согласиться, так как готовка ее была, в противоположность внешности, весьма и весьма прилична, то второе чуть не вызвало у меня разрыв сердца в столь юном возрасте. Она собралась меня знакомить со своей незамужней племянницей! Меня! С племянницей! Да я представить боюсь, что там за генофонд! И только я было собрался перекреститься да обратиться к бабуле, как меня спас демон. Честно признаться, от него я не ожидал столь благородного поступка.
– Слушай меня внимательно, причина мужской несостоятельности, – обратился демон к Гюрзе. Та, по- моему, даже не поняла, что это был весьма сомнительный комплимент. – Сейчас ты отстанешь от мальчика и больше с ним не заговоришь, если это не будет касаться вопроса о его комфортном пребывании здесь. Все поняла?
Он так на нее взглянул, что я бы на ее месте давно слился с тенью и превратился в туман. Короче, неплохо было бы свирепым рожам у этого индивида поучиться.
– А чей-то? Чей-то ты влезаешь? Ты мою племяшку не знаешь, а вон как зыркалки вылупил да клыки оскалил, – собрав последние остатки глупости, вякнула троллиха.
– Повторяю для особенных, – спокойным голосом продолжил демон. – Мальчика своими родственницами не пугаешь, в его сторону поползновений не делаешь – живешь спокойно. А если не угомонишься и парень из-за тебя надорвет
Бледно-зеленая Гюрза отошла от нас, мелко дрожа.
– Шасгар, спасибо, выручил, я уж думал – кранты. Только насчет здоровья не понял. Почему любое? Оно у меня что, многократное? – Он, оказывается, интересный мужик, если, конечно, странности не говорит.
– Твоя бабушка четко все разъяснила. В контракте прописано, что нанесение вреда твоему физическому, интеллектуальному, личностному, социальному, эмоциональному и духовному здоровью до того, как ты окажешься в полной безопасности, а именно до момента твоего прибытия домой, отражается непосредственно на мне. И мне как-то совсем не улыбается перспектива увеличения срока служения твоей бабушке. И ладно бы только моего, но на кой ей
Опаньки, а вот это мы с бабулей как-то не обсуждали.
– Э-э-э… – Мне нечем было утешить мужика, ибо слышал о данном пункте в первый раз.
– Чуть не забыл, – спохватился он, – что значит «легион»? – Последнее слово он произнес на русском.
– А что такое? – Я невольно насторожился.
– Она сказала, что назовет так армию Повелителя демонов, если вдруг контракт будет нарушен и они перейдут в ее личное пользование.
– Это значит – много, – проговорил я и направился к стеночке на лавочку.
Демон вновь сделался пофигистом и отправился подпирать косяк. Бабуля тем временем вернулась, победно неся в руках что-то зеленое.
– Сейчас будем маникюр делать, – радостно сообщила она.
Оказалось, она где-то нашла довольно интересную траву, чем-то похожую на бамбук, только тоньше, и формой напоминающую длиннющий ноготь. Вот эту бандуру бабуля и крепила на пальцы Гюрзы. Дальнейших ее манипуляций моя неустойчивая психика просто не смогла выдержать.
– Иди, парень, не мучай себя, – сочувственно похлопал меня по плечу демон.
– Поражаюсь вашей выдержке, – буркнул я, разворачиваясь.
– Я демон, мы и не такое видели, – очень тихо ответил он.
И вот глубокой ночью, когда дриаде и эльфу надоело стоять на шухере, когда я устал настолько, что готов был плюнуть на все и пойти спать, наконец пришла жертва. То есть, я хотел сказать, муж.
Как это тело преодолевало порог собственного дома – история отдельная. Как он в темноте пытался нащупать кристаллы освещения, вообще неописуемо. Но момент, когда он эти треклятые кристаллы все- таки активировал, я не забуду никогда.
Я примерно представляю,
– Ой, мамочки! Он жив?! – взвыла белугой Гюрза.
– Жив, жив. Экий впечатлительный, – покачала головой бабуля.
– А теперь хозяйке дома не помешало бы сменить облик, а то на крики народ сбежится, а мне бы не хотелось разбираться со стражей, – флегматично заявил демон.
Олуш и Гирин, не поднимая лишний раз глаз на Гюрзу, бочком придвинулись к валяющемуся на полу телу. В чувство его приводить.
Минут через пять в дверь постучали. И чуть не снесли ее по пути. Гюрза, увидев, что ее муж вполне жив и даже дрожит от избытка чувств, успокоилась. Сняла с себя амуницию и пошла разбираться со стражей.
– Первый, – повернул голову Третий в сторону собеседника. – Мне сообщили странные новости. Это правда?
– Ты не поверишь, Третий, но это правда. Властелин совсем помешался, устроил охоту на старуху.
– Воистину он сошел с ума!
– Не кипятись, Второй, – пресек возмущение Первый.
– Ты думаешь, она может быть полезной нам?
– Ты прав, Второй. Если Властелин так жаждет ее поймать, думаю, она то, что нам нужно.
– Говорят, она ведьма необычайной силы, которую проклял Властелин.
– Мои шпионы донесли, что она заклятый враг рода Властелинов и сила ее неизмерима. Главная башня столицы была разрушена ею лишь мановением руки, и это башня, на которой охранных заклинаний больше, чем на мне волос.
– Неудачное сравнение, – буркнул себе под нос Второй, искоса поглядывая на плешь на голове Первого.
– Я обнаружил местонахождение Властительницы.
– Воистину сегодня замечательный день! Одна новость прекраснее другой!
– Сейчас на нее нападать опасно. Необходимо выждать какое-то время.
– Властительница также заинтересовалась старухой, она отправила своего человека на разведку.
– Что нам известно о вновь открывшихся фактах? Как хоть зовут нашего возможного союзника?
– Я точно не уверен, но кажется, к ней обращаются «бабуля». По крайней мере, Властелин отметил подобное обращение, как отличительную черту.
– Шпиона Властительницы устранить и заменить нашим. Связь с ним держать прямую, дать ему широкие полномочия, попытаться провести переговоры, в случае ее несогласия – устранить.
Ноги жутко болели, дыхание давно сбилось, но она не могла остановиться. Ее гнал страх. Страх и любовь. Она
Сколько она уже так бежит сквозь эту проклятую чащу? Ее снедало беспокойство за мужа. Сердце гулко билось о ребра, в боку кололо, низ живота тянула острая боль. Хотелось упасть и не вставать, и будь что будет, но она должна была бежать, должна спасти.
Стук сердца заглушал любые звуки. Плохо, очень плохо, она должна слышать окружающий мир. Она должна знать, с какой стороны погоня. Да где же этот проход?
– Мамочка? – завозился ребенок на ее руках. – Где мы?
– Спи, сына, мы идем к бабушке. – Говорить тяжело.
Но ребенок не должен догадаться о грозящей им опасности. Ее мальчик не должен бояться.