– Зачем?
– Я хотел бы поговорить с Глэдис наедине.
– Мучить ее?
– Я должен допросить ее без вашего вмешательства. Наше положение слишком серьезно, чтобы думать о вежливости.
– Я не боюсь мистера Бейли, доктор, – сказала Глэдис и задумчиво добавила: – если его невежливость перейдет границы, мои роботы защитят меня.
Фастальф улыбнулся.
– Ну, что ж, прекрасно. – Он встал и протянул ей руку, которую она быстро пожала. – Я хотел бы, чтобы Жискар остался здесь для общей защиты, а Дэниел пусть будет в соседней комнате, если он не против. Не дадите ли вы мне одного из ваших роботов, чтобы проводить меня до дома?
– Конечно, – сказала Глэдис, поднимая руку. – Вы, я думаю, знаете Пандиона?
– Да! Надежный эскорт. – Он вышел, а робот пошел следом.
Бейли посмотрел на Глэдис. Он не знал, убедит ли ее говорить, но в одном был уверен: пока доктор Фастальф был здесь, она не сказала бы всей правды.
24
Наконец, Глэдис подняла глаза и тихо спросила:
– Как вы, Илия? Как себя чувствуете?
– Хорошо, Глэдис.
– Доктор Фастальф говорил мне, что поведет вас по открытому пространству и постарается, чтобы вы постояли некоторое время в самом плохом месте.
– Вот как? А зачем? Ради шутки?
– Нет, Илия. Я говорила ему, как вы реагируете на открытое пространство. Помните, как вы ослабели и чуть не упали в пруд?
Илия быстро тряхнул головой. Он не мог отрицать, что помнит этот случай, но ссылку на него не одобрял и сказал ворчливо:
– Такого больше не случится. Я усовершенствовался.
– Но доктор Фастальф сказал, что хочет проверить вас. Все прошло хорошо?
– Более или менее. Я не падал.
Он вспомнил эпизод на борту корабля, когда садились на Аврору. Там было другое дело, упоминать сейчас об этом не стоило. Он сказал, меняя тему разговора:
– Как мне называть вас здесь?
– Вы же звали меня Глэдис.
– Может быть, это неудобно? Я мог бы сказать – миссис Дельмар…
Она резко прервала его:
– Я не пользуюсь этим именем с тех пор, как приехала сюда. Пожалуйста не зовите меня так.
– А как вас зовут аврорцы?
– Глэдис с Солярии, но это указывает, что я здесь чужая, и это мне тоже не нравится. Я просто Глэдис. Это не аврорское имя, я сомневаюсь, чтобы на планете была еще одна Глэдис, так что одного имени достаточно. И я по-прежнему буду звать вас Илия, если вы не возражаете.
– Не возражаю.
– Подать чай?
Бейли кивнул.
– Я не знал, что космониты пьют чай.
– Это не земной чай. Это растительный экстракт, приятный и ни в коей мере не вредный. Мы называем его чаем.
Она подняла руку, и Бейли заметил, что рукав плотно охватывал запястье и соединялся с тонкими телесного цвета перчатками. Она все еще выставляла минимум тела в его присутствии, уменьшая возможность инфекции.
Ее рука оставалась поднятой не дольше секунды, через несколько секунд робот принес поднос. Робот был даже более примитивным, чем Жискар, но ловко расставил чашки налил чай, подал маленькие сэндвичи и мелкое печенье.
– Как вы это делаете, Глэдис? – с любопытством спросил Бейли. – Вы только поднимаете руку, а робот уже знает, чего вы хотите.
– Это не сложно. Когда я поднимаю руку, искажается небольшое электромагнитное поле, постоянно находящееся в комнате. Разное положение руки и пальцев вызывает разные искажения, и мои роботы воспринимают эти искажения, как приказы. Я пользуюсь самыми простыми приказами – иди сюда! принеси чаю! – и тому подобными.
– Я не заметил, чтобы доктор Фастальф пользовался такой системой у себя дома.
– Это солярианская система, и я ей пользуюсь. Кроме того, я всегда пью чай в это время, и Бурграф знает это.
– Это Бурграф?
Бейли с интересом взглянул на робота. Привычка быстро родит безразличие. В один прекрасный день он вообще перестанет замечать роботов. Но он не хотел этого. Он хотел, чтобы их не было здесь.
– Глэдис, я хотел бы остаться с вами вдвоем. Даже без роботов. Жискар, выйдите к Дэниелу. Вы можете остаться на страже и там.
– Слушаюсь, сэр, – сказал Жискар, приведенный в сознание звуком своего имени.
Глэдис это, кажется, показалось забавным.
– Какие вы, земляне, странные. Я знаю, что на Земле есть роботы, но вы, похоже, не умеете управлять ими. Вы
– Слушаю, мэм, – сказал Бурграф, оглядел стол, проверяя, не упустил ли чего-нибудь, и вышел из комнаты.
Бейли в свою очередь посмеялся, но про себя. Голос Глэдис был тихим, но тон такой резкий, как у сержанта, обращающегося к новобранцу. Но чему, собственно, он удивляется? Давно известно, что слабости другого легче увидеть, чем свои.
– Ну, вот, Илия, мы одни. Даже роботы ушли.
– Вы не боитесь остаться наедине со мной? – спросил Бейли.
Она медленно покачала головой.
– Чего мне бояться? Жест, испуганный возглас – и роботы тут же появятся. Ни один космонит не боится другого. Это не Земля. А почему вы спросили?
– Потому что боятся не только физического действия. Я ни в коем случае не допустил бы какого- либо насилия или дурного обращения по отношению к вам. Но вы не боитесь моих вопросов и того, что может открыться? Помните, что здесь не Солярия. Там я симпатизировал вам и намеревался доказать вашу невиновность.
– А теперь вы мне не симпатизируете? – тихо спросила она.
– На этот раз убит не муж, и вас не обвиняют в убийстве. Уничтожен всего лишь робот, и, насколько я знаю, вас ни в чем не подозревают. Так что моя проблема – доктор Фастальф. И для меня чрезвычайно важно – о причинах сейчас говорить нет нужды – доказать
