– Есть ли среди моих личных или профессиональных знакомых хотя бы одна женщина, с которой ты не переспал?
– Есть. Твой новый агент, Клео Марс.
– Она лесбиянка.
– Проклятие, – пробормотал Энрике. – Как ты считаешь, у нее это твердая позиция или она еще может передумать?
Он засмеялся и стал выкладывать покупки. Дезодорант «Секрет» он бросил Татьяне. Та еле-еле успела его поймать.
– Ты хороший вратарь, – похвалил Энрике.
Септембер кашлянула, напоминая о себе. Энрике достал из холодильника банку диет-колы, открыл и протянул ей.
– Вот держи. Теперь малыш может идти баиньки. Септембер повернулась к Татьяне:
– Знаешь, я никак не могу найти себе нового личного помощника.
– Это потому, что ты в черном списке, – подал голос Энрике из кладовки.
Септембер заметно встревожилась:
– В каком таком черном списке?
– У личных помощников есть своя ассоциация, раз в месяц мы устраиваем собрания.
– Все личные помощники собираются в одном месте? – уточнила Септембер.
Энрике кивнул.
– Какой ужас! А это законно?
– Ты в нашей отрасли что-то вроде Мерфи Браун[11], – пояснил Энрике. – За последние три года ты сменила сорок шесть помощников. – Он пожал плечами. – Сама понимаешь, какие разговоры ходят.
Татьяна не смогла удержаться и расхохоталась. Септембер стала оправдываться:
– Я никого никогда не увольняю без серьезных оснований.
– Одну девушку ты уволила за то, что она не смогла перевести письмо, написанное по-японски, – напомнил Энрике.
Септембер бросила на него взгляд, полный негодования.
– Я получила письмо от поклонника из Токио, естественно, мне хотелось узнать, что он написал. А от нее не было никакого толку.
Энрике прервал свое занятие, выпрямился и оглядел кухню:
– А где близнецы?
Септембер сделала еще глоток из банки.
– С ними сидит Джек.
– Кто такой Джек?
– Мой новый персональный тренер, – ответила Татьяна.
Энрике как-то странно кивнул: – Все ясно. Теперь осталось только найти няню, чтобы она тебя тренировала, и тогда все будет в порядке.
Глава 7
Констанс Энн сидела в середине зала на огромной розовой подушке, окруженная детьми самых разных возрастов. Здесь были представлены все расы и цвета кожи – белые, черные, латиноамериканцы, азиаты, арабы, – прямо настоящая Организация Объединенных Наций. Когда работали камеры, дети пели и ходили хороводом вокруг Констанс Энн, кукла-марионетка панда Пеппи в ее руках подпрыгивала в такт музыке.
– Гроб, гроб, гроб! – завизжала Констанс Энн. Она дернула марионетку и зашвырнула ее за пластиковую ленту, отмечающую границы съемочной площадки.
– Снято!
Уилл Хейес, режиссер, взъерошил свои жесткие, рано поседевшие волосы и с опаской посмотрел на звезду телешоу.
– В чем дело?
– Ты что, и слепой и глухой? Не слышишь и не видишь, что вон тот толстяк в красном свитере сбился с ритма?
Констанс Энн встала и, передразнивая ребенка, продемонстрировала, как плохо он хлопал. Потом она с возмущенным видом удалилась с площадки.
Юный актер, о котором шла речь, пухлый мальчик по имени Крис, разразился громким плачем. Констанс Энн остановилась и резко развернулась в его сторону:
– Эй ты, плакса, если будешь распускать нюни, тебе в нашем деле никогда ничего не добиться.
Она прошествовала в свою гримерную и с такой силой захлопнула за собой дверь, что стены задрожали. От сотрясения висевшая в рамке на стене обложка журнала «ТВ-гайд» с ее портретом упала, и стекло разлетелось вдребезги.
В дверь несмело постучали три раза. Констанс Энн посмотрела на осколки.
– Прежде чем входить, разуйтесь.
Она не знала, кто стоял за дверью, но, кто бы это ни был, он совершил большую ошибку, решившись ее потревожить, и потому заслуживал кровавого наказания.
– Зачем? – спросил Уилл. Констанс Энн закатила глаза.
– Ладно, не важно.
Уилл осторожно повернул ручку, приоткрыл дверь и заглянул в гримерную.
– Дети будут в нашем распоряжении еще только полчаса. Мне нужно, чтобы ты собралась с мыслями.
Констанс Энн хотелось схватить зазубренный осколок стекла и швырнуть им в Уилла.
– Маленькое уточнение: это не мне, а тем бездарным выродкам надо собраться с мыслями.
Уилл вздохнул:
– Наверное, тебе следует знать, что Крис – это тот одиннадцатилетний парень, которому теперь предстоит долго заниматься с психологами, – племянник Сэма Тэйлора.
На лице Констанс Энн не отразилось никаких эмоций. Сэм Тэйлор был хозяином «Танкой продакшнз», занимавшейся продажей «Шоу Констанс Энн» синдикатам по всему миру.
– Если он хочет, чтобы этот недоразвитый отличился, пусть отправит его на Олимпийские игры для инвалидов. А наше шоу только для профессионалов.
Уилл беспомощно пожал плечами:
– Ладно, я ему передам.
– Я буду готова через десять минут, – сказала Констанс Энн.
Уилл открыл было рот, чтобы возразить, но она так на него посмотрела, что он не посмел даже пикнуть.
– Пока меня нет, можешь потренировать этих гаденышей, чтобы они научились наконец слышать ритм.
Уилл рассеянно кивнул и хотел уйти, но Констанс Энн его остановила:
