Я снова вышел на улицу, крабороботов нигде не было вид но. О'кей. Ещё немного осмотрюсь, а потом вернусь к тарелке. Я дошёл до конца улицы, она вела на какую-то восьмиугольную площадь. Посреди площади возвышалось нечто, напоминавшее отключённый фонтан, а за ним здание с куполом, почти полностью стеклянным. Внутри здания игра света и тени.
Я толкнул стеклянную дверь, и она отворилась. Я вошёл.
Внутри были сплошные широкие коридоры, полы устланы коврами того же цвета, что и небо. А вдоль стен стояли… понятия не имею, экспонаты, что ли? Что-то похожее на картины. Диорамы. Куски какого-то материала вроде стекла, а в них неподвижные фигуры. Наверное, животные. Некоторые могли быть только механизмами. И какие-то изображения — фигуры ходят по городу и что-то делают.
Так что, это инопланетяне? Может, все они в каком-то оцепенении? В состоянии временного бесчувствия?
Я вдруг осознал, что все романы, которые я читал с тех самых пор, как научился читать, были достаточно однообразными, будто у авторов не было других источников новых идей, кроме чужих произведений, и они пародировали друг друга.
Посреди здания, занимая почти всё пространство под куполом, находилась наклонная спираль; она была сделана из какого-то материала, похожего на металлическую пыль, и висела в воздухе без движения. Похожа на галактику Андромеды, голубого, красного, белого цветов, да ещё… Тут у меня даже во рту пересохло. Карта звёздного неба!
Я всё кружил вокруг этой спирали, заглядывал внутрь и пытался понять, узнать хоть что-нибудь, но спираль ничем не отличалась от других изображений спиральных галактик, которые мне доводилось видеть раньше. Она была похожа на них всех. И в то же время ни на одну. Если это какая-нибудь NGC 7006, то, значит, я уже дальше самой далёкой звезды.
С другой стороны спирали находился коридор, по бокам которого стояли предметы, выглядевшие как модели космических кораблей. Некоторые из них почти не отличались от тех, что создают на Земле люди. Бот, например. Очень напоминает капсулу «Джемини». Не точно такая же, но похожа. А это? Кто-то карабкается по пыльной поверхности какой-то Луны?
Чем дальше я шёл, тем совершеннее становились модели кораблей. Интересно, а где тут летающие тарелки? Ага. Вон там. В самом конце. Вот летающая тарелка, вокруг неё существа держат в руках что-то похожее на оружие, а рядом ещё танки и пушки… Да, точно, все они стоят у края летающей тарелки.
И а земле под краем тарелки расставлено дюжины две фигурок, причём все разные.
Ох ты! Неужто Федерация Галактик? Ну и сообразительный же я. Тут я повернул назад к бесполезной карте звёздного неба. А может, мне повезло, и это моя родная галактика. Может, я не так уж и далеко от дома. Ну и что? Как домой-то добираться, ведь не пешком же!
Я остановился у модели аппарата для полётов к Луне. Может быть, это их луна? Довольно примитивный космический корабль, немного напоминает самые первые экскурсионные модули серии «Аполлон» для высадки на Луну. Луна. Я запрокинул голову, пытаясь разглядеть, что там наверху, над куполом. Может, мне удастся увидеть лунный серп на этом тёмно-зелёном небосводе?
Очень тёмном зелёном небосводе.
Во рту стало так сухо, что просто терпеть невозможно. Никакого солнца, хотя с одной стороны неба я заметил какие-то красные проблески. Так сколько же времени я пробыл здесь, чёрт побери?
Я прошёл назад по коридору, обогнул спиральную галактику и по второму коридору вышел из здания. На улице немного похолодало, но я чувствовал, что начинаю потеть, особенно под мышками. Что ж. Я пошёл той дорогой, которая, по моему мнению, должна была привести меня к космодрому. Главное, выйти за городские стены. Там я всё увижу.
Я побежал, задыхаясь на ходу, горло сжало, словно железом, и я чувствовал, что сейчас заплачу, как маленький ребёнок, который потерялся в супермаркете.
А впереди над стенами вдруг взлетела в воздух моя маленькая летающая тарелка, зависла там на секунду, а потом поднялась в тёмно-зелёное небо и улетела.
Я стоял и смотрел вверх, по щекам катились горячие слёзы, в глазах затуманилось, и я прошептал:
— Вечно я делаю глупости. Отец прав. — Я отёр рукой слезы, неожиданно разозлился и подумал: «Всё равно Марри теперь умрёт от зависти, вот».
Я проснулся, открыл глаза. Сквозь окно пробивался ярко-красный солнечный свет, он, как прожектор, светил прямо на меня, и я неожиданно пожалел, что не отношусь к той категории людей, которые, просыпаясь, долго не могут сообразить, где находятся. Сон свой я помнил плохо — что-то про школу; чувствовал я себя отвратительно, но, возможно, сон к этому не имел никакого отношения.
Боже, как сухо во рту.
Я повернулся на бок и огляделся; голова у меня кружилась и болела, очень хотелось есть. Ковёр, на котором я спал, покрывал весь пол и был светло-серого цвета, гораздо мягче и пушистее, чем ковёр в доме моих родителей. Теперь это, правда, дом матери. Стены тёмно-зелёного цвета с коричневой отделкой. Нечто напоминающее мебель, странной формы диваны, стулья и маленькие столы. Не знаю почему, но я боялся до них даже дотрагиваться.
Слишком много книг начитался. Вечный вопрос: «А что если?..»
Я обошёл всё кругом. Тем временем стало темнеть, а я всё думал, что же мне теперь делать, и смотрел, как на небе загораются не известные мне звёзды. В конце концов встал на колени и напился из канавы. Горький металлический привкус, куда хуже, чем вода в речке Марумско. В последний раз, когда я выпил воды из этой речки, меня выворачивало, как бродячего пса, потом подскочила температура и обострился тонзиллит, в результате я пять дней не ходил в школу, мне сделали какой-то укол и напичкали лекарствами.
Помню, как Марри смотрел на меня с удивлением и презрением. Почему ты всё время болеешь, Уолли?
Не знаю.
Прошло ещё немного времени, совсем стемнело, и начался дождь. Дождь был горячим, он обжигал глаза и голову, и я бегом пустился к ближайшему укрытию. Так я оказался на крыльце какого-то дома, как в обычном пригороде. Нет, не в пригороде. В маленьком городишке. Из фильмов тридцатых годов. С Джуди Гарланд и Мики Руни в главных ролях. Я толкнул дверь, она открылась. Я зашёл внутрь и сел посреди комнаты на пол — просто сидел там и слушал шум дождя, а ещё думал, есть ли у них тут громы и молнии.
Через какое-то время я поднялся, чувствуя себя усталым; всё тело у меня занемело. Я потёр рукой пустой живот. Он больше не выпирал вперёд. Такими темпами я скоро стану худышкой, как когда-то в детстве. Вообще-то я всегда об этом мечтал. Почему я вообще растолстел? Это произошло тогда, когда я сдружился с Марри, мы всё время болтались где попало, ели что попало и когда попало. Помню только, что мама радовалась, когда я начал толстеть.
Рядом с комнатой, которую я про себя назвал гостиной, была другая, маленькая, без окон и очень душная. В сумеречном свете я разглядел, что там рядом с отверстием в полу было нечто напоминавшее каменную раковину. Может, здешние существа не могли садиться, они приседали на корточки над дырой. Нет, погоди, тринтуны обычно отрыгивают излишки и шлаки, значит, они просто наклонялись над дырой и…
Я почувствовал, как внутренности у меня скрутило. Ну вот, теперь и мне надо справить нужду. Замечательно.
Я сделал шаг вперёд и остановился, лоб у меня покрылся испариной, мышцы свело. Я боялся присесть на корточки над дырой. А что если я поскользнусь и упаду, а назад не выберусь? Что если всё смывается смертоносным лучом? Дезинтегратором? «Чёрт побери, откуда во мне столько глупости? Неудивительно, что в школе меня не любят».
Лучше выйти на улицу и присесть там.
Рядом с отверстием в полу имелась и настоящая ванна, сделана она была из такого же серого камня, что и раковина, с одного края располагался целый ряд прозрачных «кнопок». Световой пульт управления? Я дотронулся до одной «кнопки». Раздалось шипение, и ванна стала заполняться водой, хотя ничего похожего
