достает, а тут еще третий ребенок».
— Ну что вы, — она склонилась над вышиванием, не смотря на него, «мне только в радость.
Дочки у меня нет, так хоть племянница будет. К мальчикам мы уже осенью будем учителей приглашать, как шесть лет им исполнится, а я пока с маленькой буду занята».
— У вас здесь много книг? — спросил ди Амальфи. «Для мальчиков?»
— Очень, — она улыбнулась. «Что-то из лондонского дома нашего привезли, да и еще покупаем — нам же нельзя в театр ходить, или музыку слушать — вот только книги и остаются.
— А можно посмотреть? — Джованни взглянул на нее. «На книги».
— Ну конечно, — она поднялась, отложив вышивание, и он тут же встал. Маша подумала, что он даже выше Степана.
— Я присмотрю за детьми, — крикнул им Петя с лужайки. Он лежал в траве, закинув руки за голову, а Лиза ползала по нему, заливаясь от смеха. «Вот сейчас съем!» — грозно сказал Воронцов, чуть приподнимаясь, и дочь расхохоталась еще сильнее.
— Ну конечно, — пробормотал Петр, «ты же у меня папина дочка, ничего не боишься».
Лиза посмотрела на него синими, светящимися глазами, и он вдруг сильно прижал ее к себе — боль в сердце на мгновение заполнила все вокруг. «Господи, — подумал Петя, «двоих любимых ты у меня забрал уже, так хоть эту мне оставь, в милости своей».
— И не кидайтесь тут мячом над моей головой, — сварливо сказал он близнецам, «а то как встану, и вашим воспитанием займусь, совсем разбаловались».
— Дядя Питер, а на лодке покатаете нас? — умоляюще протянули племянники.
— Ну что с вами делать, — Петя зевнул, «берите Элизабет, и пошли».
— У вас очень хорошие книги, — сказал Джованни, когда они сидели в прохладной библиотеке.
«Вы на латыни читаете?»
— Да, и по-французски тоже, — женщина отчего-то вздохнула. «Сейчас много на английский уже стали переводить, конечно, но мальчики, как мне кажется, пусть латынь учат — пригодится.
Хотя, наверное, они тоже моряками станут, как мой муж».
Ди Амальфи слышал про Куэрво, но никогда с ним не сталкивался — он работал только в Новом Свете, а Джованни там даже никогда не был.
— Я тоже знаю латынь, — улыбнулся он. «У меня было хорошее католическое образование».
— Вы католик? — глаза женщины расширились и ди Амальфи не выдержал — рассмеялся.
— Синьора Мария, — сказал он лениво, — я поставщик его святейшества папы Григория. У меня в друзьях половина римской курии. Я обедаю с кардиналом-камерленгом. Конечно, я католик», — в его темных глазах метались шаловливые искры.
Женщина вдруг усмехнулась, и Джованни подумал, что не целовать эти губы — преступление.
— Я понимаю, — сказала она, посерьезнев. «Тяжело вам?»
— Бывает, — нехотя ответил Джованни, не отрывая взгляда от ее красивых рук — без браслетов, без колец. «А вы в Лондон совсем не приезжаете?»
— Отчего же? — она улыбнулась. «Вот сейчас собиралась с мальчиками — за покупками, и потом им корабли на Темзе показать. Теперь и Элизабет тоже с нами поедет».
— Хотите, я вам помогу? — спросил он. «Сложно же с тремя детьми на руках».
Она опять покраснела. «У вас же дела свои, наверное».
— Я, синьора Мария, очень давно не был в Лондоне, — улыбаясь, сказал ди Амальфи. — Конечно, у меня есть дела — но не целый же день они занимают.
Мария взглянула на него: «Ну, если так — то я буду очень рада. Питер в июле уедет обратно на континент — он мне говорил, что только ненадолго в стране, — и я опять одна останусь».
— На, возьми своих сыновей, — позвал ее Петя. «Мы все мокрые, грязные и есть хотим».
Пустоватые комнаты дома у собора Святого Павла заливал косой, послеполуденный свет.
— Вот это ты молодец, — Джон похлопал по копиям документов. «Переписка кардинала Уильяма Аллена и папы Григория. Был ты там, в Дуэ, в этом «английском колледже», как они его называют?»
— Был, конечно, еще зимой, — Джованни улыбнулся, — в раскрытое окно веяло свежим, западным ветром. «Король Филипп платит им двести дукатов в год, что-то подкидывает папа, что-то — близлежащие монастыри. Там сейчас около пятидесяти студентов, в этой семинарии, однако они собираются перебираться в Рим, тогда станет больше».
— Мы их, конечно, тут ловим, — этих так называемых священников, а по сути — католических шпионов, — задумчиво сказал Джон, перелистывая бумаги, — но не всех. Рук не хватает. Если бы кто-то сидел непосредственно там…, Ты не хочешь принять сан? Ненадолго, разумеется.
— Нет, спасибо, — ехидно ответил итальянец, — не горю желанием.
— И Корвино нельзя постригаться — он с доном Хуаном еще не закончил работать, — вздохнул разведчик.
— А что, закончит когда-нибудь? — усмехнулся Джованни.
— Никто не вечен, — рассеянно ответил Джон. «Это я Хуана имею в виду, конечно».
— А, вот ирландская папка, которую ты привез. Ладно, я сегодня посижу еще, почитаю, а завтра будь тут к обеду — поедем к Ее Величеству, разговаривать про эту Ирландию, будь она неладна, хлопот с ней — не оберешься, а пользы — грош. Ты, кстати, осторожен, помнишь про Орсини? — серьезно спросил Джон.
— Орсини сидит у себя в Браччано. — отмахнулся ди Амальфи. «Кончилась карьера нашего герцога — у него теперь незаживающая дыра в животе, говорят, с ним рядом в одной комнате и находиться невозможно — так смердит.
— Однако он жив, — сухо заметил Джон. «Смотри, еще в Рим приедет, за папским благословением, или еще чем-нибудь».
— На чем? — Джованни зевнул, — на своем кресле с колесиками? Его же слуги возят, он сам долго ходить не может.
— Ну мало ли, все равно — не лезь на рожон. А ты что ерзаешь, торопишься куда-нибудь? — зорко взглянул разведчик на итальянца. «Свидание, что ли?»
— Можно сказать и так, — ответил Джованни. «Когда ты уже Корвино-то женишь, смотри, он тут сам венчаться собрался, правда на ком — пока не знает».
— Ну вот вернется Марта из Нижних Земель в следующем месяце, — я их друг другу и представлю. Иди уже, а то ты весь, как на иголках, — разрешил Джон. «Завтра только не опаздывай».
Ди Амальфи легко, как мальчишка, сбежал по лестнице вниз и пошел к реке — Мария должна была приехать к этому перевозу на барке из Мейденхеда. Она уже стояла на берегу — показывала детям лебедей в заводи.
Джованни услышал, как смеется Элизабет: «Птицы! Птицы!», и прибавил шагу — не было сил оставаться хоть единое мгновение вдали от Марии.
— Давайте я понесу ее, — сказал Джованни. «Вам же тяжело, наверное».
Они шли по берегу Темзы. Мальчишки унеслись далеко вперед — туда, где стояли торговые баржи, перевозившие товары из порта.
— Спасибо, — Мария передала ему девочку и Джованни, почувствовав сладкий, молочный запах, вдруг подумал, что у него самого, наверное, уже и не будет детей. Мысль эта была такой четкой и ясной, что он прижал Элизабет поближе — чтобы защититься от чувства одиночества, которое, казалось, заполнило все вокруг.
— Вон, — показала Мария на южный берег реки, — склады «Клюге и Кроу», Питер сейчас уже там, наверное, он еще до рассвета уехал. Я ему сказала — пусть, пока он здесь, живет в Сити, удобней же, там дом открыт, хоть мы его и не используем, но…
— Он вам ответил, что хочет с дочкой побыть подольше? — мягко закончил Джованни. «И правильно, я бы тоже на его месте так поступил».
— Он очень много работает, — озабоченно сказала Мария. «И на континенте, и когда здесь. И ведь он совсем один — первая жена его умерла, когда они еще молодыми были, а… — она вдруг прервалась и спросила: «А ее мать, — Мария кивнула на девочку, — вы ее знали?».
— Видел один раз, — вздохнул Джованни.
