– Кто-то, – согласилась Элайн.
– Нарцисс?
– Я называю ее «Лижи пока не растает».
– Я обязательно буду на открытии выставки.
– Ее не будет, если мне не будет позволено спокойно работать.
– В таком случае, я оставляю тебя, – Кейн был уже на ногах, хотя, казалось, не сделал ни единого движения, чтобы подняться с кресла. – Да, кстати, я бы не советовал колоться этим. Новая разработка, никогда не знаешь, какие там могут быть примеси.
– Я все равно не люблю иголки, – успокоила его Элайн, запуская ложечку в пузырек. Осторожно вдохнув, она не почувствовала жжения. Достаточно чистый. Она добавила еще пару таких же порций.
Закрыв глаза, Элайн глубоко вдохнула. Она уже начинала чувствовать действие наркотика. Кажется, Блэклайт подсказал ей стоящую вещь.
Принимая следующую порцию, она, наконец, осознала, что снова осталась в помещении одна.
Блэклайт плотно закрыл бочку для промышленных химических отходов. Тело бывшего хозяина лаборатории отлично поместилось внутри. Довольно гнать всякую нелегальную дрянь, как другие. Некоторые засранцы никак не могут понять, откуда дует ветер.
– А ты правда прилетел на летающей тарелке? – спросил он, выискивая в холодильной камере новую бутылку пива.
Кейн хмуро рассматривал хроматограмму.
– Конечно. Выглядела примерно как колпак от Крайслера-3000 модели 1957 года.
Блэклайт тщательно обдумал это, допивая пиво. У родителей самой симпатичной девчонки в его классе был белый Крайслер-3000 с откидным верхом. Есть ли здесь связь?
– А откуда ты так хорошо говоришь по-английски?
– Я был дублером Тора Джонсона в «Плане 9 из Открытого космоса» [10]. Пришлось переснимать все сотню раз прежде, чем все вышло как надо.
Блэклайт обдумал и это.
– Ты видел Белу Лугоши [11]?
– Мне нужно более качественное оборудование, – Кейн долбил по клавиатуре, пристально глядя в монитор. – Здесь какая-то метиловая группа там, где ее быть не должно.
– Это плохо?
– Возможно. Мне начинает казаться, что нам понадобится новый подопытный.
В первую очередь она стала ощущать свои руки.
Электронные часы рядом с кроватью показывали 1:01:36 ночи. Элайн отступила от картины, и стала рассматривать пальцы. Они были в табачных пятнах и измазаны краской, ногти нуждались в чистке. Как она может что-то делать такими руками?
Элайн пристально разглядывала их 43 секунды и не нашла никаких признаков улучшения. В затылке тоже возникло какое-то странное ощущение, покалывание, как в прошлом году, когда начал отрастать ее «ирокез». Может, стоит выпить немного вина?
В холодильнике оставалась бутылка «Молока Мадонны» [12]. Она налила стакан, пригубила и отставила в сторону. Следующие 86 секунд Элайн думала о вине, дважды прочтя этикетку. Мысленно она сделала заметку никогда больше его не покупать. Перетряся коробочку искусственного подсластителя, она отыскала половину таблетки и запила ее вином.
Вернувшись к «Лижи пока не растает», следующий час 31 минуту и 18 секунд Элайн работала как одержимая, с полнейшей сосредоточенностью и все возрастающей неудовлетворенностью результатом.
Ее кожа зудела.
Элайн сердито разглядывала картину еще 7 минут 19 секунд. И решила позвонить Аллену.
Бессонная запись ответила ей: набранный ею номер больше не обслуживается. Пожалуйста…
Элайн попыталась представить себе Аллена. Как давно они были вместе? Ее кожа зудела.
Она ли бросила его, или это он выставил ее? И так ли это важно? Она ненавидит его. Она всегда ненавидела его. Как ненавидела все, чем была раньше.
Она странно ощущала свое тело, как будто оно было чужим. Комбинезон врезался в промежность. Идиотский покрой.
Элайн стянула с себя одежду. Ее кожа зудела. Как мучительное превращение гусеницы. Превращение смерти в новую жизнь. Ненавидит ли гусеница бабочку?
Она думала об Аллене.
Она думала о себе.
Любовь и ненависть.
На двери в кладовку висело зеркало в полный рост. Элайн уставилась на свое отражение, гладя свою грудь и лобок. Она придвинулась к стеклу, приникая к своему отражению. Как будто любила его.
И ненавидела.
Прижимаясь к отражению, Элайн не могла не увидеть тончайшие шрамы, там где, был вживлен силикон в ее когда-то плоскую грудь. Ощупывая свое созданное хирургией влагалище, она не могла уже остановить воспоминания об операции по смене пола, уничтожить знание о собственном прошлом в образе мужчины.
Теперь она помнила каждое мгновение – радости, боли, страсти, гнева, ненависти. Отвращения к самоё себе. К тому, что было Алленом.
Ее кулак врезался в отражение, разбивая его на сотни хрупких мгновений.
Кровь заструилась из ее пальцев, потекла по рукам, нарисовала ветвистые дорожки на ее груди и животе.
Она лизнула свою кровь и нашла ее прекрасной на вкус. Она пролила ее за себя.
Схватив длинные осколки зеркала, Элайн бросилась к своей незаконченной картине и встала перед созданными ею фигурами в натуральную величину, любящими и ненавидящими.
Ее руки двигались вдоль полотна, рассекая его в безумный узор. Получай. Это мое тело. Данное мне!
Доев пиццу с холодными анчоусами и черными маслинами, Блэклайт посмотрел на свои руки, заляпанные жиром и соусом, и вытер их о джинсы, что ничуть не исправило положения. Тогда он просто облизал свои татуированные костяшки.
Где-то шел дождь, свет под крышей старого склада монотонно мигал. Блэклайт наблюдал за Кейном, напоминавшим то ли гориллу Лайонелла Атвилла [13], запертую в клетке лаборатории, то ли Рондо Хэттона в роли мистера Хайда [14].
– Так что такое пробелы?
– Провалы, каверны, пустое пространство, – Кейн изучал каталог биохимических материалов.
– Пространство важно, – сказал Блэклайт. Он сплел свои изгвазданные пиццей пальцы. – Ты знаешь, как работает атомная бомба?
– Когда-то сделал такую, – отозвался Кейн. – Их переоценивают.
– Берешь два куска плутония, или чего-то там, – сообщил ему Блэклайт. – Размером с кулак. Пока держишь их на расстоянии друг от друга, они безопасные, – и он столкнул кулаки, – а потом пространство убирают, сшлепывают их вместе. Критическая масса. Беемс! – он проиллюстрировал свою лекцию взрывной отрыжкой. – Вот почему всегда должно быть пространство, – заключил он. – Это как половинки мозга. Я и Оно. Инь и Янь. Мужчина и Женщина. Даже в твоих мыслях должны быть пространства – замечтался, что-нибудь забыл по рассеянности, что-то упустил из внимания. Что получится, если убрать все пробелы?
– Критическая масса, – пробормотал Кейн.
Зеркало было порталом, туманным и скользким, с привкусом крови. В гневе зажав в руках куски стекла, Аллен и Элайн ждали по разные стороны, когда один из них первым пройдет сквозь него.
[1] То есть Вьетнаме.
[2] Увольнение с военной службы в связи с профессиональной или психологической непригодностью, психическими отклонениями и т.п. на основании раздела VIII армейского устава 615-360 (Section VIII, Army Regulation 615-360). Уволенные таким образом лишаются обычных привилегий.
[3] Хайт-Эшбери, район в центральной части городе Сан-Франциско, ставший известным в 60-е гг. как место сборищ хиппи и центр наркокультуры, что отразилось в одном из его прозвищ – 'Гашишбери'. Центром района считается пересечение улиц Хайт и Эшбери, что и определило
