Разговоры с Гете в последние годы его жизни

Мармонтель говорил о Дидро, что все, кто знают его по его произведениям, — знают его наполовину, ибо лишь в оживленной беседе он был доподлинно блестящ и неотразим.

Я очень надеюсь, что в «Разговорах» мне удалось удержать кое-что из этих счастливых минут, и надеюсь также, что данной книге будут благоприятствовать те места, где я стараюсь воссоздать Гёте как бы в двойном отражении.

Господин Сорэ из Женевы, свободомыслящий республиканец, в 1822 году был приглашен в Веймар в качестве воспитателя его королевского высочества великого герцога; с этого времени вплоть до кончины Гёте он тоже находился с ним в весьма дружественных отношениях. Сорэ частенько обедал у Гёте и на вечерах в его доме был желанным и частым гостем. Познания Сорэ в естественной истории также способствовали их длительному общению. Как дельный минералог, он упорядочил коллекцию кристаллов, собранную Гёте, а превосходное знание ботаники позволило ему перевести на французский «Метаморфозу растений» и тем самым способствовать более широкому распространению этого важнейшего труда. Близость Сорэ ко двору, в свою очередь, поощряла его к частым встречам с Гёте, он то сопровождал к нему принца, то являлся с поручением от его королевского высочества великого герцога или ее императорского высочества великой герцогини.

Об этих встречах и беседах господин Сорэ часто писал в своем дневнике и несколько лет назад, составив из своих записей небольшую тетрадь, любезно передал ее мне с дозволением лучшие и наиболее интересные места в хронологическом порядке использовать в моем третьем томе.

Заметки эти, написанные по-французски, были иногда весьма обстоятельными, иногда краткими и недостаточно исчерпывающими, так как хлопотливая жизнь автора не всегда давала ему возможность сосредоточиться. Но поскольку все стоявшее в рукописи Сорэ уже не раз обсуждалось Гёте и мною, то мои дневники давали полную возможность пополнить пробелы в записях Сорэ и подробнее развить то, что он лишь слегка затронул. Разговоры, в основу которых легла рукопись Сорэ, — больше всего их в первые два года, — помечены звездочкой чуть повыше даты, для отличия от тех, что записаны мною, и, за небольшим исключением, составляют записи с 1824 по 1829 и большую часть 1830, 1831 и 1832 годов.

Мне остается только прибавить: очень бы хотелось, чтобы третий том, который я так долго и с такой любовью пестовал, встретил столь же хороший прием, какой выпал на долю двух первых.

Веймар,

21 декабря 1847 г.

1822

Суббота, 21 сентября 1822 г.*

Вечером у Гёте вместе с надворным советником Мейером. Разговор вращался главным образом вокруг минералогии, химии и физики. Его, видимо, прежде всего интересуют явления поляризации света. Показывал мне различные приспособления, в большинстве сработанные по его указаниям, и выразил желание проделать вместе со мною кое-какие опыты.

В ходе беседы Гёте становился свободнее и сообщительнее. Я оставался у него более часу, и на прощанье он сказал мне много добрых слов.

Гёте все еще красив, меня поразило величие его лба и взора. Он высок ростом, хорошо сложен и выглядит до того крепким и сильным, что трудно понять, почему он уже много лет назад объявил себя слишком старым, чтобы появляться в обществе и при дворе.

Вторник, 24 сентября 1822 г.*

Вечер провел у Гёте. Там были Мейер, Гёте-сын, госпожа фон Гёте и его врач надворный советник Ребейн. Гёте был сегодня необыкновенно оживлен. Показывал великолепные штутгартские литографии; мне еще не доводилось видеть ничего более совершенного в этом роде. Затем говорили на научные темы, об успехах химии, например. Гёте особенно интересуют йод и хлор; о субстанциях он говорит с изумлением, словно эти новые открытия в химии явились для него полнейшей неожиданностью. Он велел принести немножко йоду, испарил его на огоньке восковой свечи, причем не преминул обратить наше внимание на лиловый пар, как радостное подтверждение одного из законов его «Учения о цвете».

Вторник, 1 октября 1822 г.*

У Гёте на званом вечере. Среди гостей — господин канцлер фон Мюллер, президент Пейкер, доктор Стефан Шютце и правительственный советник Шмидт. Последний на редкость хорошо исполнил несколько фортепианных сонат Бетховена. Высокое наслаждение доставила мне также беседа Гёте с его невесткой; в ней молодое веселье сочетается с блестящим и приятнейшим остроумием.

Четверг, 10 октября 1822 г.*

Званый вечер у Гёте, присутствует знаменитый Блуменбах из Геттингена. Блуменбах стар, но очень бодр и подвижен; он умудрился сохранить всю свою юную живость. По его простодушию, доброте и жизнерадостности не скажешь, что он ученый; он так прост в обхождении, что с ним нельзя не чувствовать себя хорошо. Это знакомство было мне столь же интересно, сколь и приятно.

Вторник, 5 ноября 1822 г.*

Званый вечер у Гёте. Среди гостей художник Кольбс. Рассматривали его большую картину, превосходно выполненную копию Тициановой «Венеры» из Дрезденской галереи.

В этот вечер у Гёте были еще господин фон Эшвеге и знаменитый Хуммелъ. Хуммель почти час импровизировал на фортепиано, так талантливо и мощно, что об этом может составить себе представление только тот, кто его слышал. Хуммеля отличала еще и простота и естественность обхождения, а также скромность, удивительная в столь прославленном виртуозе.

Вторник, 3 декабря 1822 г.*

Был у Гёте на званом вечере. Среди присутствующих: господин Ример, Кудрэ, Мейер, сын Гёте и госпожа фон Гёте.

В Иене восстали студенты; для усмирения их послана артиллерийская рота. Ример прочитал собрание запрещенных студентам песен, что, собственно, и явилось поводом, вернее, предлогом для мятежа. Все эта песни в чтении были, безусловно, одобрены слушателями, главным образом из-за явной талантливости сочинителя. Гёте они тоже понравились, и он пообещал дать мне их прочитать на досуге.

После того как мы довольно долго рассматривали гравюры на меди и редкие книги, Гёте всем нам доставил радость, прочитав свое стихотворение «Харон». Я диву давался, слушая его четкую, энергическую декламацию. Никогда еще я не слышал ничего прекраснее. Какой огонь! Какие глаза и какой голос! То громоподобный, то ласкающий и мягкий. Возможно, что в некоторых местах он читал слишком громко для той небольшой комнаты, в которой мы сидели, и все-таки в его чтении не было ничего, что хотелось бы изменить.

Потом Гёте говорил о литературе, о своих произведениях, о мадам де Сталь и так далее. В настоящее время он занят переводом и сравнением фрагментов Еврипидова «Фаэтона». К этой работе он приступил уже год назад и на днях снова за нее взялся.

Четверг, 5 декабря 1822 г.*

Сегодня вечером слушал репетицию первого акта еще не законченной оперы Эбсрвейна. «Граф фон Глейхен». Мне сказали, что Гёте, с тех пор кал он сложил с себя обязанности директора театра, впервые собрал у себя чуть ли не всю оперную труппу. Дирижировал господин Эбервейн. В хоре принимали участие несколько дам из близких знакомых Гёте, сольные партии исполняли оперные певцы и певицы. Кое-что показалось мне весьма примечательным, прежде всего четырехголосный канон.

Вторник, 17 декабря 1822 г.*

Вечером посетил Гёте. Он был весел и очень остроумно говорил о том, что сумасбродные поступки родителей, к сожалению, ничему не научают детей. Его, видимо, сильно заинтересовали работы по