Мракобесие — точно такой же идеологизированный термин, в интеллектуальном смысле нечестный, и использование его указывает только на одно: человек, говорящий о мракобесии, готов использовать интеллектуально нечестные средства для достижения своих целей. Может быть, эти цели хороши и он, вероятно, считает их замечательными и искренне верит в свою правоту — все равно это нечестный прием, который всерьез разбирать незачем.
Это видно из определения: мракобесие — враждебное отношение к науке и прогрессу. То есть — кто против рыжих, тот мракобес. Понятие, очевидно, создано рыжими, чтобы что-то такое у противников отвоевать. В самом деле, началось Просвещение, возникли наука и прогресс — до того их не было в мире, им нужно было место. И они стали отвоевывать себе жизненное пространство. А наука и прогресс — вещи зубастые, боевые, они тут же создали свою идеологию и стали успешно теснить прежние идеологические конструкты.
Мракобесие — это такой боевой клич из давней свары науки и религии, наука моложе и бойчее, она побеждает, она возмущена тем, что все еще кто-то покушается на часть ее влияния.
Из этого ясно, что всерьез обсуждать мракобесие — все равно что в аудитории феминисток разбирать какие-то вопросы «исконных прав мужчин». Сама постановка вопроса указывает, что люди, использующие это понятие, настроены подраться, и иного смысла у понятия нет, кроме как хорошенько засветить противнику.
Например, многих сторонников научного мировоззрения раздражает, что нарушается научный монологизм, что кто-то вообще смеет высказываться на темы, которые еще десять-двадцать лет назад были исключительно достоянием науки. Скажем, человек просматривает блоги, видит множество высказываний, которые называются креационистскими, сомневающимися в идее естественной эволюции, и пишет раздраженно: давайте объединяться, атеисты, меня достало православное мракобесие! Он имеет полное право раздражаться, как они имеют полное право говорить то, что считают правдой. Можно видеть, что раздражает сам факт высказываний: мол, всему просвещенному человечеству все давно ясно, а тут какие- то дремучие отморозки толпами высказываются. Это неприязнь к наличию другой точки зрения, обычный человеческий недостаток, весьма свойственный ученым — потому что большинство ученых, как это доказано наукой, люди.
Это поле боя, и тут не принято признавать, что противник тоже имеет права. Например: разговоры кружат вокруг проблемы обиды, оскорбления. Сторонников научного мировоззрения оскорбляет, когда какой-то поп освящает водичкой новое здание, — что за средневековье! Позор! Не принято обращать внимание, что верующие столь же задеты повседневностью — любой рекламный плакат с обилием обнаженных женских форм оскорбляет верующего, это такая же повседневная черта, которую приходится терпеть. Видимо, полезнее не исчислять претензии — свои всегда кажутся горше, — а вообще уйти от разговора об обидах. Кому противно, что всерьез говорят, надо ли разрешать хиджабы в школах, а кому противно, что некто начинает обсуждать допустимую длину женской юбки. Это бесконечная война. Лучше на нее не ходить.
С чем же тут можно разбираться? Видимо, можно спросить: отчего после некоторого затишья вновь заговорили о мракобесии? Не о том, что в самом деле растет мракобесие, — это было бы идеологической игрой, и тут можно только спрашивать «Ты за кого?» и, может быть, «Что имеешь с того, что бьешься вот за тех?». Других вопросов идеологический подход не предусматривает, по крайней мере от вменяемых участников схватки. Значит, чуть не единственный сознательный в данной ситуации вопрос: отчего они опять задрались меж собой, отчего «антимракобесы» пришли в волнение и заговорили о наступающем мракобесии?
Постановка вопроса
Что обсуждают в связи с очередным воспалением темы? Если посмотреть, о чем говорят люди в связи с мракобесием (кроме того, что ругают своих противников и сетуют на судьбу, нравы и время), выяснится круг тем, с которыми связано беспокойство.
Возьмем высказывания людей в интернете, посмотрим, что они говорили о мракобесии в 2012 году.
Итак, мракобесием люди в разговорах называют очень разные вещи. Слово уже обесценилось и используется просто как «обзывалка», обозначение чего-то плохого, причем обозначение юмористическое. Мракобесием также называют проявления бытового суеверия и проведение языческих обрядов, суды над ведьмами и проч. Мракобесие входит в название политического движения, о мракобесии говорят в связи с событиями вокруг «Пусси Райот». Далее, слово используется для обозначения врагов науки, критиков профессионального цеха учителей и ученых; используется врагами церкви, принципиальными атеистами, для обозначения всего, идущего от церкви и религии. Используется при озабоченностях, так сказать, статистического характера: когда люди замечают слишком много иноверцев (верующих) вокруг себя, это доставляет беспокойство и заставляет говорить о мракобесии — раньше их было не видно, а теперь вон сколько. Говорят о мракобесии как социальной политике: правящие группы проводят ее для сохранения власти; это одна из характеристик социального распада (считается, что власть препятствует прогрессу общества). Есть забавное употребление: мракобесие — это то, что насаждается у нас Западом, то, что прежде именовали развращенностью. То есть приходящее с Запада «просвещение» называют «мракобесием». Наконец, о мракобесии говорят при нарушении каких-либо свобод, при введении каких-то ограничений, которые представляются нелепыми и ненужными, это совокупность государственных мероприятий. В этом смысле возможно либеральное мракобесие — например, контроль государства за положением ребенка в семье и возможное лишение родительских прав. Последняя группа высказываний — указание на всемирность мракобесия, это явление отмечается во всех цивилизованных странах.
Николя-Антуан Тоне. «Триумф гильотины»
Некоторые из этих тем внутренне пусты: в самом деле, когда говорят: «У нас сегодня урок химии был — ну просто чума, меня дважды вызывали, экое мракобесие», — вряд ли следует всерьез обсуждать, каким мракобесием озабочен говорящий. Другие темы вполне реальны, но мракобесием называются без большого
