парень. Как говорится, вампиры вампирами, а обед…. Скорее, ужин. Кстати, а сколько сейчас времени? Я машинально бросил взгляд на часы. Два часа ночи. Как же эту трапезу назвать: поздний ужин или ранний завтрак? Полдник, в общем!
— Ты случайно не в курсе, что со мной еще собираются проделать? — спросил я, чтобы заполнить паузу. Да и интересно же, в конце концов.
— Гооо! — авторитетно изрек Димка. — Много чего. Хотим проверить на практике то, что пока известно только из мифов: влияние серебра, чеснока; возможно, яды…
Меня передернуло от такого подхода:
— Чеснок ты уже проверил, спасибо!
— Шиповник, ультрафиолет, — невозмутимо продолжал лаборант. — Но на тебе лично больше опытов не ставим — если только за редким исключением и очень осторожно. Все реакции смотрим только на сданной тобой крови. Правда, есть у меня одна идейка.
По спине потянуло холодом.
— Какая… идейка? — осторожно уточнил я.
— Осина! — победно возгласил исследователь. — Если легенды не врут, для убийства вампира в его сердце надо вбить осиновый кол.
— И при чем здесь я? — подозревая самое худшее, поинтересовалась жертва. Если дела пойдут совсем плохо, дверь — рядом.
— Ну как? — Дима, казалось, искренне удивился. — А на ком это проверять, если не на тебе?
— Спасибо, я уже сытый, — пробормотал я, поднимаясь со стула.
Рядом довольно заржал экзекутор. Хохоча, ухватил меня за рукав:
— Сядь… расслабься. Сядь, тебе говорю! Никто тебя убивать не собирается.
— Пошел ты! — Я вырвал из его пальцев одежду. — На себе экспериментируй!
— Кеш, да расслабься ты! Я ж пошутил. Ну! Кто ж тебя обидит, такого доброго и пушистого?
— Будешь издеваться, я тебе покажу доброго и пушистого, — зловеще пообещал я, садясь, тем не менее, обратно.
— Никакой издевки, Кеш. Я серьезно.
— В глаз дам, — на всякий случай предупредил я.
— Тихо-тихо! — замахал руками лаборант. — Никакого кола вбивать не будем. Я вот что хочу сделать…. Ты же все равно дневать у нас будешь? Вот! Мы тебя датчиками обклеим и рядышком осиновое полено положим. Всю информации о твоем состоянии и снимем. Если приборы покажут что-то опасное — деревяшку сразу уберем. Ну, как?
— Никак, — хмуро ответил я. — В смысле, другого дурака ищи.
— Почему сразу дурака?
— Потому, Дима, что все твои затеи для меня плохо кончались.
— Дык то я тебе ничего не говорил. Я сейчас — говорю! Между прочим, ты до сих пор жив.
— Сам удивляюсь, — пробурчал я. — Сергей Викторович в курсе?
— Нет, — нехотя признался Димка.
— Вот когда он добро даст — тогда и поговорим.
— Ладно, — нехотя согласился экспериментатор, — пусть будет по-твоему. Пардон, мне надо позвонить.
Я не понял:
— Куда? Вообще-то это не мое дело…
— По межгороду, — уже у самого выхода Дима мельком взглянул на мое лицо. Приостановился. — Ты что, не знаешь, этого прикола?
— Нет…
— Позвонить по межгороду — значит сходить в туалет. Теперь понял?
Я кивнул.
— Кстати, — сообразил приятель, — а тебе не надо? А то сидишь здесь уже уйму времени, а я даже не показал ничего. Пошли?
Я отрицательно покачал головой:
— Нет, спасибо. Не хочу.
— Ну, как знаешь.
Дима развернулся было, но, окрыленный новой идеей, крутанулся назад:
— А ты в туалет ходишь вообще?
Я? В туалет? Если честно…
— Давно уже не хожу, — растерянно пролепетал я: надо же, самую простую вещь — не заметил. — Как из меня вампира сделали — перестал.
— Хе, безотходное производство! — развеселился Димка. — Да ты крут! Учитывая отсутствие продуктов распада — ненужных, разумеется — мы автоматически избавляемся от проблемы гниения и увеличиваем продолжительность жизни. В разумных пределах, конечно. Правда, эту идею еще надо доказать.
— …Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что ты будешь жить ровно до тех пор, пока в твоем теле будут оставаться резервы энергии, полученной при усвоении организмом донорской крови.
— А — потом?
— Умрешь. Самая обычная голодная смерть. Правда, я предпочел бы в этот момент оказаться где- нибудь подальше.
Дима лучезарно улыбнулся:
— Но все это при условии, что ты не получишь новую порцию крови. Да не расстраивайся ты так. В конце концов, все мы смертны, — добавил он, заметив, как помрачнела моя физиономия.
— Ты вроде куда-то собрался идти?
Дима кивнул. Открыл дверь. Почесал в затылке:
— Ну, так я с Сергеем Викторовичем насчет осины — поговорю?
Я махнул рукой:
— Валяй.
Дима, наконец, оставил меня в одиночестве. Давно пора! Не то чтоб я не соображал, во что превратился, но когда об этом говорят другие…. Он предпочел бы оказаться где-нибудь подальше….
Помню, когда был мальчишкой, любил представлять себя супергероем. А детская мечта вдруг сбылась. И оказалось, что за нее надо платить. Только, боюсь, цена оказалась непомерной.
Я оказался изгоем. Обманываться можно сколько угодно, но я — уже — другой. Этим людям нужен только как объект изучения. А мне нужен кто-то, с кем можно поговорить открыто, честно. И все же — между нами лежит пропасть.
— Чего скис?
Я рывком вскинул голову. У двери стоял Сергей Викторович.
— Да так. Ничего.
— Ничего? — взгляд Дроботецкого изменился, стал пристальней. — Кеша, ты среди друзей. Можешь говорить спокойно.
— Да нет, все нормально…. - в этот момент я вспомнил о телепатических способностях этого человека. — Это личное.
— Как знаешь.
Рядом с шефом встал Дима. Несколько раз перевел взгляд с меня на руководителя и обратно. Сергей Викторович оглянулся, всмотрелся в Димкино лицо. Явно сделал какие-то выводы, но разбираться с лаборантом не стал. Пока.
— Мне тут Дима сказал, ты согласен поучаствовать в одном опыте. Это так?
— Так, — признал я.
— Думаю, тебе не по душе эта затея. Если хочешь — можешь отказаться.
— Да не, все нормально. Я согласен.
Дроботецкий хмыкнул, махнул рукой и повернулся к Диме:
