Ева медленно, еще ничего не понимая, улыбаясь, поворачивала голову на звук; солнце освещало ее волосы, плясало на них рыжими бликами. Смазанная от скорости машина неслась вперед; вокруг застыли тишина и безветрие.
Мартин вскрикнул, потрясенно распахнув глаза, наклонился вперед, словно идя навстречу сильному ветру. Его ноги, еле касаясь пальцами прохладного гладкого асфальта, медленно, как в воде - а на самом деле молниеносно - прошли несколько шагов. Ева уже почти обернулась; машина была в метре от нее. Мартин почувствовал, как все мышцы тела напряглись, по-прежнему замедленно дернул пальцами Еву вбок и назад за шиворот, слыша, как неторопливо трещит ткань футболки и легкой куртки и видя, как девушка начинает падать назад, еще ничего не понимая.
Он закрыл глаза, зажмурился, и, чувствуя, что не успевает, толкнул ее еще раз, сам заваливаясь вперед и выносясь по инерции на дорогу на то место, где только что стояла она.
Перед закрытыми глазами возник образ печального Ориона.
'Я смог все изменить, ха...' - подумалось Мартину, и в эту же секунду машина, взревев, с огромной силой сбила его с ног и отшвырнула на асфальт под колеса.
Ева услышала крик Мартина, а потом ощутила, как заваливается на спину.
'Что он, отыграться решил чтоль за ровный полет? Это не смешно...'
Асфальт встретил ее холодными, ровными, чуть каменистыми объятиями. Спина вспыхнула болью, и правый локоть тоже. Перед глазами почему-то пронесся полупрозрачный край фиолетового хитона, затем раздался странный, неприятный глухой звук. Он был громкий, нестерпимо громкий. Затем он сменился звуком ревущего мотора и быстро растворился вдали, стихая.
Она ничего не поняла.
Потирая спину, привстала на колени. Больно.
Прошло несколько секунд, пока до нее дошло, что странная штука на дороге - это след от шин, почему-то красный, совсем близко от нее. От следа тянулась грязная красная полоса, вбок, на обочину. Там что-то лежало.
Она поднялась на ноги, ощущая, как они дрожат и слабеют.
'Не может же быть...Нет... Погодите...'
Хватая ртом воздух, она подбежала туда, попутно оборачиваясь и с ужасом обнаруживая, что Мартина рядом нет.
'Я же смотрела, не было машины... Был зеленый!...'
-О Боже! - она упала рядом на коленки, дрожащими руками пытаясь коснуться залитого кровью фиолетового хитона. Пальцы не слушались и не хотели дотрагиваться. Боялись того, что увидит хозяйка.
-Мартин!
Она пересилила себя и осторожно положила на него пальцы, переворачивая и холодея от охватывающего ее ужаса.
Он еще дышал, его грудь поднималась и опускалась, мерно, тяжело. Но она уже видела, что все кончено. Что дышит он с каким-то странным хрипом. Что он весь изломан, страшно, неправдоподобно, и местами края костей даже светлеют сквозь кровь и ткань. Что ее штаны на коленях уже начали пропитываться кровью. Еще теплой.
На одной из рук был след шины.
Мутные глаза чуть расширились, когда он увидел ее.
-Е...ва... - с трудом сказал он и попытался улыбнуться.
-Что ты наделал, идиот! - начиная плакать, закричала она в панике. - Зачем ты это сделал?!
-На...наз...назло. Вредо..вредный...я... - он закашлялся, обрызгав ее красными каплями.
-Господи, погоди, я сейчас, я позову на помощь, погоди, ты только погоди, - зашептала она, убирая с его лица прилипшие багровые пряди волос. - Эти сволочи уехали... Но мы еще их найдем... - она замолчала, видя, как он слабо качает головой, затем подавилась словами и, выкрикнув его имя, зарыдала.
Он беззвучно зашевелил губами, словно хотел что-то сказать.
-Что? Бесполезно? - истерично спросила она и взвизгнула: - Я сама тебя вылечу, слышишь!
Она положила на него начинающие светиться руки. Затем поняла, что не сможет. Еще нет. Такие раны - нет.
-Мартин! - закричала она, чувствуя, как его кожа начинает холодеть. - МАРТИН!
Он извиняюще улыбнулся краем рта. Не получилось длинного пафосного диалога, как в том фильме. Как тот человек умудрялся так много сказать, перед тем как умереть?...
-МАРТИН!
Март снова попробовал что-то сказать. Она нагнулась ниже, бледная, как мел, с заплаканными глазами.
-Что?
-Если... не пр... не противно... ты... мо..жешь по..положить меня... на свои... колени... тут...так холодно...
-Какое противно?! Мартин, прекрати это! Мы вытащим тебя! Сейчас что-нибудь произойдет, я уверена! - она трясущимися руками осторожно приподняла его, одновременно ощущая страшную пустоту внутри и понимая - ничего не произойдет, а скорую вызывать слишком поздно. Положила его голову и плечи на колени. Те сразу стали влажными и темно-красными. Трогать Мартина было ужасно, она ощущала, как он весь истерзан и разбит.
-Мартин... - слезы лились непрерывной тонкой мокрой дорожкой. Она попыталась их смахнуть, но ничего, кроме индейской боевой раскраски - руки были уже словно в багровых перчатках - не получила.
-Ты... - он снова закашлялся, весь содрогаясь.
-Ничего не говори, не говори, ты начинаешь кашлять...
Он покачал головой.
-Ты... только... не вздумай... - она видела, каким нечеловеческим усилием дается ему каждое слово. - снова... снова прыгать... идиоточка. Хватит... реветь...
Она покачала головой, продолжая бессильно рыдать.
-Ты же ангел, дебил! Забыл! Ты вообще умереть не можешь! Ты просто не умеешь! - прорыдала она.
Он слабо усмехнулся.
-Какой... ангел... человек... ты же видишь...
Внезапно он задышал ровнее; его взгляд, до этого расфокусированный, уперся зареванную Еву.
-... ты только... живи, не прыгай...
Он устало закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ева потрясенно ощутила, как он обмяк. Увидела, как прекратила ходить вверх и вниз его грудь под порванным хитоном.
-МАРТИН! МАРТИН! НЕТ! - она бессильно взвыла, наклонилась к нему и закачалась взад-вперед, словно убаюкивая его. - Я НЕ БУДУ! ТОЛЬКО ВЕРНИСЬ! - она продолжила рыдать в голос, сидя на пустой пока улице, на обочине дороги, одна.
Уже одна.
Опять одна.
Она не знала, сколько прошло времени. Все вокруг не менялось, словно застыв, замерев. Машин больше не было, даже смешно... Людей тоже не было. Ничего не было.
Она не знала, сколько просидела, покачиваясь вместе с ним на коленях.
Солнечный свет уже разлился вокруг, становясь обычным, дневным, не рассветным.
Она поняла, что замерзла, ее знобит и что она вся мокрая, но лишь ниже склонилась над Мартином. Ей не хотелось никуда идти, но она знала, что выполнит обещание. Это немногое, что она сможет сделать.
