Представляешь, какой восхитительный разврат!
– Или ты можешь не курить и дальше, а там, глядишь, и совсем бросить.
– Ужасная мысль, – возразила София. Она закурила и глубоко затянулась. – Когда я курю, мне лучше думается.
– И о чем же ты сейчас думаешь?
– О том, как мы будем спать. Как бы искушение не оказалось сильнее нас! Придется попросить разные номера.
– Знаешь, тебе действительно пора бросить курить. Ты не читала предупреждение на пачке? Курение вредит здоровью.
София засмеялась.
– Бен, я серьезно.
– Я тоже. Не стоило портить сигарету ради такой ерунды, нелепее которой я давно не слышал.
– Чего хорошего, если мы прыгнем в постель?
– Нам будет очень, очень приятно.
– Ну да, пятнадцать минут.
– Двадцать, ты забыла учесть прелюдию.
– Бен, это просто нелепо.
– Ну хорошо, двадцать пять. А потом я промурлыкаю песню, обычно женщинам это нравится.
София вздохнула.
– Бен, в моей жизни царит полный кавардак. Секс с тобой только еще больше все осложнит. Я первый раз в жизни уезжаю куда-то одна, без родственников. Мне нужно воспользоваться случаем, подумать на свободе и решить, что делать дальше.
Бен затих. В ее словах был определенный резон. Возможно, ему стоит заняться тем же самым. Игра в прятки с домовладельцем, погоня за низкооплачиваемыми концертами – все это до поры до времени, может, и забавно, но скоро начнет выглядеть просто жалко. И что тогда? У Бена заурчало в животе.
– Я умираю с голоду. Давай остановимся где-нибудь перекусить?
София оглянулась и посмотрела, как там Мистер Пиклз на заднем сиденье, потом умоляюще взглянула на Бена.
– А ты не мог бы потерпеть до Кармела? У Мистера Пиклза был очень тяжелый день, он переволновался, я хочу, чтобы он поскорее добрался до места.
Бен недовольно покосился на собаку.
– Нам ехать еще два часа.
София упрямо уставилась прямо перед собой и предложила:
– А ты закури.
Глава 9
В результате они потратили на дорогу не два часа, а больше трех. По требованию Софии они несколько раз останавливались, выходили из машины и фотографировались на прибрежных камнях. Снимки должны были получиться интересные, даже Мистер Пиклз и тот принял участие в съемках.
– Боже, как же здесь красиво! – восторгалась София.
Она кружилась на месте до тех пор, пока не свалилась на песок. Бен хлопал ей так восторженно, будто ему посчастливилось увидеть выступление местной Айседоры Дункан. В непосредственном танце Софии чувствовалось нечто простое и чистое, нечто вселявшее надежду. Если и можно выделить какой-то конкретный момент, когда Бен начал влюбляться в Софию, то это были те минуты на берегу.
Он смотрел, как она бродит по щиколотку в воде. Неожиданно девушка повернулась и задорно предложила:
– А слабо снять с себя все и доплыть вон дотуда. – Она неопределенно махнула рукой куда-то вдаль. Бен шагнул вперед.
– А что, я могу – если ты можешь.
Он ослабил узел галстука и начал расстегивать верхние пуговицы оксфордской рубашки. София рассмеялась. Она смотрела на него со смешанными чувствами – удивлением, страхом и возбуждением. Покончив с рубашкой, Бен взялся за ремень брюк. София порозовела от смущения. Она уже готова была идти на попятную.
– Ты только попробуй, какая холодная вода!
– А мне все равно, – бесшабашно заявил Бен. Его пальцы задержались на язычке молнии. – Спор есть спор, а голышом – значит голышом. – Он взглядом бросил ей вызов. – Никакого белья.
София воззрилась на него чуть ли не с благоговением, потом огляделась, посмотрела на пустынный берег, на шоссе.
– А вдруг нас кто-нибудь увидит? Нас могут арестовать.
Перед лицом опасности победил практичный консерватизм. Но Бен и бровью не повел. Он расстегнул молнию до конца, и стали видны трусы-«боксеры» от Хьюго Босса.
– Конечно, крошка, это рискованно, а ты как думала? В этом вся соль.
– Ты пойдешь первым.
В голосе Софии послышались насмешливые нотки, глаза хитро смеялись. Бен проницательно посмотрел на нее, улыбнулся и снова застегнул молнию.
– Что, раньше ребята из Нью-Джерси попадались на такой трюк?
– Ты о чем?
Бен в жизни не слышал столь неумелой попытки прикинуться невинной. И все же она его покорила. На миг он с отчетливым сожалением подумал о других мужчинах, которые знали ее до него. Какая-то его часть жаждала, чтобы у Софии не было прошлого, он хотел быть у нее единственным.
– Мы вместе разденемся и вместе бросимся в воду. На счет три. Начинаю считать: тысяча один…
– Не надо! – взвизгнула София. – Я струсила. Я не могу, вода слишком холодная. А еще я боюсь акул и китов-убийц.
– Китов-убийц?
– Ты что, не видел фильм?
Бен захохотал, потом посмотрел на нее с видом победителя.
– Ты сама вызвала меня на спор, а потом увильнула, так что я выиграл. Я придумал, что я от тебя потребую. Правду! – Он с вызовом изогнул одну бровь. – Я задам тебе один вопрос – о чем угодно, – а ты ответишь правду.
София притворилась испуганной, прикрыла рот рукой и отвернулась.
– Какой ужас! Может, мне лучше рискнуть искупаться? – Но тут же снова повернулась к Бену и посмотрела на него блестящими глазами, явно заинтригованная. – Хорошо, спрашивай, только не надо глупостей, которые так любит Барбара Уолтерс, например, каким бы я хотела быть деревом.
Для пущего эффекта Бен всмотрелся в ее лицо пристальным взглядом, нагнетая напряжение. Она не выдержала и взмолилась:
– Ну давай же, не тяни, спрашивай скорее, а то я совру.
– Если бы каким-нибудь чудом можно было выполнить одно твое желание, чего бы ты пожелала?
София задумалась. Казалось, вопрос Бена перенес ее куда-то далеко-далеко. Она посмотрела на бескрайний океан, потом опустила взгляд и уставилась себе под ноги.
– Наша мама умерла, когда мне было тринадцать: Я бы пожелала для себя и для Дебби, чтобы она пожила хоть немножко подольше. Тогда, наверное, мы бы не чувствовали себя такими потерянными. – Голос Софии звучал как-то непривычно. На щеку выкатилась слезинка, но она стерла ее кулаком и слабо улыбнулась. – Вот тебе моя правда.
Бен, не раздумывая, обнял ее и прижал к себе. Некоторое время ни один из них не говорил ни
