помощью стали обращаться в него окрестные поселки и совет Аркаима, так из поначалу чисто педагогического инструмента педсовет преобразовался в орган власти. А так как и самая реальная и обученная военная сила была у нас, то и за помощью в охране и координации действий по предотвращению всякого рода нарушений типа браконьерства на чужих территориях тоже шли ходоки как в верховный орган. Поэтому педсовет постоянно развивался, немного бюрократизировался, обрастая небольшим аппаратом. Но ко всем входящим в него, как педагогам, но и даже чисто управленцам, было единое требование – работник педагогического совета должен был учить и давать уроки – хоть взрослым, хоть детям, но не менее двух часов в день заниматься педагогической или научной работой. Для находящихся на острове – это были уроки в аудиториях, а командированные читали просветительного толка лекции, на которые с охотой шли и дети и взрослые, отвечали на вопросы людей, записывали их нужды. Постоянная смена деятельности и контроль за качеством работы не давали работникам аппарата оторваться от нужд людей и превратиться в чиновников «в чистом виде» – замкнутых на себя бюрократов. Кстати, «бюрократы» наши были пожалуй самыми отъявленными «филонщиками», норовя слинять от своих писчебумажных обязанностей в лес, в караул, на лекцию, куда угодно – лишь бы «сдуться» с вожделенного кресла к живой работе.
Я решил сделать небольшой крюк, возвращаясь на базовый лагерь – надо было посмотреть, как разместились питекантропы на отведённом им месте, и не испытывают ли люди нужды в чем-либо. Я не беспокоился о чрезвычайных происшествиях, в этом случае Федор послал бы гонца, и он бы встретил нас в пути, несомненно – другой короткой дороги не было.
Добежав до ущелья, мы были встречены шумом – удары по камню, рабочие возгласы раздавались от импровизированного карьера, встретившиеся нам по пути люди поприветствовали нас доброжелательными возгласами – бригада из пяти человек катила в тачках готовые тесаные блоки к берегу реки. Человек из племени Детей Кремня, тоже тащивший со всеми камень к лодочной пристани, пояснил, что эти блоки – для дорог, и их завтра отвезут на остров, а камни для плотины на Бобровой уже заготовлены, и со дня на день ее начнут запруживать – гномы определили место, но велели без них не начинать – что-то не ладилось с доставкой леса. Но место под водохранилище уже очищено, негодные для строительства деревья переведены на уголь, а годные – положены на просушку, но их не хватает.
Разговаривая с Острым Копьем – так звали собеседника, я обратил внимание на странное поведение моих новых знакомых – Платонова и Еремина. Они стояли, застыв на месте и уставившись на четверку питекантропов. Те, нисколько не смущаясь вниманием, наоборот, горделиво демонстрировали добротную замшевую одежду и красивые каменные украшения, располагавшиеся рядами на груди, сменившие убогие набедренные повязки. По внешнему виду – люди были сыты и довольны, чего еще нужно. Ни злобы, ни агрессии во взглядах – значит, вмешательства здесь не требуется. Люди доброжелательно смотрели на моих спутников, показывая всем видом, что они рады появлению новых людей, но сейчас заняты, и лучше им не мешать. Я попросил спутников освободить проход, и рабочие двинулись по своим делам. Только последний в цепочке остановился, и приложив руку сначала к своей груди, потом к моей, произнес почти по-русски:
— Род – племя – мы – племя Рода – хорошо!
И неспешно потрусил за остальными. Отпустив людей, я прямо спросил у Сергея и Петровича, что произошло. Ответил Еремин, провожая цепочку взглядом:
— Скажите, Дмитрий… Сергеевич (он впервые назвал меня, по-моему, по отчеству, хоть я и представился сразу, но он упорно называл меня по имени, полагая себя гораздо старше, хоть и на «вы») это – те о ком я думаю? Неандертальцы?
— Увы, нет. Это представители вида Хомо еректус, человек выпрямленный, или питекантропы. А неандертальцы – те живут…. — я не успел закончить фразу, как он перебил меня:
— Неандертальцы… Тоже живут где-то?
— Зачем «где-то». Живут они с нами на острове и очень неплохо вписались в наше островное общество – вполне себе полноценные члены племени. Вы же видели чистокровных неандерталок с нами в медицинском отряде – что вас удивляет?
— Но… это невозможно… Я думал эти женщины – просто люди австралоидного типа, жители Австралии в наше время похожи фенотипом, я думал – это те, кто еще в Австралию не переселился…
— С какой, извините позиции – невозможно? С позиции современной нам науки? Так тут, извините, практика, факты, понимаете ли, а они – вещь упрямая…
— Но я читал, что неандертальцы истребили питекантропа, а тех в свою очередь – наши с вами предки…
— Ну что же, нам их перебить теперь, что ли, чтобы наука будущего не парилась с теориями антропогенеза? — усмехнувшись, спросила Эльвира.
— Смотрю я на вас, и восхищаюсь, — заявил ей на это Иван Петрович, — надо же, такая юная леди – и с такими энциклопедическими познаниями… я, знаете ли, закрыв глаза и слушая вас, готов утверждать, что у вас, по крайней мере, высшее образование! Какая глубина познаний, какой кругозор!
— Ну да, правда, диплом не успела защитить, — ответила Эля, а мой муж – так и два высших образования имеет, ну и что? Высшее образование – еще не критерий развития…
— Но позвольте, ведь вам… ну, никак не больше шестнадцати, когда бы вы успели, в шестнадцать то. А Дмитрий Сергеевич – оказывается ваш супруг? Как-то…
— Уважаемый Иван Петрович, успокойтесь, пожалуйста – ну, не говорил я вам пока, что мне – пятьдесят два, а моей супруге – двадцать один год, такие вот дела… А что выглядим хорошо и моложе… Так это… Гм… хорошее питание, экология, знаете ли… Пойдем к пристани – нас домой отвезут…
Мы тронулись вниз по распадку, той же тропой, что перед нами прошли археоантропы к пристани. Скоро уже мы попали в весело гомонящую толпу таких знакомых и родных нам людей – из объединенных племен, моих ребят, и конечно же – великого множества ребятишек всех возрастов и народов. Гвалт стоял невообразимый, на все вопросы невозможно было ответить, совершеннейший бедлам. Шум и гам закончился командой Федора:
— Смирно!
Шагнув от строя бойцов стражи в полном облачении – доспехи, начищенные до блеска, оружие, — он четко доложил, что за время моего отсутствия в лагере происшествий не произошло, экспедиция Кла и Тормасова вернулась успешно, Мада и Чака идут домой пешком с новой группой людей своего народа, еще в пути, а гномы затеяли новый проект, и он им мешать не стал. Обернувшись к строю, он дал команду:
— Для встречи вождя объединенных племен – На-краул!
В салюте застыли одновременно выхваченные из ножен кхукри, а Федя горделиво посмотрел на меня, как бы говоря: «Ну, каково?» на что я ему ответил тоже взглядом: «Класс», а сам поприветствовал строй:
— Здравствуйте, воины стражи!
Строй разразился ревом:
— Здра… жла… товари… Род!
— Вольно, разойдись!
И мои довольные орлы тоже полезли обниматься и хлопать по плечу меня и моих спутников. Я подвел Федора к Ивану Петровичу и Сергею.
— Вот, Федор, мой первый помощник в делах военных и управленческих. Он же командир Стражи, прошу любить и жаловать. А это – Еремин Иван Петрович, он будет курировать у нас технологические процессы, и Сергей Сергеевич Платонов, ему я предложил возглавить процесс обучения наших стражников и прочих военных.
Тут меня прямо скажу, удивил Сергей. Сделав два четких строевых шага, он обратился к Федору со словами:
— Капитан внутренней службы Платонов Сергей Сергеевич. Представляюсь по случаю назначения на должность вашего начальника штаба!
Федор, заметно смущаясь, пожал старшему товарищу руку.
— Очень приятно, Сергей Сергеевич. А может, Дмитрий Сергеевич, пусть капитан Платонов и будет командиром, ведь что я – я как бы сказать…
