он тогда еще священником был. А с Марией, — девушка поежилась, — даже не представляю себе, как это — всю жизнь под землей.
— Зато сейчас у нее отец есть, — тихо ответила Белла, и Констанца, забеспокоившись, обняла ее: «Ну что ты. Я ведь тебе говорила — я тоже папу не знала, мы только писали друг другу…
И Мирьям…
— Вы писали, — Белла глубоко, тяжело вздохнула. «И Мирьям до семи лет с ним жила. И с мамой своей. А я только и помню, что у мамы были зеленые глаза, и от нее розами пахло. И кимоно свое помню, с бабочками. А потом — все».
Констанца нашла ее изящную, с жесткой ладонью руку и крепко сжала. «Я знаю, — сказала Констанца. «Знаю, как это. Я ведь и сама, — губы девушки искривились, — хоть лучше папы Джона отца не найти было, все равно — тоскую. И это навсегда. А матери я и не знала, она умерла, как я родилась, сразу же. Папа Джон мне говорил, что она красавица была».
Внизу, в зеленоватой, тихой воде, медленно плыл кораблик, и девушки услышали веселый голос Джона Гудзона: «А сейчас он натолкнется на айсберг, но мы его спасем!»
— Айсберги, — вдруг подумала Белла. «И полгода кромешная тьма, холод, дикие звери. Только все равно — Энни с родителями будет, тогда ничего не страшно».
Она посмотрела на тонкие, нежные пальцы Констанцы и тихо сказала: «А ты любила кого- нибудь?»
— Любила, — Констанца откинула на спину рыжие косы и посмотрела вдаль. «А он меня — нет.
И все, — тонкие губы решительно сжались, — больше не буду. Понятно, что я никому не нужна.
Ну да ладно, — она вздохнула, — можно и одной прожить, тем более, что мы с Джоном уже давно так — одни, с той поры, как отец умер».
Белла взглянула на темные, стройные очертания ив. Послеполуденное солнце освещало воду, и она казалась совсем зеленой. На берегу залаял Цезарь, с лодки был слышен заливистый смех Тео.
— И твой брат тоже, — осторожно спросила Белла, — не любил никого?
— Любил, — вздохнула Констанца, — да то дело давнее. Умерла она. А ты, — она внезапно, нежно погладила девушку по руке, — ты красивая, Белла. Не то, что я.
Белла подумала и вдруг улыбнулась: «Все это ерунда, Констанца. Мне бабушка вчера рассказывала про синьору Веронику, и как ее ваш отец любил. И тебя полюбят, обязательно».
Темные глаза Констанцы вдруг заиграли смехом: «Пошли-ка, — она решительно поднялась, — математикой заниматься. А то все о любви, да о любви, а задания, ты, наверное, не сделала».
— Отчего же, — обиженно сказала Белла, вскочив на ноги, — утром встала рано и все сделала.
Позвать Энни с Джоном?
Она внезапно прервалась и посмотрела на тропинку, что вела к усадьбе. «Смотри, — пробормотала Белла, — твой брат».
Джон подошел к ним, и, присвистнув, посмотрев на берег, сказал: «Да у них там целое морское сражение. Идите, я за детьми присмотрю».
Он легко сбежал вниз, и Белла услышала ласковый голос: «Так, Анита, мы с тобой будем оборонять крепость с берега, а Пьетро будет нас атаковать!»
— Дядя Джон, — раздался сладкий голос девочки, — а где ваша шпага?
— Дома оставил, — рассмеялся мужчина.
Энни и Джон Гудзон вскарабкались на обрыв и Констанца скомандовала: «Так, сейчас все занимаются, и потом уже складываться надо, скоро уезжаем».
Уже во дворе усадьбы она вдруг обернулась к Белле и сказала: «А мы с тобой, как ты с континента вернешься, обязательно должны продолжать. У тебя хорошая голова, — Констанца улыбнулась.
— Мне нравится математика, — Белла помялась. «И навигация тоже, Дэниел со мной задачи решал, как мы на корабле плыли».
— Я миссис Марте сказала, — Констанца потянула на себя тяжелую парадную дверь, — что если там у них, в школе, будут способные девочки, я им буду отдельно преподавать, приезжать.
— А почему мальчикам нельзя? — недоуменно спросила Белла, заходя в переднюю. «Ты же Джону преподаешь, и с Генри вы тоже занимались».
— Они семья, — Констанца сняла шерстяной плащ и оправила свое простое, темное платье. «И никому не скажут. А в школе я мальчиков учить не могу, — девушка вздохнула, — не в наше время, дорогая моя».
С кухни потянуло выпечкой, и Рэйчел, переваливаясь, выйдя к ним, весело сказала: «Я вам пирог нарежу и принесу, и кофе тоже».
— Еще чего, — Констанца ласково обняла ее. «Не карабкайся по лестницам, Джона пошлю, или Энни».
Белла побежала наверх, а Рэйчел, проводив ее глазами, что-то сказала Констанце на ухо.
Та тихо рассмеялась и ответила: «Ну, вот и занимайся этим, вместо того, чтобы ходить по лестницам».
— Я занимаюсь, — Рэйчел хихикнула. «Только одно другому не мешает, я еще пол на кухне сегодня вымою, ну, когда мистрис Доусон спать ляжет».
Констанца положила ладони на ее живот и строго сказала: «А вам я тоже буду преподавать математику, прямо с рождения, слышите, дорогие наследники торгового дома «Клюге и Кроу»?»
— Там, может, девочки еще, — грустно заметила Рэйчел.
Констанца поцеловала ее в щеку: «Мальчики, девочки, — твоему мужу, поверь мне, будет все равно. Я его таким счастливым давно не видела, и никто не видел».
Марфа проводила глазами двух всадников, — дочь и Генри, что скакали рядом с каретой и бодро сказала: «Так, ты, Дэниел, бери дедушку Мэтью, Марию, Тео, и пусть они едут в следующей».
Мияко оглянулась на детей, что сидели в карете, и взяла за руку Марию: «А вы, когда вернетесь из Дептфорда, приезжайте к нам с батюшкой погостить. И Дэниела с Тео мы тоже пригласили».
Мария чуть покраснела и кивнула: «Большое вам спасибо, мы с удовольствием».
Матвей, что стоял на крыльце, вдруг потянулся губами к уху сестры и пробормотал: «Вот же хитрая ты, Марфа!»
Женщина качнула головой, увенчанной бархатным беретом, и, невинно глядя на брата зелеными глазами, ответила: «Сам же потом меня благодарить будешь».
— А ты не волнуйся, — Матвей поцеловал ее в пахнущую жасмином щеку. «Вернется Марья, и Северо-Западный проход они тоже найдут. Может, заодно еще и внука тебе привезет, еще одного, или внучку, она ж молодая, тридцать два только исполнилось».
— Все равно, — Марфа вздохнула, глядя на мужчин, что выводили лошадей из конюшни, — ну как это, Матвей, только она приехала, и опять — уезжает.
— Твоя дочь, — мужчина улыбнулся, и, взяв на руки Тео, что выбежала на крыльцо, серьезно спросил: «Поедешь с дедушкой?»
— Ага, — кивнула девочка, и Матвей про себя усмехнулся: «Глаза-то у нее — ну в точности, как у меня. Федосья Даниловна, значит. Ну, посмотрим, как оно получится».
Дэниел помог Марии сесть в карету, и, улыбнувшись, сказал: «Дедушка Мэтью, давайте я Тео у вас возьму, она ведь тяжелая».
Матвей вскинул бровь и рассмеялся: «Ну, дети тяжелыми не бывают, дорогой внук».
— Мы тогда с Беллой поедем, — услышала она сзади голос мужа. Джованни помахал им рукой, кареты выкатились со двора и Марфа кивнула: «Да, и Констанца с нами. А Джон с Питером верхами, опять об Индии говорить будут. Пойду, с Рэйчел попрощаюсь, — она вздохнула и Виллем ласково сказал: «Да не переживай ты так, мы послезавтра и вернемся уже».
— Бабушка, — Белла выскочила на крыльцо и вдруг покраснела: «Дедушка, простите…»
— Тети Полли твоей, — одобрительно сказала Марфа, оглядывая гранатовое, шелковое платье.
Короткие волосы девушки были прикрыты кружевным чепцом, отделанным золоченой лентой.
— Очень красиво, — похвалил Виллем. «Ну, идемте, девочки, — он указал на карету, — уже и отправляться пора».
Джон вышел на крыльцо и вдруг улыбнулся: «Полли такая была в ее возрасте, да. Надо же, я это
