— Одно радует, что не надо присутствовать на похоронах, — поежилась Джейн Симор, новая фрейлина, которую взяли на место Мэри Говард.
— Прелестная Белла права: надо что-то делать, — неожиданно согласилась Анна. Она подняла красивые руки выше головы и встряхнула ими, как будто хотела сбросить нахлынувшую скуку. — Невыносимо думать, что в такой день, мой день, я должна изнывать от скуки только потому, что умерла Екатерина. Неужели не осталось ни одного музыканта? Разве все королевские музыканты выехали из дворца в Вестминстер, чтобы сыграть реквием?
— Марк Смитон остался, — вспомнила Арабелла. Она хоть и была недавно помолвлена, но не пропускала мимо ни одного привлекательного юноши.
— Где он? — поинтересовалась Анна. Ей пришелся по душе чистый альт юноши.
— Он внизу во дворе. Его отец, мадам, стоит мастером над столярами, они как раз заканчивают отделывать панелями новый зал. Марк рассказывал, что его так же, как и братьев, ждала участь подмастерья, но вмешался король и выкупил его для хора мальчиков в Виндзоре.
— Что ж, приведите его, — снисходительно позволила Анна. Глаза ее заблестели, она вновь выглядела помолодевшей и веселой. — Бал-маскарад состоится, сегодня вечером, здесь — в моей галерее.
— Уж не тот ли, который вы придумали вместе с Рочфордом, — о Цирцее, где мужчины превращаются в зверей? — спросила Арабелла.
— А вдруг вечером вернется король? — испуганно проговорила Маргарэт.
— Я слышала, как король сказал Хениджу, что на улаживание всех дел уйдет два дня, — вмешалась Друсилла.
— Не самые приятные дела, особенно для него, — напомнила всем Анна. — Правда, мы можем провести репетицию. Если маскарад удастся, король, возможно, позволит поставить его на Двенадцатую ночь.
— Как хорошо, мадам! — воскликнули фрейлины одновременно, хлопая в ладоши.
По привычке Анна поискала глазами брата: его остроумие гарантировало успех любому балу. Но Джорджа не было, он вместе со всеми отправился вслед за королем.
— Бал-маскарад без мужчин! — фыркнула ее невестка.
— А почему бы и нет? — с вызовом спросила Анна из чувства противоречия. — Здесь остались сэр Ричард Саутуэлл, с полдюжины молодых церемониймейстеров и младший сын верховного мажордома.
— А также Марк и Хенидж, — загоревшись, подхватила Арабелла.
— Только не Хенидж, — нахмурилась Анна.
— Хорошо, оставшихся мужчин сыграем сами, нарядимся в их костюмы.
— Что ты говоришь, Арабелла! — воскликнула скромная Симор. Она только недавно покинула уединенное поместье родителей в Уилтшире.
— А что в этом такого страшного, госпожа скромность, нас никто не увидит! — возразила Арабелла. — Мадам, прошу вас, позвольте мне надеть сногсшибательный костюм с оленьими рогами, который сшили для милорда Рочфорда!
Королева шутливо ткнула пальчиком в ямочку на щеке Арабеллы. Анна полюбила девушку за жизнерадостность и изобретательность еще много лет назад, когда, переодевшись, они пробрались вдвоем в городской дом Уолси.
— Отправляйся к портнихам и прикажи доставить сюда костюмы, каждый выберет себе сам, — попросила Анна. — Друсилла достаточно высокая, из нее получится превосходный кавалер для танцев.
Вскоре в королевской галерее закипела работа: повсюду были разбросаны фантастических цветов костюмы, валялись головы от чучел животных, искусные белошвейки заливались смехом, подбирая дамам платья и помогая примерять их.
Анна выглядела восхитительной в платье Цирцеи. Маргарэт расплела ее косы, и волосы заструились по плечам из-под лаврового венка. Плотный желтый сатин был Анне к лицу, на груди ткань скрепили бронзовыми петлями, выполненными в форме змей.
Но когда королева посмотрела на себя в зеркало, то увидела вокруг глаз предательские морщины, а в уголках губ глубокие борозды, свидетельствовавшие о ее твердом и решительном характере. «Ни одна женщина не сможет избежать этих отметин, когда ей приходится поддерживать страсть мужчины в течение стольких лет», — успокаивала себя Анна.
Утром она наконец получила долгожданную радостную весть и теперь могла сбросить с плеч тяжелую обузу и продолжить борьбу за жизнь. Нечего, было бояться — она стала настоящей женой короля. Только сейчас она почувствовала себя помолодевшей, полностью выздоровевшей от тяжелых родов. К ней вновь возвратился беззаботный и радостный смех. На следующий день или на неделе она хорошо отдохнет и попросит Генри разрешить поехать с дочкой в Хевер, где нежная любовь Джокунды излечит все ее болезни.
Но сейчас ей нужен свет и музыка! Екатерина Арагонская скончалась!
Только после того, как послала за нотами и текстом кого-то из придворных, Анна заметила притаившегося за открытой дверью Смитона. Красивый, хорошо сложенный юноша держал в руках лютню. Он выглядел взрослым не по годам — результат его пребывания при дворе и чрезмерного внимания со стороны короля.
Анна хотела обращаться с ним как с простым мальчиком, но, рассмотрев выражение его лица, догадалась, что он подглядывал за дверью, когда Друсилла и остальные дамы помогали ей переодеваться, — он смотрел на нее глазами взрослого мужчины, снедаемого страстью.
— Подойди сюда, Марк, я хочу убедиться, что ты в состоянии разобрать ноты и сыграть на лютне, — резко позвала она его. — У нас репетиция, а музыкантов настоящих нет.
Он быстро подошел к ней, нисколько не растерявшись. Своей расторопностью юноша стремился показать готовность выполнить любые ее желания. В голове его кружились всевозможные мечты. Он увидел перед собой расстилающийся блестящий мир, где он призван служить своей манящей музе и соблазнительной королеве, чья романтическая репутация разжигала его воображение.
Несколько часов Анна провела с Марком в музыкальной комнате: они трудились над совершенствованием стихов ее брата и музыки, которую она сочинила на его стихи. Ей нравилось это занятие. Ее отсутствующих талантливых друзей заменил Марк, его темные, как и у нее, глаза излучали тепло и горели огнем творчества. Его непонятный статус при дворе — ни кавалер, ни слуга — позволил Анне сразу перейти на неофициальный тон в разговоре с ним об искусстве.
После ужина в галерее королевы зазвучали музыка и смех, все веселились, каждый чувствовал себя раскованно, потому что участниками маскарада были одни молоденькие дамы и кавалеры низкого происхождения. Отсутствие короля сделало всех добродушными, притупило дух соперничества. Смитон доказал всем свою незаменимость: словно молодой церемониймейстер, он мелькал то тут, то там, поспевая везде. Мужчины, которых оставили во дворце в столь важный день, были рады поучаствовать в веселье королевы, свалившемся на них так нежданно-негаданно.
Исключение составлял Хенидж. Близость к королю приучила его постоянно угождать, сделала его мышление своеобразным, заставила не считать шпионство позорным делом. Этот печальный день Хенидж провел, отмеряя черный шелк для слуг…
Весь дворец погрузился во мрак, приличествующий трауру, только галерея королевы светилась огнями как доказательство всему миру, привыкшему осуждать ее, что Анне тяжело было осознавать себя узурпаторшей, пока не умерла ее соперница.
— Это самый прекрасный маскарад, который вы когда-либо устраивали, мадам, — воскликнула Арабелла, с необыкновенной проворностью танцуя со своей дамой, — ни дать ни взять прелестный юноша в пышном наряде Рочфорда.
Наступил кульминационный момент представления, когда Арабелла должна была надеть оленьи рога, потому что королева, оторвавшись от группы девушек, одетых в платья, украшенные шафраном, начала соблазнять танцующих мужчин в магическом круге, который быстро начертил на полу Смитон. Во время сладострастного танца она превращала их в зверей.
Все смеялись и топали ногами. Поднялся такой невообразимый шум, что никто не заметил, как засуетились слуги из-за неожиданного прибытия короля. Лай гончих, выстрелы часовых, подающих сигнал,
