Родился Борис в 1936 году в селе Николаевка Николаевской области Украины, в крестьянской семье. Растила его мать: отец погиб на фронте. Окончив семилетку, он попал воспитанником в армию, а позже поступил в Ейское авиационное училище. Во время учебы перевелся курсантом в военно-морское авиационное училище под Ленинградом, затем вновь вернулся в Ейск. Здесь с ним учились летать будущие космонавты и Герои Советскою Союза Г. Шонин, Г. Добровольский и В. Джанибеков. Но летчиком Б. Мозолевский так и не стал.
В 1956 году его демобилизовали в связи с первой волной армейских сокращений. После армии почти 10 лет проработал в Киеве кочегаром. Параллельно писал стихи и учился на историко-философском факультете Киевского госуниверситета. Получив высшее образование, Борис с 1965 по 1968 год был редактором в издательстве «Наукова думка». В ту пору об археологии он и не мечтал, а в экспедиции ездил за новыми поэтическими впечатлениями.
Но общение с археологами не прошло даром. На молодого поэта, искренне увлеченного наукой, обратил внимание Алексей Иванович Тереножкин — основатель украинской скифологии. Это он вытащил Бориса из кочегарки и в 1968 году назначил своим заместителем в экспедиции. Через год он уже работает заместителем начальника экспедиции, которой руководил другой известный киевский археолог Василий Бидзилля. Там Борис сразу же прославился своей первой уникальной находкой.
Летом 1969 года В.И. Бидзиля приступил к исследованию курганной группы из 46 насыпей в Запорожской области.
Эта чаша с изображением скифов стала визитной карточкой кургана Гайманова Могила (серебро с позолотой, IV в. до н. э.)
Среди них одиноко возвышался восьмиметровый исполин, который местное население прозвало Гаймановой Могилой. Первоначально было раскопано 22 небольших кургана, но все они оказались разграбленными. Это не вселяло больших надежд на самый большой курган, но тем не менее было решено исследовать и его.
Как и ожидалось, Гайманова Могила была разграблена еше в древности, и трофеем археологов стали лишь несколько десятков мелких золотых украшений и золотой перстень. Эти находки были в спешке потеряны во время ограбления, но свидетельствовали об огромных богатствах, когда-то находившихся в центральном захоронении. Работы были полностью завершены. Но курган все же преподнес сюрприз. Хотя точнее будет сказать, что сюрприз преподнес Борис Мозолевский.
Решив перед самым отъездом еще раз проверить погребальную камеру, он в очередной раз стал зачищать стенки. Внезапно в одном месте глина под ножом легко поддалась и обвалилась. Когда перед изумленным археологом открылся древний тайник с нетронутыми драгоценностями, он крикнул уже собиравшимся уезжать товарищам: «Здесь что-то есть!» Это «что-то» впоследствии прославило Гайманову Могилу на весь мир.
В тайнике сокровища были уложены горизонтальными рядами. Сверху находились три деревянные чаши с золотыми обивками, серебряные килик, ритон с наконечником в виде головы барана и чашечка. Но самые ценные вещи лежали на дне: серебряные ритон с золотым наконечником, кубок и две ритуальные чаши, одна из которых была украшена рельефными изображениями шести скифов. Эта изумительной красоты находка из серебра с позолотой и стала визитной карточкой данного кургана. Вновь подтвердилась старая археологическая примета — самые интересные находки были сделаны в последний день раскопок! Последующие открытия показали, что не случайно обнаружил их именно Б. Мозолевский. Этот тайник стал своеобразным «первым звонком», указавшим на избранность начинающего археолога.
ПРЕЛЮДИЯ
Второй раз изменчивая удача поцеловала его всего лишь два года спустя на кургане Толстая Могила. Но этот «поцелуй» был таким крепким и сочным, что прославил этот курган и его первооткрывателя на весь мир. Однако раскопкам предшествовала странная, даже несколько мистическая история.
Толстая Могила высилась на территории горно-обогатительного комбината у шахтерского городка Орджоникидзе Днепропетровской области, недалеко от Никополя. Курган уже был подкопан со всех сторон строителями, поэтому его необходимо было срочно исследовать.
Хорошо знаю отношение скифологов к курганам более ранней эпохи. По их мнению, копать их скучно и не престижно. Действительно, в них нельзя найти находок из драгоценных металлов или ярких произведений античного искусства: так, какие-то невыразительные лепные сосуды, редкие изделия из меди и бронзы и невзрачные кремешки. Неинтересно…
Курган Толстая Могила выделялся своими размерами
Чтобы не тратить время и силы на подобные памятники, А.И. Тереножкин придумал метод, по которому можно было вычислить скифскую насыпь. Он стал бурить курганы с помощью простого приспособления — заточенной стальной трубы на веревке, а затем по составу грунта определялась принадлежность кургана: скифский он или более раннего времени. Дело в том, что скрытый под насыпью мощный выброс материковой почвы из центрального захоронения являлся верным признаком ее глубины. А если яма глубокая, то и курган наверняка скифский! Выброс всегда прослеживался на бортах погребальной шахты, в которой они хоронили своих вождей.
Толстая Могила неслучайно получила свое название. Из-за своих размеров она давно привлекала внимание археологов. Однако сомнения по поводу ее датировки были серьезные и достаточно авторитетные. Еще в 1964 году А.И. Тереножкин с помощью ручного бура пробил в насыпи две скважины и… не обнаружил выкида материковой глины. Он не стал искушать судьбу и вести сложнейшие раскопки огромного кургана без уверенности в его скифской принадлежности. Но как показали дальнейшие события, в данном случае он совершил ошибку.
Дело в том, что вершина Толстой Могилы была разрушена во время Великой Отечественной войны, и ее центр оказался смещенным. Поэтому первые попытки найти выброс глины из центрального захоронения оказались безуспешными — бурили в стороне. Даже спустя несколько лет археологи продолжали спорить: стоит ли тревожить уже разграбленный в древности и хорошо изученный, как тогда казалось, курган? В отличие от своего учителя Б. Мозолевский считал, что стоит, но вряд ли подозревал, что именно ему придется поставить точку в этом споре…
И вновь случайность. Или закономерность? Когда весной 1971 года надо было срочно выезжать на раскопки Толстой Могилы, никто не изъявил желание возглавить исследования. Все штатные сотрудники киевского Института археологии оказались заняты. Поэтому выбор пал на Бориса. Так внештатный сотрудник института, уже имевший опыт раскопок и при этом свободный, оказался востребованным. Ему и поручили раскопать этот, по общему мнению скифологов, «бесперспективный» курган. Но и это еще не
