволившему последней одарить землями военных наемников, например, клерухов. Итак, если одна часть угодий пополнила доход государства, то другие области, значительные по своей площади, в целях обеспечения их рационального использования были сданы знатным людям. Наиболее известной из этих земель была область, отписанная диойкету Аполлонию, министру финансов в эпоху Птолемея II. Этот район в 10 тысяч арур (2756 гектаров) управлялся его доверенным лицом, неким Зеноном Коносским, чьи архивы, неожиданно обнаруженные в его владениях в Филадельфии, стали одним из важнейших документальных свидетельств эпохи эллинизма.{91}
Столица региона, чье население поклонялось божеству-крокодилу Собеку, была названа греками Крокодиополь, который позднее был переименован в Арсиною в честь покойной супруги царя. Значение города постоянно росло: строилось множество деревень, иногда в греческом стиле по гипподамовскому плану, наподобие Филадельфии, «столицы» вотчины Аполлония. Следует заметить, что большинство этих образований, будучи некогда большими сельскохозяйственными поселениями, украшенными храмами и общественными зданиями, теперь разбросаны в песках, порой на приличном расстоянии от возделываемых сегодня земель. Ведущиеся уже сто лет раскопки позволяют нам оживить картину прошлого в зависимости от того количества греческих и демотических папирусов, которые они нам поставляет. С Сокнопеоса Несоса (ныне Диме) на севере до Тебтиниса на юге, эти деревни образуют почти замкнутый круг поселений вокруг впадины «Озерной страны», называемой еще «Море» (P-iom = Фаюм).
По всей долине главные города древних номов стали называться новыми греческими именами, в зависимости от Бога или священного животного, которое покровительствовало тому или иному городу. Так древний
