На этот раз я обхватил трубу всего двумя пальцами: большим и указательным. Напрягся, давя изо всех сил. Труба медленно прогнулась вовнутрь… еще… мои пальцы коснулись друг друга.
Почти коснулись: не могла же испариться смятая полоска металла.
Надя стояла с широко открытыми глазами и, по-моему, с почти полной пустотой в голове
— Не соврал, как видишь. Ладно, пошли дальше.
Я ласково обнял сестренку за плечи.
— Куда пойдем? Еще чего-нибудь поломать? — отстраненно полюбопытствовала она.
— Почему сразу поломать? — надулся я. — Можно подумать, я тут местный ломатель-крушитель. Просто показал тебе, чтобы понятно было… а ты сразу — «ломать»! Что, из подъезда выхожу и лавочки переворачиваю, что ли?
— Нет, не переворачиваешь! — она почему-то раскраснелась. — Но можно было свою силу по-другому показывать. Вон камень лежит, — она протянула к нему руку. — Сожми в кулаке — чтоб песок посыпался! Сможешь?
— Не знаю… — честно ответил я, взвешивая булыжник в руке. — Попытаться могу…
Камень не поддавался. Пришлось обхватить его двумя руками… Зажать между колен…
— Кешка, хватит! — не выдержала Надя, беспокойно наблюдавшая за моими манипуляциями. — У тебя уже лицо напряглось всё! Хватит, я пошутила! Ну, Кешенька, пожалуйста!
Выпрямившись, я с силой бросил камень перед собой. Он раскололся. Осколки разлетелись в разные стороны. Один ударил меня по голени, другой — просвистел мимо Надиного бедра.
— Дурак… — шепотом сказала она. — А если б убило?
— Так не убило же, — неуверенно возразил я, приседая на корточки и растирая ушибленное место. — Ну, виноват, виноват, прости.
— Ты что? — испугалась она. — Ходить можешь?
— Могу.
Морщась, я встал. Прихрамывая, сделал несколько пробных шагов. Ничего, пройдет.
— Сила есть — ума не надо, — прокомментировала сестренка.
— Тише едешь — дальше будешь, — ответил я. Не то чтоб умную вещь сказал, просто в голову больше ничего не пришло.
— Во-во, сначала думать надо, — согласилась Надюха. — Чтоб потом не охать, не ахать… не хромать, — добавила она, поразмыслив.
Я решил не отвечать на ее мелкие нападки. В конце концов, это я — старший брат. И мы оба это знаем.
— Дальше рассказывать?
— А я тебе запрещаю? — удивилась Надька.
Вот ведь фунтик! Никогда не уступит!
— У меня есть и слабые стороны: я не выношу солнечный свет. Больше того: каждый раз, когда наступает день, я впадаю в кому.
— Как это? — растерялась сестренка.
— Ну… вроде как сплю и не могу проснуться. Хоть забудись!
— А тебя кто-нибудь будил?
— Да ну тебя! — разозлился я. — Могу вообще ничего не рассказывать!
— Нет-нет, продолжай, — она покрепче ухватилась за руку. — Я буду молчать.
Я глубоко вздохнул. На чем же я там остановился?..
— Еще я не могу питаться, как нормальные люди. Я…
Надо было сказать ей — никак не решался. Не получалось — и все тут. Не каждый день признаешься в таких вещах.
— Что — ты? — не выдержала Надя.
— Помнишь, я говорил, что спас тебя?
— Да, — она оживилась. — Но толком ничего так и не рассказал.
— Тебе сказали, в каком состоянии ты была доставлена в больницу?
— Они сами не знают, что со мной случилось. Меня спрашивали. А я — не помню ничего.
— Ты в курсе, что тебе сделали вливание крови?
— Да. А в чем дело? Говори!
— …Твою кровь — выпили. Поэтому ее было так мало.
— Кто… — она зябко поежилась. — Кто выпил?
— Пообещай не злиться.
— Чего??
— Пообещай не злиться.
— Ну, обещаю.
— Пообещай, что поверишь мне.
— А вдруг не поверю? Откуда я знаю, что ты мне скажешь?
— Я скажу правду. Обещаешь поверить?
— Посмотрим. Ну, чего ты пристал? Хорошо, я постараюсь поверить.
— Тебя укусил вампир.
— Да? А тебя никто не укусил?
Ага… попробуй признайся…
— Тебя спрашивали о священнике, который был рядом?
— Да! — она снова встрепенулась. — Мне говорили, что он меня спас. Так что произошло? Говори уже!
— Вместе с этим священником мы убили вампира. Того самого, что по дороге в морг рассыпался в пыль. Слышала про это?
Она была не в курсе. Ну и ладно: меньше знаешь — крепче спишь.
— Этот же вампир однажды напал и на меня. Только вместо того, чтобы убить, сделал меня таким же, как он сам — вампиром. Я перестал быть человеком. Не смог больше питаться как все: мне требовалась кровь. Поэтому я накуролесил в больницах — милиция из-за этого ищет. Поэтому я так странно вел себя последнее время.
— Хорошо, — задумчиво протянула Надя. — Кеша, ты знаешь, а милиция тебя больше не ищет. Они пришли тогда, поговорили с родителями и сказали, что ты ни в чем не виноват; что это какая-то ошибка. Кеш, пошли домой, а?
— Нет, не стоит пока: ты там родителей подготовь — тогда и приду.
— Кеша, я их уже подготовила. Пойдем! Знаешь, сколько там в холодильнике крови? Мы для тебя приготовили. Вот, думаем, придет Кешка, откроет холодильник и ка-ак обрадуется! Пошли, — она умоляюще заглянула в мои глаза.
Я молчал, смутно подозревая подвох. Что она задумала? Не в самом же деле забили весь холодильник пакетами с кровью?
— По-твоему, я псих?
— Нет, Кешка, нет! Что ты?! — заторопилась она, чем окончательно развеяла мои сомнения. Для очистки совести я заглянул в ее мозг. Совесть очистилась бесповоротно.
— Врешь. Помнишь, я говорил, что могу мысли читать? Если есть желание, могу процитировать слово в слово:…а вдруг и впрямь сможет. Ой, и правда чи… Кешка, перестань!
— Кешка, перестань! — завопила она на всю улицу.
— Перестал, — недовольно буркнул я. — Перестал уже. Чего орать-то?
— А нечего лезть куда не просят!
— Больше не буду, — пообещал я. — А хочешь, покажу, как вампиры отлавливают своих жертв?
— Не надо…
Но я уже начал действовать. Короткое волевое усилие и она, с потухшими глазами, покорно побрела в указанном направлении. Метров через десять я остановил ее, поцеловал в шею. Потом отошел в сторону, освободил…
Она сонно повела вокруг глазами. Заметив меня, вздрогнула.
