привлечение капитала, что выражается в весьма значительных суммах, особенно если учитывать, что они накапливаются многие годы. Как следствие, транснациональные корпорации получают огромное конкурентное преимущество по сравнению с более мелкими американскими компаниями9. По подсчетам аналитиков, в офшорах за один 2009 год только на счетах американских корпораций скопилась необлагаемая налогами прибыль на триллион долларов.
Иногда, воспользовавшись пробелами в законодательстве или налоговыми амнистиями, корпорации могут возвращать свои офшорные деньги. Яркий пример: в 2004 году администрация Джорджа У Буша предоставила возможность дружественным ей корпорациям репатриировать подлежащие налогообложению деньги, причем налоговая ставка составляла не стандартные 35 центов, а всего лишь 5 центов. Со скоростью выпущенной стрелы на родину вернулось более 360 миллиардов долларов. Большую часть этой суммы корпорации употребили на выкуп собственных акций, таким образом резко увеличив бонусы своих руководителей. «Нет ни одного доказательства, что данная амнистия добавила хотя бы одно рабочее место в экономике США», – заявили представители некоммерческой организации «Граждане за налоговую справедливость».
В свое время президент Кеннеди, введя в действие жесткие законодательные акты, пытался сломать систему отложенных налогов, но принятые им меры были ослаблены уступкой президента Буша-младшего, благодаря которой сама идея офшоров получала мощную политическую поддержку, причем именно в то время, когда американские банки все чаще открывали для себя чудеса, предоставляемые налоговыми гаванями. По словам Блума, «внезапно все крупные корпорации стали пользоваться офшорными счетами». Компании уделяли особое внимание нескольким зонам: Лондону – центру нового евродолларового рынка; Панаме – тогда ею правил сильный диктатор, исповедовавший правые взгляды и преклонявшийся перед Гитлером; Багамам – ее политические деятели находились на содержании у Мейера Лански. (В Америке у Лански были тесные связи с адвокатом мафии Сиднеем Коршаком – по-настоящему могущественным человеком, давшим путевку в жизнь многим «крестным отцам», известным голливудским актерам и реальным политикам; кстати, Рональд Рейган тоже обязан ему своей карьерой.) Некоторые крупные американские корпорации даже открывали собственные офшорные банки.
Могущественные преступные кланы, разведывательные службы, богатейшие семьи, крупнейшие корпорации – интересы всех этих групп американского социума сошлись в одной точке и переплелись еще теснее. Система офшоров, работая одновременно в двух направлениях, оказывала сильное влияние на сам характер предпринимательства: помогала криминальным организациям имитировать законную деятельность и вовлекала легальные фирмы в преступные сделки. Блум отмечал: «Вся сложность в том, что невозможно отделить каналы поступления денег, предназначенных просто на выплату зарплаты людям, от каналов поступления денег на дачу взяток или иные цели». Но так или иначе, каждый игрок получал свое. Для промышленников наибольший интерес представляли не криминальные варианты, а возможности ухода от налогов, так же как для банкиров особую привлекательность имели нестрогие правила финансового регулирования. Представители мощных преступных кланов вели собственную игру, но наибольшую выгоду получали от политического укрытия, которое им обеспечивали на офшорной площадке и корпорации, и спецслужбы. В свою очередь управляющие крупных корпораций вовсю пользовались правилами секретности, гарантировавшей им полную безнаказанность и открывавшей перед ними сказочные условия для взяточничества, инсайдерских сделок и махинаций. В результате американский капитализм перемещался в новую для себя среду, способствующую общей криминализации. Едва ли возможно до конца представить масштабы преступности, порожденной офшорами. Однако именно секретность делает такую преступность возможной. А закон на конкурентных рынках един: все возможное становится необходимым.
Тлетворное влияние, которое оказывала офшорная система на американское общество, усугублялось внутренними процессами, разрушающими экономику страны.
Представители мощных преступных кланов вели собственную игру
Высокая инфляция как результат нефтяных кризисов 1970-х годов и дефицит бюджета как наследство от Вьетнамской войны в совокупности привели к резкому падению доллара. В августе 1979 года, чтобы успокоить и поддержать рынки, президент Картер назначил известного сторонника крепкой национальной валюты Пола Волкера председателем правления ФРС. Картер сократил государственные расходы, а Волкер свирепо ужесточил кредитно-денежную политику. И ему пришлось столкнуться с серьезными препятствиями. В те годы наряду с еврорынками входили в моду монетаристские доктрины. Казалось, стоит углубиться в решение вопроса объема денежной массы – и будут преодолены все экономические сложности. Но это в теории. А в реальной рыночной жизни – в особенности на еврорынке – недостаточно жесткое регулирование и неспособность чиновников обуздать банки, создававшие деньги из воздуха, в корне подрывали намерение ФРС управлять количеством денег, находящихся в обращении10. В связи с этим Волкер потребовал в противовес офшорной системе создать свою систему международного сотрудничества, чтобы заставить другие страны пресекать неконтролируемый выпуск денег. Планировалось, что все расчеты будут проходить через Банк международных расчетов со штаб-квартирой в Базеле. Но нью-йоркские банкиры в союзе с Банком Англии и Национальным банком Швейцарии убили это инициативу11.
К тому времени манхэттенские банкиры уже поняли, каким мощным оружием может явиться офшорная система в их борьбе с правилами регулирования – этим тяжелым наследием, доставшимся им от «Нового курса» и так успешно подрезавшим им крылья в их родной стране. По словам профессора Ронена Палана, «братство нью-йоркских банкиров во главе с Chase Manhattan Bank использовало реальную или воображаемую угрозу, якобы исходившую от еврорынка или налоговых гаваней на островах Карибского моря, что не помешало тем же самым нью-йоркским банкирам помочь карибским гаваням превратиться в крупные финансовые центры – таким путем они добивались либерализации финансового законодательства в своей стране»12. Если мы не можем одолеть офшорные рынки, доказывали лоббисты, то пора к ним присоединяться. Не прошло и шести месяцев, как в Белый дом въехал Рональд Рейган, а в Америке уже в июне 1981 года одобрили систему международных подразделений банков с льготным режимом – своего рода новый офшорный механизм. США стали на шаг ближе к тому, к чему призывали авторы письма, некогда врученного Хадсону.
Система международных подразделений банков с льготным режимом более известна под названием «международные банковские зоны» [далее везде – МБЗ]. Эта структура была сформирована как разновидность еврорынка и представляла на территории США своеобразную офшорную зону, где американским банкирам наконец разрешили делать то, что раньше они могли себе позволить только в местах вроде Лондона, Цюриха или Нассау. Благодаря МБЗ у них появилась возможность принимать депозиты от иностранных клиентов без соблюдения резервных требований и уплаты муниципальных или федеральных налогов. Банкиры продолжали сидеть в своих обычных офисах, но теперь они просто заводили книги нового образца и действовали ровно так, как если бы это был не Манхэттен, а Нассау. Еще до появления МБЗ можно было наблюдать сценку: какой-нибудь трейдер из Citibank входил в торговый зал родного банка, подходил к своему рабочему столу, водружал на него табличку с надписью «НАССАУ» – все, между прочим, происходило в самом центре Нью-Йорка – и начинал проводить офшорные сделки, спокойно регистрируя их, будто рядом и не существовало никаких регулирующих органов. Если в Швейцарии кто- нибудь и обнаруживал этот маневр, трейдеры все равно действовали по-прежнему, но гарантировали, что теперь регистрация сделок будет вноситься во вторые бухгалтерские книги, относящиеся к Багамам13. Появление МБЗ избавило банки от необходимости прибегать к ухищрениям, и служащие уже открыто проводили учет операций в Нью-Йорке. США приблизились к британской офшорной модели.
Нововведение с радостью приняли не только банкиры Нью-Йорка, но и Флориды, Калифорнии, Иллинойса, Техаса и многих других штатов. За три года в США возникло почти 500 МБЗ, которые начали дружно выкачивать деньги из офшорных рынков на островах Карибского моря и в других частях света14. Для Уолл-стрит МБЗ знаменовали полную свободу от уз регулирования, а для американской системы – еще одну брешь в ее крепостных стенах. Однако не только это. Том Нейлор считал,
