гигантом, обращенным к Немезиде всегда одной стороной. Периоды его вращения вокруг собственной оси и обращения вокруг Немезиды были равны и составляли двадцать дней. Царящая на одной половине Мегаса вечная ночь охлаждала его лишь частично, так как собственное внутреннее тепло доходило до его поверхности. На другой половине планеты вечный день был невыносимо жарким. Атмосфера на знойном Мегасе сохранялась только благодаря тому, что сила тяжести на его поверхности была в пятнадцать раз больше, чем на Юпитере, и в сорок раз больше, чем на Земле, поскольку при меньшем радиусе Мегас по массе превосходил Юпитер.
Других планет возле Немезиды не было.
Потом, когда Ротор подошел еще ближе и Мегас стал виден намного лучше, ситуация изменилась еще раз.
И снова именно Юджиния Инсигна первой принесла Питту новость. На этот раз нельзя было сказать, что открытие сделала она сама. Просто на усиленных компьютером фотографиях было обнаружено новое небесное тело, и Юджинии показали их как главному астроному. Взволнованная Юджиния принесла фотографии в кабинет комиссара Питта. Сначала она старалась говорить спокойно, не повышая тона, хотя ее голос немного дрожал от волнения.
— У Мегаса есть спутник, — объявила она.
— Но ведь этого и следовало ожидать, — Питт слегка поднял брови. — Не так ли? В Солнечной системе у планет — газовых гигантов по доброму десятку спутников.
— Конечно, Джэйнус, но это не обычный спутник. Он большой.
Питт сохранял спокойствие.
— У Юпитера четыре больших спутника.
— Я хочу сказать, этот спутник очень большой. По диаметру и массе он примерно равен Земле.
— Понимаю. Это интересно.
— Не просто интересно, Джэйнус, а чрезвычайно. Если бы этот спутник обращался непосредственно вокруг Немезиды, то в силу приливных эффектов был бы постоянно обращен к ней только одной стороной и, следовательно, был бы непригоден для жизни. А этот спутник всегда смотрит одной стороной на Мегас, который намного холоднее Немезиды. Кроме того, орбита спутника заметно наклонена по отношению к экватору Мегаса. Мегас виден только с одного полушария спутника, в небе которого он перемещается с севера на юг и наоборот с периодом около суток. А Немезида восходит и заходит — опять- таки с периодом около суток. И на первом, и на втором полушарии спутника день и ночь длятся по двенадцать часов, только на одном из них днем часто наступает затмение Немезиды. Такое затмение может длиться до получаса; тогда недостаток лучистой энергии звезды частично компенсируется Мегасом. В этом же полушарии в ночное время темноту немного рассеивает отраженный свет Мегаса.
— Должно быть, очень интересно смотреть на небо этого спутника. Для астронома это просто находка.
— Джэйнус, это не просто астрономическая игрушка. Вполне возможно, диапазон изменения температуры на поверхности спутника таков, что там может жить человек.
— Это еще интереснее, — улыбнулся Питт. — Но освещение на спутнике будет немного непривычным, не так ли?
— Вы правы, — согласно кивнула Юджиния. — Там будет коричнево-красное солнце и темное небо — из-за отсутствия рассеиваемого коротковолнового излучения. И еще я думаю, что там будет красноватый ландшафт.
— Поскольку вы дали имя Немезиде, а кто-то из ваших коллег — Мегасу, то я позволю себе предложить имя для спутника. Давайте назовем его Эритро. Если я не ошибаюсь, по-древнегречески это означает «красный».
После открытия Эритро благоприятные новости следовали одна за другой. За орбитой системы Мегас — Эритро был обнаружен значительный пояс астероидов. Каждому было ясно, что астероиды — идеальный источник материалов для строительства новых поселений. По мере приближения к Эритро его пригодность для жизни становилась все более очевидной. На Эритро были обнаружены моря и континенты. Правда, судя по предварительным результатам изучения облачного слоя в видимом и инфракрасном диапазонах, моря на Эритро были более мелкими, чем земной океан. К тому же на Эритро было совсем немного настоящих гор. Юджиния выполнила массу расчетов и уверяла, что в целом климат Эритро вполне пригоден для человека.
Наконец стало возможным точное спектроскопическое определение состава его атмосферы. Юджиния сообщила результат Питту:
— Атмосфера на Эритро чуть плотнее земной. Она содержит шестнадцать процентов свободного кислорода и пять аргона; остальное — азот. Возможно, там имеется немного диоксида углерода, но мы его пока не обнаружили. Главное, в этой атмосфере человек может дышать.
— День ото дня новости все лучше и лучше, — отреагировал Питт. — Кто бы мог предположить такое, когда вы впервые обнаружили Немезиду?
— Лучше и лучше для биологов, а в целом для Ротора эти данные могут быть не очень благоприятными. Заметное количество кислорода в атмосфере — прямое доказательство наличия жизни.
— Жизни? — Эта мысль ошеломила Питта.
— Да, жизни, — подтвердила Юджиния. Казалось, ей даже доставляет удовольствие подчеркнуть все непредсказуемые возможности последнего открытия. — И возможно, разумной жизни. Не исключено, что и высокоразвитой цивилизации.
Глава 17
Ближайшие дни стали для Питта сплошным кошмаром. Теперь к постоянно мучившему его страху перед воображаемыми преследующими их неисчислимыми ордами землян, которые, возможно, уже превзошли роториан в науке и технике, добавился еще больший страх перед неизвестностью. Быть может, они вторглись во владения древней высокоразвитой цивилизации, способной уничтожить их даже без всякого злого умысла, просто под влиянием сиюминутного раздражения. Так человек, не задумываясь, может прихлопнуть назойливо жужжащего над ухом комара. Когда Ротор подошел к Немезиде еще ближе, обеспокоенный сверх всякой меры Питт спросил у Юджинии:
— Не может ли свободный атмосферный кислород образоваться без участия живых организмов?
— Нет, Джэйнус. Это следует из законов термодинамики. На планете, подобной Земле — а Эритро по, нашим данным, очень похож на Землю, — кислород не может существовать в свободном виде. Вероятность здесь не большая, чем свободного парения скалы в гравитационном поле Земли. Если кислород и появится в атмосфере другим путем, то обязательно вступит во взаимодействие с различными компонентами грунта; при этом высвободится энергия. Длительное существование кислорода в атмосфере возможно только в том случае, если на планете постоянно происходит какой-то процесс, который служит источником энергии и обеспечивает регенерацию кислорода.
— Юджиния, это я понимаю, но почему энергообменные процессы непременно должны быть связаны с жизнью?
— Потому что кроме зеленых растений в природе пока не обнаружено ничего, что могло бы выполнять эту задачу. В процессе фотосинтеза растения поглощают солнечную энергию и выделяют кислород.
— Вы говорите «в природе», а на самом деле имеете в виду Солнечную систему. Сейчас же перед нами совершенно другая система со своеобразными светилом и планетой, где царят особые условия. Законы термодинамики, конечно, должны «работать» и здесь, но не может ли тут происходить какой-то неизвестный в Солнечной системе процесс образования кислорода?
— Если вы любите держать пари, я бы вам не советовала ставить на это, — ответила
