нужды».
— Теодор хочет стать архитектором, — спокойно ответила женщина, — он решил, что ему лучше будет узнать его будущее занятие с самых азов.
— И слуг у вас нет, — Джордано внезапно, внимательно посмотрел на женщину.
— У нас есть доверенная помощница, она в деревенской усадьбе сейчас — Марфа пожала плечами. «Не такое большое тут хозяйство, чтобы нанимать кого-то. Я со всем сама справляюсь, синьор Бруно, да и дети помогают».
— Да, тем более раз ваш муж так часто в разъездах… — задумчиво проговорил Бруно.
— С торговцами всегда так, — Марта тоже выпила. «У него много работы на континенте, я и привыкла уже».
— У вас очень хороший итальянский, — заметил мужчина, — и дети прекрасно на нем говорят.
— Мы жили какое-то время в Венеции и Флоренции. У моего мужа деловые интересы там. Так и получилось, что выучили язык. Как занятия? — поинтересовалась Марфа.
— У Теодора светлая голова, прекрасно соображает. Мальчики обычно лучше разбираются в математике. Тео, — Джордано чуть улыбнулся, — она, конечно, очень поэтичная натура, творческая, ей с цифрами сложнее, ей бы стихи писать».
— Она и пишет, — Марфа рассмеялась. «Почему-то, в основном, на французском. Считает, что он красивее».
— А что вы делаете, пока мужа нет дома? — поинтересовался Бруно.
Марфа вздохнула. «Веду хозяйство, занимаюсь с детьми, делаю покупки — чем еще занимаются жены?».
Бруно насторожился — ему показалось, что в мелодичном, высоком голосе женщины проскользнула ирония.
— Вам же скучно, наверное, — заметил он.
— Вот, что, синьор Бруно, — усмешливо сказала женщина, — если вы хотите уложить меня в постель, то вам это не удастся.
Он оторопел, но, справившись с собой, саркастически спросил:
— Вы такая верная жена?
— Дело не в этом, — вздохнула миссис Кроу, — а в том, что я люблю своего мужа. А вас, синьор Бруно, — нет.
— А что, обязательно любить? — он поднялся, почувствовав аромат жасмина.
— Мне — да, — серьезно ответила она. «Рада была повидаться, а теперь прошу меня простить — мне надо кормить младших».
Она ушла, а Джордано все еще стоял, прислушиваясь к легкому звуку ее шагов на лестнице.
— Чудеса, да и только, — вдруг хмыкнул он. «Пожалуй, я начинаю в нее влюбляться — этого мне только не хватало. Удивительная женщина — такие дамы редко встречаются. Ну что ж, тем интересней будет ее заполучить».
— Вот, — Джон погладил Веронику по спине, — стоит мне прийти домой, и мы оказываемся здесь.
— А ты против? — она пристроила голову у него на груди и зевнув, потянула на себя одеяло.
— Я не закончил, — сказал ей муж с притворной строгостью. «Ну не закрывайся, пожалуйста, дай мне полюбоваться хотя бы».
Джон почувствовал, как она улыбается. «Люблю тебя, — сказала Вероника, — сегодня, когда обед готовила, смешно было — слежу за вертелом с ложкой в руках, и все равно — о тебе думаю. Как не сгорело — непонятно».
— Ты уверена насчет Оксфорда? — он вдруг потянулся и взял что-то с пола. «На, кстати, совсем забыл тебе отдать».
— Ты помнишь? — отсветы лондонского заката играли в ее глазах, и Джон вдруг подумал, что нету женщины красивей Вероники.
— Дай я надену, — тихо сказал он. «Ну как же мне не помнить этот день — такое не забывают, любовь моя».
Вероника подставила шею и он нежно потянулся застегнуть ожерелье — розовато-оранжевые индийские сапфиры перемежались в нем с алмазами.
— Спасибо, — она рассыпала по кровати волосы цвета осенних листьев и вдруг рассмеялась:
«А ты тогда, пять лет назад, помню, еще сомневался, негодяй, даже ушел, когда я тебе в любви призналась».
— Ну, потом пришел же, и довольно быстро, — Джон усмехнулся. «Собственно, я понял, что сделал глупость, почти сразу, еще на лестнице твоей, но не мог, же я так быстро вернуться.
Для приличия пошел на кампо Сан-Марко, и сразу же повернул обратно».
— А, я, между прочим, плакала, — обиженно заметила Вероника.
— Ну, знаешь, я тоже не мог поверить, — присвистнул разведчик. «Ты на себя посмотри, а потом на меня. Тем более ты меня на сколько, младше? Больше чем на двадцать лет, то-то же».
— Да за тобой любая хоть на край света пойдет, — Вероника посмотрела на мужа. «Понятно? А с Оксфордом не волнуйся, все будет как надо. Только я у Марты сначала кое-кого одолжу», — она расхохоталась.
— Вдова с детьми — что может быть прекрасней, — задумчиво протянул муж и они оба не выдержали — расхохотались.
— А Лизу ты не хочешь взять? — спросила Марфа, когда женщины сидели в гостиной дома Кроу. Погода стояла отличная, теплая для октября, и в раскрытые ставни доносились крики играющих на церковном дворе детей.
— Лиза говорит уже давно, и вон как бойко, — Вероника задумалась. «Все же ей три с половиной уже, еще ляпнет что-то, она же ребенок, не уследишь».
— Я не потому, что мне двойняшек жалко отдавать, — Марта улыбнулась, — а потому, что ты с ними намучаешься, все же с одним легче. Хотя, с другой стороны, — она задумалась, — оно и лучше.
Девчонки же не говорят еще толком, так, какой-то свой язык у них. Да и привязаны они к тебе вон как, ты же приехала, им еще года не было.
— Так что забирай их — женщина пожала подруге руку, — крепко, — а старшим я скажу, что вы в Бат поехали, на воды, как раз там сезон начинается».
Марфа вдруг с ужасом увидела, как блестят от слез глаза Вероники. «Мне бы хоть на руках его подержать», — вдруг, едва слышно, сказала женщина. «Он же мне снится, Марта, и я думаю все время, — как он там? Как мой мальчик, мой маленький Джон?».
— Все будет хорошо, — твердо сказала Марфа. «Питер все сделает, как надо, и Рождество вы справите все вместе. Подарки готовь, дорогая. А теперь давай я тебе расскажу, чем девчонок кормить надо — они у меня не привереды, но разное любят».
— Это точно не лондонская работа, — сказал Фагот, разглаживая воззвание. «Вообще, похоже на то, что набирал кто-то незнакомый с нашим делом, уж больно криво все».
— Ну, тогда нам этот пресс вокруг Оксфорда искать надо, — заметил Джон. «Хорошо, спасибо тебе. Принес шифры?».
— Держи, — Фагот протянул ему переплетенную в телячью кожу тетрадь.
— Красивая, — заметил Джон, оглядывая переплет.
— Ну, ты же мне денег дал, — Фагот не смог сдержать улыбки, — знаешь мои слабости — хорошая бумага и хорошие чернила.
— И шлюхи, небось, хорошие? — не поднимая глаз, спросил разведчик. «Сидни весь южный берег как свои пять пальцев знает, он тебе порекомендует что-нибудь надежное».
— Да я уже нашел, — ответил Фагот и разведчик подивился тому, как изменилось его обычно хмурое, недовольное лицо.
— Ладно, — сказал Джон, — давай я с ними, — он указал на тетрадь, — сам вечерок посижу, а потом уже приступайте с тем человеком.
— Помощь нужна тебе моя? — поинтересовался Фагот.
