время у Камар-аз-Замана, а потом он ушёл домой.
На следующий день его жена послала за искусным строителем и, призвав его, соблазнила его деньгами, и он сделал ей из её дома подземный ход, который вёл в дом Камар-аз-Замана, и устроил опускную дверь под землёй. И не успел Камар-аз-Заман опомниться, как женщина вошла к нему, неся с собой два мешка денег. «Откуда ты пришла?» — спросил он. И она показала ему подземный ход и сказала: «Возьми эти два мешка его денег», — и села. И она забавлялась и играла с ним до утра, а потом сказала: «Подожди, я схожу к нему и разбужу его, чтобы он ушёл в свою лавку, а потом приду к тебе». И Камар-аз- Заман сел и стал её ждать. А она пошла к своему мужу и разбудила его, и он встал, омылся, помолился и ушёл в лавку. И после его ухода она взяла четыре мешка, и пришла к Камар-аз-Заману подземным ходом, и сказала: «Возьми эти деньги». И посидела у него, а затем каждый из них ушёл своей дорогой, и женщина пошла к себе домой, а Камараз-Заман отправился на рынок. И когда, ко времени заката, он вернулся к себе домой, он увидел у себя десять мешков, и драгоценные камни, и другие вещи. А потом ювелир пришёл к Камар-аз-Заману, в его дом, и увёл его к себе, в ту комнату, и они вместе провели вечер. И невольница, по обычаю, вошла к ним и дала им напиться, и её господин заснул, а с Камар-аз-Заманом ничего не случилось, так как его чашка была безвредная, без примеси.
И женщина пришла к нему и сидела, играя с ним, а невольница носила вещи в дом Камар-аз-Замана через подземный ход, и они были в таком положении до утра. А затем невольница разбудила своего господина и напоила обоих кофе, и каждый из них ушёл своей дорогой.
И на третий день женщина показала Камар-аз-Заману нож, принадлежащий её мужу (а он был его работы и был сделан его рукой, и ювелир истратил на него пятьсот динаров, так что нельзя было найти ему равного по красоте работы, и люди так часто просили у ювелира этот нож, что он положил его в сундук, и его душа не соглашалась продать его никому), и сказала Камар-аз-Заману: «Возьми этот нож, положи его за пояс и пойди к моему мужу. Сядь с ним рядом, вынь нож из-за пояса и скажи: «О мастер, взгляни на этот нож, — я купил его сегодня. Расскажи мне, проиграл я на нем или выиграл». И мой муж узнает нож, но ему будет стыдно сказать тебе: «Это мой нож!» И если он тебя спросит, где ты его купил и за сколько ты его получил, скажи ему: «Я увидел двух левантинцев, которые дрались, и один из них спросил другого: «Где ты был?» И тот сказал: «Я был у моей подружки; всякий раз, как я с ней встречаюсь, она даёт мне денег, а сегодня она мне сказала: «Сейчас у меня руки коротки для денег, но возьми этот нож — это нож моего мужа». И я взял у неё нож и хочу его продать». И нож мне понравился, и когда я услышал, что он говорит это, я спросил его: «Ты продашь его мне?» И он сказал: «Покупай». И я взял у него нож за триста динаров. Узнать бы, дёшево это или дорого!» И посмотри, что он тебе скажет. А потом поговори с ним немного и уйди от него и приходи скорей ко мне — ты увидишь, что я сижу у входа в подземный ход и жду тебя, — И отдай мне нож».
«Слушаю и повинуюсь!» — сказал Камар-аз-Заман, и потом он взял нож, и, положив его за пояс, пошёл в лавку ювелира, и приветствовал его. И ювелир сказал ему: «Добро пожаловать!» И посадил его, и он увидел у него за поясом нож, и удивился, и сказал про себя: «Это мой нож, но кто же передал его этому купцу?» И он стал размышлять и говорил про себя: «Узнать бы, мой это нож или похожий на него!» И вдруг Камар-аз-Заман вынул нож и сказал: «О мастер, возьми этот нож, взгляни на него». И когда ювелир взял нож у него из рук, он узнал его, как нельзя лучше, но постыдился сказать: «Это мой нож…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот семьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир, взяв нож у Камар-азЗамана, узнал его, но постыдился сказать: «Это мой нож». И спросил: «Где ты его купил?» И Камар-аз-Заман рассказал ему то, что его научила рассказать женщина, и ювелир сказал: «Такой нож за эти деньги — дешёв, так как он стоит пятьсот динаров». И огонь загорелся у него в сердце, и руки его запутались и не могли делать его работу. И Камар-аз-Заман стал с ним разговаривать, но ювелир был погружён в море размышлений, и всякий раз, как юноша говорил ему пятьдесят слов, он отвечал одно слово, и сердце его было в мучении, а тело его было в волнении, и ум его смутился, и он стал таким, как сказал поэт:
И Камар-аз-Заман увидел, что состояние ювелира переменилось, и сказал ему: «Ты, может быть, сейчас занят». И поднялся, и быстро отправился домой, и он увидел, что женщина стоит у входа в подземный ход и ждёт его. И, увидев его, она спросила: «Сделал ты так, как я тебе велела?» И Камар-аз- Заман сказал: «Да». — «Что он тебе говорил?» — спросила она. И Камар-аз-Заман ответил: «Он сказал, что за такую цену нож дешёв, потому что он стоит пятьсот динаров, но его состояние изменилось, и я ушёл от него и не знаю, что с ним было после этого». — «Дай нож, — сказала она, — тебе от него ничего не будет». И взяла нож, и положила его на место, и села.
Вот то, что было с ней. Что же касается ювелира, то после ухода от него Камар-аз-Замана в его сердце запылал огонь, и увеличилось его беспокойство, и он сказал про себя: «Непременно схожу и проверю, где нож, и обрежу со мнение уверенностью».
И он пошёл, и пришёл домой, и вошёл к своей жене, пыхтя, точно дракон, и жена его спросила: «Что с тобой, о господин мой?» — «Где мой нож?» — воскликнул ювелир. И жена его ответила: «В сундуке». А затем она стала бить себя рукой в грудь и сказала: «О моя забота! Может быть, ты с кем-нибудь поссорился и пришёл искать нож, чтобы ударить его им». — «Подай нож, покажи мне его!» — сказал ювелир. И жена его воскликнула: «Раньше поклянись мне, что ты никого им не ударишь!» И ювелир поклялся ей, и она открыла сундук и вынула нож, и её муж принялся его вертеть, говоря: «Поистине, это вещь удиви тельная!» И затем он сказал ей: «Возьми его и положи на место». И жена его молвила: «Расскажи мне, в чем причина этого». И ювелир сказал: «Я увидел у нашего друга нож такой же, как этот». И рассказал ей всю историю. А потом он сказал: «Но когда я увидел нож в сундуке, я обрезал сомнение уверенностью». — «Ты, может быть, по думал обо мне дурное и решил, что я — подруга этого левантинца и отдала ему нож?» — сказала она. И ювелир молвил: «Да, я усомнился в этом деле, но когда я увидел нож, сомнение ушло из моего сердца». — «О человек, — сказала его жена, — не осталось в тебе добра». И ювелир принялся извиняться перед ней и наконец умилостивил её, и потом он вышел и пошёл в свою лавку.
А на следующий день женщина дала Камар-аз-Заману часы своего мужа (а он сделал их своей рукой, и ни у кого не было им подобных) и сказала ему: «Пойди к нему в лавку, сядь подле него и скажи: «Того, кого я видел вчера, я видел и сегодня, и у него в руках были часы. И он сказал мне: «Не купишь ли эти часы?» И я спросил: «Откуда у тебя эти часы?» И он сказал: «Я был у моей подружки, и она мне их дала». И я купил их за пятьдесят восемь динаров. Скажи мне, дёшевы они за эту цену или дороги». И посмотри, что он тебе скажет. А когда ты уйдёшь от него, приходи скорей ко мне и отдай мне часы».
И Камар-аз-Заман пошёл к ювелиру и сделал так, как сказала ему женщина, и ювелир, увидев часы, сказал: «Они стоят семьсот динаров». И в него вошло подозрение.
А юноша оставил его и, придя к женщине, отдал ей часы, и вдруг её муж вошёл, пыхтя, и спросил: «Где мои часы?» — «Вот они здесь», — сказала она. И ювелир воскликнул: «Подай их сюда!» И когда женщина принесла ему часы, он вскричал: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха высокого, великого!» — «О человек, — сказала она, — ты не без новостей! Расскажи мне, какие у тебя новости». — «Что я скажу! — воскликнул ювелир. — Я не знаю, что думать в этих обстоятельствах!»
И затем он произнёс такие стихи:
