ростки, которые протянулись до наших дней и сохранили живоносную силу. Оказывается, кроме Филарета глинского, в ней процвело множество преподобных игуменов, пустынных исихастов – молитвенников за Россию и весь мир, духоносных старцев – руководителей иноков и мирян на пути ко спасению. По молитвам глинских преподобных отцов перед чудотворной иконой Божией Матери совершилось множество знамений и исцелений. А в 1915 году произошло вовсе неслыханное в XX веке, ни до, ни после того: один из настоятелей пустыни, схиархимандрит Иоанникий, на глазах множества людей перешел «яко по суху» разлившуюся реку.
Служение глинских иноков ближним, продолжавшееся в течение веков, не ослабело в предреволюционные годы, как и в дни великой смуты. Не окончилось оно и с разрушением Православной Державы. Не только не окончилось, но стало еще более востребованным. Рассеянные, не имевшие пастыря (Мф. 9; 36), страждущие души притекали в Глинскую пустынь, как к некоему спасительному прибежищу. Малые сии получали там исцеление, утешение, вразумление, ободрение, а порой и материальную помощь, хотя обитель уже была ограблена и сама сильно нуждалась. Столь плодотворно было служение глинских иноков страждущему человечеству, что завистливый дьявол не мог этого терпеть дальше. Богоборцами, слугами дьявола обитель была закрыта и разорена, иноки разогнаны. Некоторые удостоились принять мученический венец, другие – исповеднический. Вернувшись из тюрем, лагерей и ссылок, некоторые из них поселились недалеко от того святого места, где давали свои монашеские обеты,– в близлежащих деревнях. В самом монастыре властями был устроен интернат для душевнобольных.
В новых условиях, чуждых монаху, среди мирских жилищ, несмотря на трудности своего положения, искушения, голод, издевательства и насмешки, глинские иноки продолжали нести подвиг молитвенного служения Богу, ни на йоту не отступая от заветов своих богоносных старцев-наставников. Продолжали они, как истинные монахи, и посильное служение ближним, заповеданное старцами. Все это, конечно же, вызывало злобу атеистических властей, и иноки постоянно терпели преследования и обиды.
Притеснения продолжались до тех пор, пока безбожные коммунисты Промыслом Божиим не были, хотя и временно, изгнаны из пределов Глинской обители. Как только появилась возможность, на развалинах монастыря затеплилась молитва. Обитель начала возрождаться, собралась братия, открылись храмы, народ стал приносить сохранившиеся святыни. Как и прежде, потекли к инокам ручейки людей, жаждавших услышать слово Божие, прикоснуться к святыне. В то время, в 1954 г., пришел в Глинскую пустынь и юный Ваня Маслов, будущий схиархимандрит Иоанн.
Послушник Иоанн Маслов попал в благодатную среду. Несмотря на трудности: произвол властей, нищету, скудную пищу, тяжелый физический труд, присутствие на территории монастыря мирских людей, непрестанную радио-музыку громкоговорителей, тесноту и многое другое,– в обители он нашел главное – старческое окормление. Для послушника Иоанна возможность общения со старцами перевесила все неудобства и трудности. Милость из милостей Царя царей, если кто в наше оскудевшее духом время, эпоху торжествующей лжи, обретет непрелестного наставника – руководителя, которому можно безопасно поручить дело своего спасения, довериться всем сердцем, всей душой, всем помышлением!
Под руководством глинских старцев послевоенного периода о. Иоанн духовно возрастал, восходил в меру возраста Христова (Еф. 4; 13). Он видел перед собой примеры святой жизни иеросхимонаха Серафима (Романцова), схиархимандрита Серафима (Амелина), схиигумена Андроника (Лукаша) и многих других подвижников. Слышал их наставления, впитывал предания старцев о той прежней Глинской пустыни, которая возрастила многих и многих угодников Божиих. Вошедшие в «Глинский патерик» жизнеописания подвижников XX века представляют особую ценность, так как многих из них о. Иоанн знал лично. Если бы он не рассказал об их монашеском служении, оно было бы забыто.
Большинство современных монастырей, открытых в 90-х годах XX столетия, имеют тот существенный недостаток, что они лишены преемственности. Основаны эти обители, к сожалению, не подвижниками, воспитанными в строгих правилах монашеского общежития под руководством опытных наставников умного делания, а большей частью, кабинетными семинаристами или вдовыми священниками, принявшими постриг по необходимости. Поэтому монашеская жизнь там не на высоте: некому научить молодых послушников, некому показать пример подлинного монашеского жития, ревностного, но в то же время растворенного рассуждением.
В своем монашеском подвиге о. Иоанн избежал этих и многих других недостатков. Жизнь Глинской пустыни хотя и была временно пресечена железной рукой «строителей всемирного счастья», но промыслом Божиим вновь возобновлена теми же насельниками и старцами, которые подвизались в ней до закрытия. Будучи ревностным учеником богоносных старцев, о. Иоанн приобщился к их духовному опыту, вместе с тем став и причастником их дарований.
Случилось это, несомненно, промыслительно, но, как говорит свт. Игнатий Ставропольский, Божия благодать благоволит сделать старцами тех, кто и сам строго трудится в постническом подвиге. Дальнейшим служением о. Иоанна (Маслова) стало не совсем обычное для монастырского инока послушание преподавателя Духовной Академии. Став наследником глинских старцев, схиархимандрит Иоанн должен был преумножить и передать это духовное наследство будущим пастырям Церкви. Как вспоминают его ученики, студенты семинарии и Академии, лекции схиархимандрита Иоанна по пастырскому богословию были живыми и запоминающимися, отличались множеством примеров из жизнеописаний подвижников благочестия, особенно глинских, и самого о. Иоанна. Это были не сухие, отвлеченные рассуждения теоретика, но изливавшиеся из сердца назидания доброго пастыря, подкрепленные святой жизнью, которая была у всех на виду. На нем исполнились отеческие слова: «Слово свою силу получает от силы жития».
Такими же являются его боговдохновенные книги. Они написаны не кабинетным исследователем, а свидетелем святой жизни тех, о ком он пишет, их учеником и последователем, в полной мере вместившим в себя духовный опыт глинских подвижников. В отличие от многих подобных книг, авторы которых – ученые-теоретики, история Глинской пустыни написана настоящим подвижником, участником событий самой этой истории. Особенно уникальны и ценны страницы, которые описывают жизнь многострадальной обители и ее духоносных насельников в XX веке. Автор не просто хронологически перечисляет события, а глубоко переживает их, при этом анализируя с духовной и исторической точек зрения. «Глинская история» – настоящая летопись духовных событий, происшедших в этой обители от самого ее основания до закрытия в 60-х годах XX в., изложенная подвижником-летописцем, осмысленная духовным разумом автора. Это история-назидание в духе и традициях лучших русских летописцев, таких, как преподобный Нестор Печерский.
Имя о. Иоанна уже нельзя привязать к какой-то определенной географической точке. Он принадлежит всей России. Принадлежит своими делами и книгами, которые, думаю, будут переведены на многие языки. Конечно, о. Иоанн – прежде всего глинский, потому что там он получил «закваску», духовное воспитание, говоря словами свт. Игнатия Ставропольского, направление духовной жизни. Дальнейшее его служение и духовный рост продолжались в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, где он провел достаточно много времени, приехав туда в 1961 году, а в 1991 вернувшись туда умирать. Там прошла наибольшая часть его жизни, поэтому, думаю, в соборе Радонежских святых с его кончиной загорелась новая звезда, еще не прославленная людьми, но прославленная Богом. В 80-х годах некоторое время он совершал свой старческий подвиг в Жировицах, наставляя инокинь, семинаристов, мирян. Поэтому он и жировицкий.
Отец Иоанн сгорел в благородном пламени служения Богу и ближним, и ныне, уверен, предстательствует за всех нас на небесах. Он донес искру глинского огня до наших дней, когда Россия начала возрождаться. Думаю, что среди его учеников и духовных детей есть светильники веры, являющиеся восприемниками этой благодати.
Отца Иоанна переполняла любовь, сочетавшаяся с подвигом, с теми навыками аскетического делания, которые он получил в Глинской пустыни. Насколько можно заметить из рассказов его духовных чад, он не возлагал на людей бремена неудобоносимые (Лк. 11; 46). Никто не вспоминает, чтобы он учил кого-либо крайней аскезе. Вспоминают батюшкину любовь и милосердие.
Духовные и духоносные люди всегда были, есть и будут. Этим держится Церковь. Пока совершаются Таинства, пока в Церкви есть благодать Святаго Духа, будут освященные Богом люди. Но как отличаются святые первых веков от современных подвижников? Мы знаем пророчество св. Нифонта
