отягощённым бесчисленными испытаниями и опасностями, которые способны сломить даже необычайно храброго тамплиера. Дай вам Бог внутренних сил и знания, чтобы принять верное решение!
6
Подобно огненным копьям, языки пламени проникали сквозь черные стены, которые окружали его со всех сторон и взмывали ввысь к ночному небу. Из этой круглой шахты не было выхода. Пламя дотягивалось до него. Вдруг стены зашатались, как при землетрясении. На них возникали трещины — зубчатыми дорожками они проходили по каменной кладке, расширяясь все больше и больше. Наконец стены рухнули, и со всех сторон этого горящего ада на него посыпались камни. Уже ничто не могло спасти его от горящих обломков. Смерть была неизбежна.
От кошмара Герольта спасло то, что он открыл глаза. Он рывком поднялся и сел. Уже в следующее мгновение ужасные картины его сна начали исчезать и превращаться в смутные воспоминания. Герольт провёл по лицу ладонью и ощутил холодный пот на лбу.
Его сердце медленно переходило с галопа на обычный размеренный ритм, когда он понял, что это был лишь сон и что он находится в большой спальне цитадели. Здесь во время осады обретали ночной покой братья-тамплиеры. Поэтому тишину то и дело нарушали стоны, храп и вскрики рыцарей.
Герольт знал, что теперь уснёт не скоро, и поспешил на ночную прохладу — воздух в спальне был слишком тяжёлым. Он осторожно протиснулся мимо лежанки Тарика, спавшего возле колонны. По обеим сторонам центрального прохода горели свечи, которые не очень-то помогали в ночной темноте этого зала. Но их света было достаточно, чтобы не споткнуться о препятствие и не разбудить кого-нибудь.
Когда он подходил к входной двери, его взгляд упал на постель Мак-Айвора, которому посчастливилось раздобыть лучшее место возле главного прохода. Одеяло на лежанке Мак-Айвора было отброшено, а сама она пуста. Было ясно, что заснуть ему тоже не удавалось. Да и кто в Акконе хорошо спал после продолжавшейся уже четыре недели осады и возраставшего с каждым днём отчаяния?
Герольт думал, что встретит шотландца на кромке стены, с которой открывался хороший вид на Аккон и на вражеский лагерь. Он выбрался на верхний боевой ход. Но напрасно Герольт искал исполинскую фигуру Мак-Айвора. Зато в углу галереи он увидел Мориса. Француз, казалось, вовсе не удивился появлению Герольта.
— Тоже не можешь уснуть? — спросил Морис.
Он продолжал рассматривать лагерь мамелюков, которые и в эту ночь ожесточённо обстреливали Аккон. Большинство камнемётов метило во внешнюю стену — выпущенные глыбы должны были проломить её. С помощью гигантских машин мусульмане продолжали также перебрасывать через стены горшки с греческим огнем и устраивать в городе пожары.
Герольт поморщился:
— С тех пор как аббат Виллар посвятил нас в тайну ордена аримафейцев, я ещё ни разу не спал спокойно.
— Я тоже, — признался Морис. — Ничего удивительного. Как можно спокойно уснуть при всех тех мыслях, которые приходят в голову?
Некоторое время они молча смотрели на город, укрепления и жилые кварталы которого уже были сильно повреждены. Аккон ещё отказывался капитулировать перед бешеным натиском мамелюков и их вассалов, но отчаяние горожан росло подобно мучительному нарыву, все больше отравлявшему здоровую плоть. И все в городе спрашивали друг друга: где же король и его войско, которое собиралось прибыть с Кипра?
Герольт испытал злую радость, увидев на крепостной стене немного южнее Новой башни камнемёты, построенные венецианцами. Сейчас они отвечали на обстрел мамелюков столь же яростным обстрелом. Из всех метательных машин, находившихся у осаждённых, эти камнемёты были самыми мощными и действенными.
— Маленький отряд из Венеции дерётся очень храбро! Если бы все были такими смелыми и решительными! — сказал Герольт.
— Да. И пусть будут прокляты трусливые псы из Генуи, которые за нашими спинами заключили договор с султаном и теперь держатся в стороне, — добавил Морис.
Друзья снова замолчали.
— Иногда я спрашиваю себя: на самом ли деле был этот аббат и его слепые слуги? — сказал наконец Герольт. — Все это по-прежнему кажется мне невероятным. Особенно то, что мы должны быть призваны на эту священную службу.
Морис покачал головой — так, будто и он тоже все ещё не мог в это поверить:
— Бог ты мой! Хранитель Святого Грааля, и жизнь, которая продлится не десятилетия, а века! Как разум может не сопротивляться такому? Никогда и представить не мог, что однажды окажусь перед таким выбором! Все, что я раньше считал риском, — это сущие пустяки!
— И что же? — нетерпеливо спросил Герольт. — Ты уже принял решение? По-моему, аббат дал нам достаточно времени. Во всяком случае, прошло уже две недели, а он все ещё не позвал нас.
Морис насмешливо улыбнулся:
— Чего уж тут решать? На двести лет и больше я и так согласен!
Он опять стал серьёзным:
— Знаешь, бывают моменты, когда я совершенно уверен, что должен откликнуться на этот призыв и стать рыцарем Грааля. Но в следующую ночь я просыпаюсь в холодном поту и меня трясёт от страха, что я, возможно, не справлюсь с этой службой. Какими такими способностями и достижениями я успел отличиться? Да никакими!
— Морис, ты читаешь мои мысли, — раздался за их спинами знакомый голос. Это был Тарик. Они и не заметили, как он подошел.
— Наверное, это я тебя разбудил? — спросил Герольт. — А мне показалось, что я вышел из спальни совсем тихо.
Тарик покачал головой:
— Когда ты проснулся, я уже не спал. Лежал и думал: ворочаться дальше в койке без сна да нюхать вонь спальни либо пойти в часовню и попробовать найти верное решение в молитве. Но я не сделал ни того ни другого, а просто вышел за тобой, Герольт. Наверное, нам вместе легче будет обсудить все это здесь, на свежем воздухе. Насколько я вас знаю… — Он не закончил фразу.
Морис улыбнулся:
— Похоже, с нами всеми происходит одно и то же. Я ведь уже побывал в часовне, как и Мак-Айвор. Он, кстати, все ещё там.
— Наверное, потом он сюда придет, — предположил Герольт.
— Конечно, — подтвердил Морис. — Ведь я ему сказал, что буду здесь, наверху, и он пообещал сюда прийти.
Мак-Айвор не заставил себя ждать. Друзья долго беседовали о том, что аббат Виллар открыл им в крипте, заставив принять трудное решение.
— Я хотел бы, чтобы он больше рассказал нам о том, что нас ждёт, если мы решим вступить в тайное братство и стать хранителями Грааля, — задумчиво сказал Мак-Айвор. — Не то чтобы я испугался борьбы с искарисами. В бою можно встретить и других безбожных и опасных прислужников дьявола. Никогда ещё трусы не ходили в бой под знаменем тамплиеров! Мне кажется, опасность искарисов — не то, что вас тревожит и заставляет медлить с решением. Но ведь аббат не рассказал нам о многом другом!
— Да, и я хотел бы задать ему кучу вопросов, — согласился с Мак-Айвором Морис. — Например, я бы охотно узнал, где вообще находится святой сосуд и что станет, если Аккон не выдержит осады и город окажется в руках врага. А возможно, он спрятан в Иерусалиме. Как же нам тогда его охранять?
— Это я тоже охотно узнал бы, — сказал Герольт. — Но что меня беспокоит больше всего, так это проверка Святым Духом, о которой сказал аббат. Должны ли мы быть готовы и к тому, что, возможно, не выдержим этой проверки, даже если решим вступить в братство и стать хранителями Грааля?
