Вмешался, опять же неожиданно, Платонов.
— Вы, Федор, как вас по батюшке?
— Тоже… Сергеевич…
— Ну, у нас прямо братство Сергеевичей какое то получается, — улыбнулся Платонов, — все Сергеевичи! Вы, Федор Сергеевич, не стесняйтесь и не тушуйтесь – вы эту команду создавали с Дмитрием Сергеевичем, вам лично ей и командовать. А начальником штаба я всем больше пользы принесу, увидите – не время чины делить и авторитетами меряться. Работы – море.
Я обратил внимание на то, что Федька, несмотря на все старание держаться бодрячком, болезненно морщится и бледный, как полотно. Но на прямые вопросы отвечать отказывался, пока не прискакала возмущенная Солнышкина и мелким воробьем наскочила на меня и с ходу стала жаловаться на отвратительное поведение пациента, удравшего из медблока, и тут же изложила историю с нападением отморозков на лагерь и их пленением. Федька то бледнел, то зеленел, но уходить отказывался. В конце концов, парень был принудительно усажен на плетеное кресло и укрыт одеялом. А к вертящимся вокруг Бобренку и Солнышку тут же добавились еще Финкель с Эльвирой. Федька не выдержал и заорал, чтобы от него отстали.
— Дмитрий Сергеевич! Ну вы им скажите – они же залечат меня до смерти!!! Доделают за этого деда хренова, что он не смог! Караул! Спасайте!
Я не внял, и велел страдальца отнести аккуратно в медблок, что и было исполнено с величайшей тщательностью и бережением.
За разговорами и объятиями, я не особенно оглядывался вокруг. Не заметил, как подошла Кла, уже вернувшаяся досрочно из похода. Тихо ступая, вместе с соплеменниками, она встала за спинами обступивших меня людей, не решаясь потревожить их неловкостью – Клавдия у нас вообще дама очень деликатная, а тут еще соплеменников представить надо. Что она подошла, я заметил по опять-таки впадающим в ступор Еремину и Платонову. Они неотрывно смотрели на место над моей головой, как глядят люди на птиц в вышине. В этот раз они смотрели на лица пятерых гигантопитеков, онемев от изумления. Кла осторожно положила мне руку на плечо, и я обернулся.
— Душевно рад тебя видеть, сказал я вслух, и сопроводил ментальными посылами радости от встречи с ней и ее сородичами. Подошел и познакомился со всеми, пожал руки – гиганты делали это первоначально с осторожностью, видимо стесняясь и боясь повредить, на вид хрупкую конечность, но почувствовав крепость пожатия, чуть усиливали давление.
Иван Петрович от такого зрелища, как выражается наша молодежь, «выпал в осадок», а счастливая встречей Эля повисла на шее у Кла, и та ее закружила, как малого ребенка, счастливо урча, и излучая довольство всем видом. Семья питеков немного пообщалась со мной и отошла к месту, где они строили себе жилье. Им, конечно, помогали, но основную работу они делали сами. Ребята просто показывали образец конструкций, имеющихся у нас, они исполняли с поправкой на свой рост. Пазы в бревнах и крепеж помогали готовить плотники из наших, установкой занимались гиганты сами. А тропинка обложенная камнем, к этому месту уже существовала – Федор по какой-то нужде взялся гнать туда очередную магистраль трудами штрафников, кажется, хотел установить дополнительные снаряды для физподготовки, но с приходом Кла, решил отдать подходящую по размерам поляну ее семье.
На следующее утро я, как обычно делая пробежку по острову, уже увидел Платонова на полосе препятствий, где он принимал зачет у стражников, немилосердно гоняя оных на правильность прохождения препятствий, отрабатывая технику бега по заграждениям. И получалось у них на порядок быстрее. Вот что значит профессионал и человек на своем месте!
Еремин, пройдя курс профилактики эликсиром, тоже, как патрон в обойму, вошел в производственные процессы в мастерских острова, безоговорочно возглавив команду гномов, и эта сварливая компания, наконец, обрела себе безусловного лидера, на которого смотрели как на божество – казалось бы, нет технологии, с которой в инструментальном деле, хотя бы поверхностно не знаком Петрович. О металлургии я и не говорю – домницы на берегу озера дали железо уже через месяц, а сталь мы получили по весне. Как уже говорилось, он освободил меня от порой утомительного контроля за проделками доморощенных механиков. А весной над островом полетели первые планеры, вышедшие из-под умелых рук гномов – 'Вера' и… 'Елка'. Эльвира хмыкала от такого названия, но видимо, в душе была довольна – первый летательный аппарат назван ее именем, пусть это и прозвище.
Глава 66
Размещение прибывших
Где семеро по лавкам – восьмой не помеха…
В ожидании караванов закипела работа по строительству и заготовкам. Основной упор сделали на рыбу, грибы и плоды леса. Женщины и дети уходили с бочками на заготовки на два-три дня, их охраняли по паре охотников, рыболовная артель бороздила озеро, послали еще две на Миасс – благо, не очень далеко. Строители мастерили добротные дома, вписывая их в общую планировку, как горячие пирожки – дело с помощью семьи Клавдии спорилось великолепно. Улучшили и оборонительный пояс острова. Раз решились напасть на город, где мы – к счастью или несчастью оказались, то возможны нападения и на нас. Поэтому под руководством наших военных ставили дополнительные стены и секреты.
Мастерские, используя усовершенствованные Петровичем станы и механические трепальные станки для крапивы и конопли, механические прялки и кросны (ткацкие станки) добавили полотна для одежды, мехов тоже было довольно много, одежда шилась силами нескольких десятков швей. Пока что с помощью неандертальского «Зингера», но Петрович обещал в скором времени собрать швейные машины. Конвейерный метод давал хорошую производительность и при ручном труде. Охотничьих экспедиций решили не посылать – зачем, если к ноябрю мясо придет своим ходом? Нужно было «подъесть» старые запасы.
Таким образом, к прибытию каравана к концу сентября было практически все готово – даже гостевые землянки для родителей, которых после короткого отдыха мы планировали отправить восвояси.
Бывшие зэки с осторожностью были вовлечены процесс обустройства – готовили поселение для племени Бобра. За ними наблюдали Стражи, но незаметно, и не унижая достоинства людей – для воинов это стало чем-то вроде тренировки.
Неделя за неделей в дорожной пыли шел караван будущих учеников. Шли усталые люди, хныкали порой ребятишки – от семи до десяти лет, хоть и взрослеющие рано, в каменном веке, но они еще были детьми. Цепляясь за подолы мам, любопытными глазенками осматривали окрестности – все было внове им, не покидавшим города с рождения. С каждым днем перед ними открывался огромный мир, наполненный чудесами. Стада диких животных на горизонте, суровые стражи с блестящим оружием, охраняющие караван, дивная музыка на привалах… Даже пища необычная – к каждой стоянке они приходили уставшие, но неизменно всех ждал большой котел с вкусным густым супом из мяса или рыбы с овощами, а то и хлеб, быстро полюбившийся горожанам. До нас они пекли только пресные лепешки.
Сопровождающие воины охотно делились с ребятишками и старшими рассказами о чудесах, ждущих их в городе на острове, об обычаях и порядках объединенных племен.
Казалось совершенно невозможным, что за людей работают огонь и вода, что металл может рубить даже самую прочную медь, а поля приносить огромные по тем временам урожаи. Люди верили и не верили – видано ли, чтобы урожай овощей в прошлом году не могли обработать за неделю, и он сохранился до этого лета! А сажали – в конце лета, почти осенью. Зерно так вообще посадили на расчищенных у рек участках под зиму. Невиданное дело. А зачем собирать в одно место оленей? Как могут собаки – сорные животные, чем то помочь человеку? Чтобы они пригоняли на охотников дичь? Как? Вопрос «Как» то и дело
