– Есть канон, который запрещает постриг женщины в мантию раньше достижения ею двадцати пяти лет, но он не всегда соблюдался. Также девушка не может уходить в монастырь без согласия отца, естественно, при том условии, что отец благочестивый православный христианин. Для мужчин возраст нигде не установлен: считается, что мужчина – ответственное лицо и сам может принять решение. Несовершеннолетних не разрешается постригать по государственным законам, не только по современным, но и по древним.
Обитель порой может принять ограниченное число насельников и поэтому, как правило, стараются принять тех людей, которые имеют физическое здоровье и смогут трудиться, особенно, если монастырь строится или восстанавливается. Человек пожилой часто болеет и поэтому неправильно, на мой взгляд, отягощать братию.
С точки зрения духовной, свт. Игнатий говорит, что человек пожилой не способен к подвигу послушания. Я не раз в этом убеждался. Чем человек моложе, тем он проще: это как чистый лист бумаги, на котором игумен или духовник может писать изречения из отеческих писаний. У человека немолодого – свой жизненный опыт; чтобы что-то ему объяснить, нужно сначала его переубедить, а он имеет возражения. Конечно, люди бывают разные, есть счастливые исключения из этого правила, но все-таки когда человек долгое время пожил в миру, он мыслит определенным образом. Человек же молодой еще не успел повредиться миром, и поэтому он легче достигает духовного преуспеяния. Но в каждом случае это решается по-разному.
Монашество нужно принимать тогда, когда на это есть воля Божия. Преподобный Макарий Великий вступил в монастырь в сорок лет, прп. Павел Препростый – в шестьдесят, однако хотя это скорее – исключение, они святы. Были святые, которые вступили в монастырь не в юном возрасте, хотя, конечно, вступивших в юности подавляющее большинство. Порой люди проходят очень сложную жизнь, полную противоречий и пороков, пока придут к вере и к монашеству,– и бывают неплохими монахами. Но такое бывает редко. Согласно канонам, также нельзя постригаться в монашество супругам, без согласия другой стороны.
– Если человек все бросит и уйдет в монастырь, это будет не по совести. Нужно сначала вырастить ребенка, поставить его на ноги, дать возможность приобрести специальность, если это дочь,– выдать замуж,– так, чтобы ребенок мог о себе заботиться сам, и только тогда уходить. Святые Отцы не одобряют резкого, внезапного ухода в монастырь. Когда человека ничто не связывает в миру – это одно, но когда он связан какими-то обязательствами, то сначала должен отдать свои долги – и моральные, и материальные.
Помните, когда юноша подошел к Спасителю и спросил, что ему делать,
– Согласно канонам, психически больных в монашество не постригают, но такой человек может жить при монастыре послушником или трудником, дело ведь не во внешнем, а во внутреннем настрое. Вообще, понятие «психически больной» очень абстрактно. Кого только не называют психически больным, а в советское время всех верующих называли психически больными,– так считала официальная советская психиатрия.
И психически больные порой достигали святости. Есть лик юродивых Христа ради – среди них были люди как психически здоровые, принявшие на себя юродство ради Христа, так и люди, которые были не совсем здоровы, но тем не менее их подвижническая жизнь доставила им святость. Никакая болезнь препятствий для духовной жизни не представляет.
Что вас встретит в обители?
– Когда человек приходит в монастырь, он, как правило, сначала бывает паломником или трудником. За это время он присматривается к монастырю, монастырь присматривается к нему – это старая традиция. Затем, если человек решается вступить в число братии и его берут, то он становится послушником. Послушником он может быть от нескольких месяцев до нескольких лет, порой до нескольких десятков лет, чтобы более глубоко присмотреться, куда он попал и является ли этот монастырь тем, что он ищет, или нет? Ведь постричься-то можно всегда – это несложно, а вот потом быть монахом, настоящим монахом – это уже не просто. Когда человек – послушник, он еще может выбрать: остаться в этой обители или перейти в другую, или понять, что монашество вообще не его путь. Все решения должны быть приняты до пострига, так как после пострига человек умирает для мира. Поэтому нужно получить правильное представление о монашестве, будучи паломником, трудником или послушником.
Человек приходит в монастырь с мечтательными представлениями, которые он получил частью из книг, частью из рассказов паломников, поэтому нужно реально взглянуть на вещи, чтобы понять, что его ждет в монастыре. Конечно, современный монастырь – это не монастырь древний, это даже не тот монастырь, что был сто пятьдесят лет назад, во времена свт. Игнатия, а нечто иное. И человек должен реально представлять все подводные камни, которые его могут встретить.
Первая проблема – на нее указывал еще свт. Игнатий – это отсутствие духовного руководства. Руководство духовное заменено душевным – оно не настолько глубокое, твердое, удовлетворительное, как руководство духовное. Руководство духовное, собственно, руководство старческое – когда духоносный старец, стяжавший благодать, руководит новоначального. Таких руководителей сейчас практически нет. Но есть духовники, и руководство все равно необходимо, хотя бы душевное,– просто нужно понять отличие душевного руководства от духовного. Как говорит свт. Игнатий, если раньше люди спасались под руководством духоносных старцев, то сейчас они вынуждены спасаться, руководствуясь святоотеческими писаниями при совете единодушного брата. Современные духовники – это единодушные братья.
В наше время прибавились и другие проблемы – это неустроенность современных монастырей, материальная и духовная. Духовная неустроенность, конечно, сложнее: помимо отсутствия духовного руководства – это и отсутствие традиций, которые были в монастырях дореволюционных. Если во времена свт. Игнатия ощущался недостаток духовных руководителей, то, по крайней мере, были уставы, были традиции, которые веками сохранялись в монастырях, и это помогало послушнику стать иноком.
Новоначальный попадал в братство седых иноков, которые не один десяток лет провели в обители; они назидали одним своим внешним видом, назидал и сам строй обители, ее дух. Отношения между братиями были установленными, незыблемыми: менялись люди, а порядки оставались прежними. Сейчас же молодой человек попадает в общество таких же молодых людей, как он сам. Если есть в обители старый инок, который прошел монашескую школу, это очень хорошо, но большей частью их нет. Даже игумены, настоятели, духовники, как правило, приходят из мира, часто в прошлом это белые священники, люди, далекие от монашеской жизни, и, конечно, по этой причине возникает много сложностей и
